ЧЕРЕЗ ПОЛГОДА ПОСЛЕ ПЕРЕСАДКИ ПОЧКИ — УШЛИ В ГОРЫ

У жителя села Пидзахарычи Черновицкой области теперь два дня рождения: первый — 23 февраля, а второй — 23 декабря, когда ему в Киеве пересадили почку.

НАЧАЛОСЬ ВСЕ С ЖЕЛУДКА

Годжи — обыкновенная семья горян. Всю жизнь проработали в колхозе. Дмитрий Васильевич — трактористом, Евдокия Константиновна — дояркой. Воспитывали троих сыновей. Все было как у всех, пока 12 лет назад у среднего сына Виталия не стало плохо с почками. Тогда в их жизнь ворвались новые слова: "гидронефроз, почечная недостаточность".

Отвезли шестилетнего сына в Киев, где сделали операцию на правой почке, и болезнь вроде отступила. Мальчик пошел в школу, бегал гуцульскими полонинами на радость родителям. Но в прошлом году у 17-летнего Виталия почки отказали.

— А началось все с больного желудка, — вспоминает мама. — Сына положили в городскую больницу, начали лечить. И тут вдруг напомнили о себе больные почки. Сделали анализы, а креатинина в крови — в семь раз больше нормы. Почечная недостаточность. Начались дни и ночи в реанимации. Почки уже не работали, и шлаки накапливались в организме: ребенок погибал.

Чтобы поддержать жизнь, мальчику начали делать гемодиализ, эту процедуру еще называют "искусственная почка". Как обьяснил Виталий, его кровь переганяли через специальное устройство для очищения. Во время процедуры, которая продолжалась четыре часа, у него падало давление, становилось очень плохо.

Родители были в отчаянии! Да и врачи уже не скрывали правды: парень через несколько месяцев умрет, если ему не пересадить почку.

"КАК ТАМ МОИ ПАРНИ?" — ПЛАКАЛА В КОРИДОРЕ МАМА

Годжи поехали в Киев — в институт урологии. Надеялись, что врачи сделают операцию, спасут сына, но зря. "Его почки уже никогда не будут функционировать" — таким был вердикт врачей. Единственная надежда — пересадка донорского органа.

Теперь их путь лежал в столичный институт хирургнии и трансплантологии. Завотделением трансплантации почки и гемодиализа впервые заговорил с Виталием об опасности: "Если не пойдешь на риск, то твои дни сочтены".

Виталий говорит, что ему было очень страшно, но он чувствовал такую усталость, что хотел одного — чтобы все побыстрей закончилось. Он видел больных, которые годами ждали донорскую почку, видел тех, кто так и не дождался, тех, у кого было много денег, и они ехали за границу, где донорская почка стоила 60 тысяч (!) долларов. Все это было невозможным для честных и трудолюбивых, но небогатых горян.

Врачи сказали, что самый оптимальный вариант — пересадка почки от ближайших родственников — отца или матери. Лучше — от матери. Но после анализов обнаружилось, что почки у мамы нездоровы: "подорвала на ферме", считает женщина. Потому донором мог стать только отец.

— Мы не колебались ни минуты, отдавать ли сыну почку, — вспоминают Годжи. — Хотя в селе были люди, которые советовали отцу не делать этого: "Свое здоровье искалечишь, а кто будет детей поднимать?" На что мужчина отвечал, что видел в жизни уже многое, потому не боится смерти, а парень его— ничего, кроме болезней и больниц не видел.

Операция недешевая: почти 60 тысяч гривен. Таких денег у семьи тоже не было. Их собирали всем селом.

Сначала Виталию удалили правую почку, через месяц — левую. А потом отец и сын лежали в одной палате: их готовили к пересадке.

— Я видел, как отец нервничает, курит сигарету за сигаретой, — вспоминает Виталий, — но мы ничего не обсуждали вслух. Он очень переживал, что я могу не вернуться с процедуры гемодиализа, что пересадка не поможет. Но — не за себя. Как-то утром в палату зашли врачи, попросили отца раздеться, положили на каталку и увезли. Он только и успел сказать: "Все будет хорошо, сынок, я знаю". А через несколько часов в операционную повезли меня. Я совсем не чувствовал страха, — признается юноша, — но когда меня ввезли в операционную и я увидел отца, который лежал на боку бледный, мне стало так страшно за него.

А в коридоре ждала мать. "Как там мои парни?" — спрашивала каждого выходящего врача. Через шесть часов к плачущей матери вышли усталые хирурги: обе операции закончились благополучно. Узнав хорошую новость, женщина тут же кинулась открывать баночки с грибами, развязывать пакеты с гуцульской брынзой: "Покушайте, вы же не ели целый день, голодные, наверное".

Поздно вечером Евдокия Васильевна увидела родных в реанимации, поцеловала белого, как полотно сына, обняла мужа: "Спасибо".

Все плохое в этой семье закончилось: Виталий окончили школу, отец с матерью взяли в аренду землю и поднялись в горы на все лето — пасти овец. И это еще не все: вскоре в горы, а идти туда полдня, поднялся и Виталий — открывать для себя новую жизнь.

— Говорили ли мы врачам, что взяли сына на все лето на полоныну? — удивляется вопросу мама мальчика. — Нет! Они бы испугались и ни за что бы не отпустили. А он все-таки пошел, потому что настоящему гуцулу горы никогда не повредят!