"КОГДА МНЕ ТЯЖЕЛО, ВО СНЕ ОБНИМАЕТ МУЖ"

Мирослава Гонгадзе приехала в Украину после четырехлетней разлуки. В интервью журналистам, которые встречали ее в аэропорту, сказала, что прилетела узнать об одном — на какой стадии находится дело по расследованию гибели ее мужа. Еще с горечью посетовала на "теплый" таможенный прием. "Даже не поприветствовав, меня спросили: "Цель вашего визита?" — поведала вдова Гонгадзе. — А журналиста, который приехал со мной, заставили несколько раз переписывать декларацию".

"ПРАВИЛЬНО ПОСТУПИЛА, ЧТО ПРИЕХАЛА"

— Прошло несколько дней после вашего приезда. Довольны тем, что уже успели сделать? — первым делом спросили мы у Мирославы, которая согласилась дать интервью "Сегодня".

— Без сомнения. Уже встречалась со многими людьми, которые имеют отношению к делу по убийству моего мужа. Во вторник провела полдня в генеральной прокуратуре. Встречалась со Святославом Пискуном. В среду меня пригласил к себе Юрий Луценко. Не сомневаюсь: правильно поступила, что приехала. Я познакомилась со следственной группой, которая расследует убийство мужа, сделала некоторые опознания.

— Что это были за опознания?

— Я не могу об этом пока говорить. Тайна следствия.

— Ваша встреча с генпрокурором Пискуном была такой же продуктивной?

— Для меня принципиальным было услышать мнение генерального прокурора о сроках окончания расследования "дела Георгия". Очень важной была встреча со следственной группой. Я не была знакома с этими людьми, хотела узнать, на какой стадии находится расследование. Планировала познакомиться с их наработками.

— Как продвигается дело?

— Они достигли определенных результатов. Вопрос сейчас в исследовании цепочки заказчиков и исполнителей этого преступления. Есть много нюансов по пленкам Мельниченко. Я считаю, что сейчас следственная группа должна ехать в США. Насколько я знаю, Николай готов давать показания.

— Кроме пленок Мельниченко, есть еще какие-то доказательства того, что убийство вашего мужа — политический заказ?

— То, что это было именно так, понятно уже потому, что его убивали никто другой, а именно милиционеры. По решению высоких должностных особ. Я не думаю, что у какого-то генерала может просто так появиться желание убить представителя масс-медиа. Это расправа над журналистом, который очень сильно мешал. Это абсолютно точно. А по поводу доказательств могу сказать одно: конечно, будет очень сложно что-то доказать, если не будет согласия сторон.

— С Николаем Мельниченко вы встречались в Америке?

— Да, конечно.

— Вы приятельствуете?

— Это относительное понятие. Мы видимся время от времени

ВЕРНУТЬСЯ НА РОДИНУ ХОТЕЛА ВСЕГДА

— Как профессиональный юрист, скажите, много ли ошибок было в расследовании?

— О! У меня целый том написан об этих ошибках! В двух словах и не скажешь. По этому поводу и подала иск в Европейский суд, где его приняли к рассмотрению.

— Я слышала, что вы собираетесь отозвать этот иск.

— Это неправда. В исковом заявлении я описала столько обнаруженных мной ошибок следствия, что им и не снилось.

— Как скоро суд рассмотрит ваше дело?

— Думаю, через полгода вынесет решение.

— Что вы ждете от своих встреч с высокими чиновниками?

— Я мало говорю, много слушаю. Стараюсь получить как можно больше информации. Делаю какие-то свои умозаключения. Задаю вопросы, анализирую сказанное.

— С кем планируете еще встретиться?

— Завтра с Александром Морозом (наша беседа проходила вечером, во вторник. — Авт.). Есть договоренность с Турчиновым, Порошенко. Буду встречаться с президентом Ющенко.

— Вы, кажется, недавно уже виделись.

— Да. Но у нас не было времени на серьезный разговор. "Забирай детей, поехали домой, — сказал он мне. — Что ты до сих пор тут делаешь?" Я ответила: "Подумаю".

— Вы не поверили ему? Посчитали предложение несерьезным?

— Я же не маленькая девочка, которой дают конфетку и говорят: "Пошли со мной". Это серьезные вещи. Это же, в конце концов, моя жизнь. Я не привыкла принимать решения сгоряча. У меня не один раз была возможность уехать из Украины. Взвешивала все " за" и "против" долго. А когда согласилась, это был уже критический момент.

— За эти четыре года у вас возникало желание вернуться?

— Всегда.

ДОЧЕРЯМ ВСЕ СЛОЖНЕЕ ПОМНИТЬ УКРАИНСКИЙ ЯЗЫК

— Как поживают ваши девочки Соломия и Нана?

— Дети, слава Богу! Все у них нормально. Через полгода им будет по восемь лет. Ходят в обычную школу. У них сейчас жизнь среднестатистических американских детей — без особых проблем. Кроме школьных уроков, занимаются балетом, рисованием.

— Когда вы уезжали, дети были совсем маленькими, помнят они что-то об Украине?

— К сожалению, они знают только то, что это страна, где убивают людей. Я стараюсь им много рассказывать другого. Но часто слышу от них именно это. Они боятся.

— Девочки говорят по-украински?

— В основном с бабушкой — моей мамой. Она уехала вместе с нами. В выходные девочки посещают субботнюю украинскую школу. Но, знаете, все сложнее и сложнее им "держать" в памяти родной язык, потому что мы живем в англоязычной среде.

— Говорите с ними об отце?

— Я рассказала им честно обо всем, что с ним произошло. Не сделай я этого, девочки сами бы узнали. Ведь они читают газеты, смотрят телевизор. В Америке, конечно, не так часто, как в Украине, но тоже освещают подробности "дела Георгия". Мы дома постоянно говорим о папе. Есть много его фотографий, видеопленки. Дети поздравляют его с днем рождения. Отправляют в небо воздушные шары с записками внутри. Они помнят Георгия.

— У вас хватает времени на семью? Ведь вы много работаете.

— Очень много. Но я стараюсь находить "окошка" для своих детей. Правда, большую часть времени с ними проводит моя мама.

— Почему решили уехать именно в Америку?

— А куда? Я была знакома с этой страной. Там много организаций, которые сотрудничают с Украиной. Мне казалось, что именно там смогу многого достичь. Виделось, что именно в США находится центр влияния, особенно того, что касается моей деятельности. И я не ошиблась.

— Почему вы все-таки решили уехать?

— Вы еще спрашиваете?! Другого выхода не было. Я опасалась ходить по улицам. Не могла быть спокойной ни одну минуту. Детей отвезла к родителям. Боялась их оставить в квартире, не могла выпустить на площадку играть.

— Сейчас другая ситуация...

— А разве что-то поменялось? Впрочем, вы правы, кое-что изменилось. Я вот смогла приехать. Насколько я смогу тут жить, пока не знаю.

— У вас много в Америке друзей?

— Сначала было немного, сейчас — достаточно. Но в Украине — больше.

— Какие проблемы возникали, когда вы приехали в США?

— Буквально все стало проблемой. От обычного разговора по телефону до глобальных вопросов. В это трудно сейчас поверить, но я совсем не знала английский язык. Даже для того, чтобы купить какие-то вещи для дома, приходилось просить помочь кого-то из друзей. В Америке вообще очень нелегко жить. Это страна, которая требует огромного количества энергии. Темп жизни очень быстрый. Надо всегда и везде успевать. Я не могу себе позволить, как было тут, вечером пойти погулять в парк. Посидеть до полуночи в кафе, потому что наутро должна подняться в семь утра, ведь дети уходят в 7.30 в школу. Должна выглядеть на уровне, потому что ежедневно "сижу" в экране. А вечером мне нужно заплатить такие и такие счета, написать письма. И если я сегодня этого не сделаю, то завтра на это уже просто не будет времени. Получается, все время живу с ощущением того, что еще и еще надо что-то сделать. Расслабиться практически не удается. Отдыхаю в командировках. Вот сейчас взяла отпуск и приехала на Родину. Только ни минутки свободной и тут нет.

— Вашей активности можно позавидовать.

— Я сама иногда удивляюсь. Но все равно кажется, что можно сделать еще больше.

— Как долго вы искали работу в Америке?

— Не долго. Еще будучи в Украине, я работала для двух американских институтов. Они мне сразу помогли по приезде в США. Потом узнала, что требуется корреспондент в радиокомпанию "Свобода" в Вашингтоне. Параллельно работала как исследователь в одном из американских фондов. Год трудилась над исследованием для Университета Джорджа Вашингтона. Написала книгу. Это политологическая работа, презентация которой, кстати, состоится в понедельник в Украине. Написана книга по-английски, я сама перевела на украинский.

"ОН БЫЛ САМЫМ ЛУЧШИМ"

— С Лесей Гонгадзе часто общаетесь?

— По телефону раз в месяц обязательно. C ней очень часто видится мой отец, который живет в Украине, в Бережанах.

— Она до сих пор не пришла в себя. По крайней мере, улыбающейся я ее не видела давно.

— Я ее очень понимаю. Как вернуться к нормальной жизни? Ведь не стало ее единственного сына. Отойти от случившегося даже я не могу. А что говорить о матери, которая потеряла единственную радость в своей жизни. Это очень тяжело.

— Когда вы думаете о муже, что приходит в воспоминаниях первым?

— Я думаю, что он был самым лучшим... Мужчиной в моей жизни. Это то, о чем я думаю очень часто... Знаете, он мне помогает. Иногда кажется, без его невидимой поддержки какие-то важные дела я бы не решила. Когда становится очень тяжело, он мне снится. Не поверите, физически чувствую, как обнимает меня. Так крепко и так нежно, что утром просыпаюсь, как будто летала на крыльях. (Мирослава плачет. На несколько минут мы прерываем интервью). Давайте об этом не будем.

ПЛАНЫ НА БУДУЩЕЕ СВЯЗАНЫ С УКРАИНОЙ

— Мирослава, какие у вас планы на будущее? Они связаны с журналистикой?

— Сейчас меня интересуют две вещи — дипломатия и политика. Журналистика, пожалуй, тоже.

— С какой страной связаны эти планы?

— С Украиной.

— Вы верите, что дело об убийстве Гергия Гонгадзе таки раскроют?

— Очень надеюсь. От этого расследования зависит, будет ли Украина двигаться вперед. Я, конечно, осознаю, что "дело Гонгадзе" давно стало фактором политической игры. Но я не позволяю себя использовать в этих играх. Я стремлюсь к одному — установить истину. Мне кажется, нынешняя власть со мной солидарна. Они постоянно заявляют о том, что дело будет завершено. Мне очень хочется в это верить. Кроме того, я знаю многих из этих людей, некоторым — доверяю.

— Извините за такой вопрос, когда похоронят вашего мужа?

— Это зависит от решения его мамы. Она сама должна к этому прийти.

— Вы будете встречаться с Лесей Гонгадзе?

— Да, уже взяла билеты во Львов на субботний поезд.


ИСТОРИЯ ВОПРОСА
Иск против Украины в Европейский суд по правам человека Мирослава Гонгадзе подала 16 сентября 2002 года. Ее заявление базируется на статьях Европейской конвенции по правах человека. В частности, это нарушение права на жизнь Георгия Гонгадзе, лишение ее права на справедливое судебное разбирательство в Украине и моральное издевательство над потерпевшими в деле об убийстве Георгия. "Речь идет о моральном возмещении, возмещении судебных издержек и затрат, которые понесла наша семья, — подчеркнула Мирослава. — Представители власти должны отвечать за свои умышленные предступления или преступную бездеятельность. По ее словам, из-за создавшейся атмосферы страха и неопределенности, поступавшей в ходе следствия, она вынуждена была покинуть Украину.