ДОМАШНЕЕ НАСИЛИЕ ДОКАЗАТЬ ПРАКТИЧЕСКИ НЕВОЗМОЖНО

"Теперь я точно знаю, что если мужчина один раз поднял руку на женщину, то он сделает это еще раз. И еще много раз!" —с горечью рассказывала Людмила, хрупкая 27-летняя аспирантка Киевского университета имени Тараса Шевченко, не выпуская из рук заветную папку с документами. Доведенная до отчаяния женщина рассказала о том, как сложно предотвратить и практически невозможно доказать семейное насилие.

ПРИНЦ НА БЕЛОМ КОНЕ

Со своим "благоверным" Людмила познакомилась в 18 лет, когда еще училась в техникуме. Он тогда показался ей принцем на белом коне — красивый, умный, старше ее на 8 лет, вежливый владелец небольшого магазинчика на Подоле… Правда, без отдельной жилплощади, но Люде было все равно, ведь у нее была целая комната в 4-комнатной родительской квартире! Туда вскоре перебрался и ее возлюбленный.

Когда оказалось, что девушка беременна, молодые стали подумывать о том, чтобы узаконить свои отношения и купить квартиру. Родительское жилье было продано, а свою долю неискушенная девушка вложила в кредит на будущий "семейный угол". Не думая о том, что через 5 лет муж даже не вспомнит об этом.

Первое "не то" Люда почувствовала в роддоме. Когда вместо Сергея (имя супруга Люды изменено по этическим соображениям) пришла его мама. Любящий муж появился только при выписке и вопреки обычному восторженному поведению новоиспеченных пап вел себя весьма прохладно. Дальше "не то" стало разрастаться. Первый раз Сергей поднял руку на свою жену, когда еще жили у его мамы. "Ты не так купаешь ребенка! — осудил Люду новоиспеченный отец. — Мама это делает по-другому". Когда она попыталась возразить, он ударил ее по лицу : "Тебе ничего нельзя доверить!" Не получив должного отпора один раз, Сергей и вовсе распустил руки. Как рассказала Людмила, он избивал ее за любую провинность. Свекровь делала вид, что ничего не замечает, а на все жалобы Люды отвечала: "Ты должна исполнять все, что он говорит".

СЕМЕЙНЫЕ "УЖАСЫ"

"Не то" стало настоящей проблемой, когда молодые стали жить отдельно.

— "Ты плохо вымыла конфорки и совсем не экономишь моющее средство", — сказал муж, схватил мою руку и с силой опустил на раскаленный круг электроплиты, — вспоминает Людмила. — Или: "Ты специально пересолила салат, ведь я знаю, что ты хорошо его готовишь", вывернул его мне на голову, а потом поволок к унитазу, чтобы испробовать, насколько чудо европейской сантехники хорошо моет волосы.

И все это происходило на глазах у маленькой Катюши. Девочка стала панически бояться не только отца, но и вообще мужчин. Ведь ребенок был излюбленным средством издевательства отца над матерью. Сергей хватал визжащую Катю, как собачонку, размахивался ею так, чтобы детские ножки, желательно обутые в ботиночки, попадали точно по лицу Люды.

Доведенная до отчаяния тихоня-Людмила хотела даже руки на себя наложить, но вовремя одумалась — что же тогда будет с Катей? А как-то, собралась с силами и пошла в милицию. Сняла побои, дала показания… Ее выслушали, потом зашли, выписали официальное предупреждение о недопущении насилия в семье, которые Сергей спокойно подписал. И все пошло по новой.

ПЛАТА ЗА ЛЮБОВЬ

Протерпев три года, Людмила не выдержала, взяла Катю и ушла к сестре. Подала на развод. Сергей так и не появился в суде, поэтому супругов развели по согласию одной из сторон.

Но желаемое спокойствие не наступило. Скандалы с выбиванием дверей в квартире сестры вообще стали неким ритуалом.

— К нам прибегала Катюша вся в слезах: "Папа маму бьет!", — рассказывает соседка с первого этажа Валентина Денисенко. — Я поднималась на пятый этаж. Люда лежала на полу в подъезде без сознания, а муж избивал ее ногами. Я не могла его оторвать от нее, не то что успокоить. Даже сама несколько раз обращалась в милицию, ничего не меняется. Когда там слышат ее фамилию, просто бросают трубку. А один их правоохранителей так и "присоветовал": когда он придет, берите топор — и по голове!

— Как-то мой ребенок увидел, как муж ругается и бьет Люду в подъезде при Катюше, — рассказала "Сегодня" другая соседка Валентина Глухманчук. — Это был шок. С тех пор мы стараемся не выходить, когда он приходит.

ЗАЩИТНИКИ ПРАВ — В ДЕЛЕ

Поведение участковых только подтвердило распространенное мнение о том, что в семейных конфликтах милиция — не помощник. Хотя именно они должны первыми отреагировать на жалобы. О принятых мерах "Сегодня" рассказал участковый Днепровского районного отделения милиции, Юрий Горовой:

— Да, она и соседи обращались ко мне. Мы вызывали ее мужа, проводили беседы. Он был полностью вменяемым и говорил, что никого не избивал и не ругался. Понимаете, они там судятся за квартиру, а крайний, получается участковый. При мне никто никого не бил. Никаких повесток из опекунского совета мы не получали, и вообще, я в отпуске, а после ухожу на пенсию.

Людмила пыталась получить защиту не только милиции, но и от других организаций. Оказалось, что за побои и скандалы привлечь к ответственности практически невозможно, даже если есть на руках заключение судмедэксперта. В Киевском центре по работе с женщинами ей сказали: "Это эмоции, все пройдет. Ведь он же вас не убил!" В секретариате Уполномоченной Верховной Рады по правам человека Нины Карпачевой: "Уполномоченный не наделен полномочиями решать семейные споры, обращайтесь в прокуратуру". Ее жалоба Генпрокурору была передана в Днепровскую районную прокуратуру, а оттуда пришло извещение, что Сергей к ответственности привлекаться не будет.

Прокомментировать ситуацию Людмилы согласился старший инспектор отдела участковых инспекторов милиции столичного ГУ МВД Украины Александр Мусиенко:

— Случай Людмилы в некотором смысле типичен. Пострадавшая терпит, наивно полагая, что один раз учиненное насилие больше не повторится. Это заблуждение. Заявленный хотя бы один раз семейный скандал участковый обязан брать на учет и вынести официальное предупреждение о недопущении насилия, согласно Закона Украины о предупреждении насилия в семье. Здесь тоже кроется еще одно заблуждение. Пострадавшие, как правило, получают постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. А если насильственные действия повторились, они обращаются с жалобами на плохую работу милиции. Это не значит, что милиция не хочет работать. Просто дальше жалобы такого плана должны передаваться в суд и там рассматриваться. Насколько я знаю, пострадавшая только сейчас решила подать жалобу в суд, спустя два года и будучи в разводе.

Хотя, согласен, в работе участковых тоже могут быть пробелы. Так, за последний месяц за невыполнение своих обязанностей дисциплинарному взысканию мы подвергли около десятка участковых, в том числе и участкового Людмилы. Так что мы тоже боремся. Будет ли подвержен гражданин С. административной или уголовной ответственности, сказать пока не могу, идет проверка с изучением всех материалов.

СЛЕДУЮЩИЙ ШАГ — ЛИШЕНИЕ РЕБЕНКА

Камнем преткновения стала, конечно же, трехкомнатная квартира. У Люды не оказалось ни связей, ни опыта, ни денег, чтобы нанять хорошего адвоката и разделить имущество как положено. Зато у Сергея их оказалось достаточно. По решению суда квартира была полностью передана во владение мужу, а жене — опекунство над дочкой и 20 тысяч гривен компенсации. Подача на апелляцию ничего не дала — Дарницкий суд отклонил требование Людмилы на право собственности на 62% квартиры, в которой она и ребенок прописаны (учитывая свою долю и долю ребенка) и признал собственником Сергея. Адвокат, которая проиграла оба дела Людмилы, отключила мобильный телефон и пропала. Притом, что следующий суд намечен в ближайшее время.

Не отдав жене и ребенку ни одного квартирного метра, Сергей подал иск на пересмотр опекунским советом графика общения с ребенком.

— Мы будем за Людмилу бороться, — уверила заместитель главы опекунского совета Дарницкого района столицы Майя Устименко, — этой семьей мы занимаемся почти год. Сергей С. регулярно является на заседания опекунского совета, провозглашает пламенные речи о том, как любит Катюшу. Но когда задаешь ему вопрос, сколько платит алиментов, отвечает, мол, какое это отношение имеет к моей любви к ребенку, смотрите Семейный кодекс и проверяйте. И главное, несмотря на свое вызывающее поведение, он абсолютно вменяем, но жесток. Соседи его боятся. Но мы не можем воздействовать, а лишь рекомендовать, посылать запросы. Мы обращались в милицию Днепровского района, но ответа от них до сих пор не получили.

Решение о правах на ребенка, конечно же, примет суд, но даже опекунский совет не отрицает, что если муж смог лишить жену квартиры, то следующий шаг — будет лишение ее ребенка.

"ЭТО ВСЕ НЕПРАВДА!"

Нам удалось дозвониться и до самого Сергея, но комментарий его был очень кратким и вызывал большое недоумение:

— Я не вижу предмета для нашего с вами разговора. Про побои и ругань — это все неправда. Я уже полгода Людмилу не видел.

Мы попросили Сергея дать телефон его адвоката, зная по документам, что дело с его стороны ведет женщина. Каково же было удивление, когда Сергей переадресовал нас к некому Юрию Васильевичу. Тот комментарии давать согласился лишь при встрече: "Где и когда — договоримся". Но когда речь зашла о посещении нашей редакции, адвокат попросил перезвонить через несколько часов и больше на звонки не отзывался.


КСТАТИ
По статистике, более 65% женщин, испытывающих насилие в семье, — в возрасте от 20 до 40 лет. 75% имеют детей (как правило, одного ребенка). 38% — проживают вместе с супругом и детьми, 8% вынуждены жить на общей жилплощади с бывшим супругом. Почти 41% — находятся в первом браке, 26% — разведены. 29% — проживают в браке от 10 до 20 лет, почти треть — от 3 до 10 лет, 17% — менее 3 лет.
За границей домашние конфликты рассматривают семейные суды. По их решению жене и детям выдается так называемый охранный ордер, согласно которому муж должен уйти из семьи и не приближаться к благоверной на расстояние ближе 200 метров. Если дело доходит до тюрьмы (за рубежом домашнее насилие — уголовное преступление), вся семья получает комплекс реабилитационных услуг.