"ЛИДА, ТЕБЯ ИЩУТ НЕМЦЫ, ВЕЗДЕ РАЗВЕШЕНЫ ТВОИ ФОТО"

...Жандармерия сбилась с ног, мотаясь по городу в поисках наглецов, отважившихся повесить к советскому Дню Конституции советский флаг на центральном рынке Никополя. Знали бы полицаи, что это дело рук молоденьких девчушек — Лидии Поланич и Веры Величко.

ВМЕСТО СВИДАНИЯ — КЛЕИТЬ ЛИСТОВКИ С ЛЕНИНЫМ

Фашисты оккупировали город Никополь Днепропетровской области в августе 41-го. Девчонки тогда только закончили второй курс местного педучилища. С началом занятий в сентябре студенты собрались вместе и решили, что нельзя сидеть сложа руки, когда война, и нужно что-то делать. И вот часть ребят объединились в подпольную организацию, которую возглавил Николай Хвилинский. С ним дружила юная Лида Поланич. Собирались, как правило, ночью на квартире у Лиды Санько или в общежитии.

Советские войска еще недалеко ушли и время от времени самолеты сбрасывали листовки, которые молодые подпольщики собирали и расклеивали на домах. Писали листовки и сами, пользуясь сообщениями несданного радиоприемника. Во время отступления наши оставили много оружия. Его подпольщики тоже собирали и складывали в яму на кладбище.

Наступил январь и вскоре — день смерти Ленина. Лида с Верой вновь пошли в город на задание. На старых обоях, которые они приспособили под листовки, было написано: "Уважаем память Ленина!". Хотели расклеить и фотографии вождя коммунизма, которые вырвали из книг, спасенных в библиотеке горящего пединститута. Мороз был лютый, ветер сильный, плохо одетые девчонки клейстер на бумагу намазывали голыми руками.

Едва начали наклеивать ленинский портрет, как услышали топот тяжелых немецких сапог по мостовой — патруль подходил совсем близко. Что делать? Юных подпольщиц спасли рядом стоявшие немецкие грузовики. Девчата залегли за машины и пролежали там на морозе довольно долго, пока немцы курили. Лишь когда внезапные выстрелы на какой-то улице увлекли патруль в город, подпольщицы смогли выскочить из укрытия и разбежаться по домам.

— Хозяйка, у которой я жила, меня выругала: "Где ты ходишь, что делаешь?" — вспоминает Лидия Константиновна. — Кстати, мать одной нашей подпольщицы сказала: "Лида, к нам не приходи. Ты сама лезешь в петлю и нашу дочку за собой тянешь". После расклейки листовок и руки, и ноги у меня оказались отморожены. Хозяйка тогда обо всем и догадалась. Она приходит ко мне с утра: "Ты знаешь, по городу везде расклеены листовки. И про Ленина, и о том, что наши придут. Полно полиции, жандармов. Ты где была?". Говорю: "Нигде. На свидании с Николаем" — "А ну, покажи руки!". А я не могу даже постель застелить. "Ну, все понятно, — говорит и смазала мне руки жиром. — Сиди и никуда отсюда не вылазь".

ИЗ ОСТАРБАЙТЕРОВ СБЕЖАЛА ЧЕРЕЗ ДЫРКУ В ЗАБОРЕ

Никопольские и криворожские подпольщики обменивались листовками, и юная Лидия Поланич из одного города в другой ходила пешком или ездила в товарном вагоне. У знакомых ребят она добывала лампы для радиоприемника. Однажды Лида попала в облаву. Ее, как и остальных, пойманных для угона в Германию, собрали в специальном загоне. Но через дырку в ограде некоторым, в том числе и Лидии, удалось бежать.

— В Кривой Рог ехала в товарняке на коксе, — вспоминает Лидия Константиновна. — Шел дождь, я промокла. А после Апостолово ударил мороз, и я, мокрая, вся обмерзла. Из Кривого Рога нам с Раей Федоренко пришлось уже идти пешком. Пришли в Никополь, уже темно. Мы упали и лежим — дальше идти нет сил. Тут едет мужик на санках. Я говорю: "Дядьку, подвезите!" — "Садись, дочка". Смотрим, а он прямо к комендатуре подвозит. Господи, это ж полицай! А при нас листовки, в них мы писали, чтобы молодежь не ехала в Германию, наши скоро придут, и немцы тут пробудут недолго. Мы выскочили — спасибо, дядьку, до свидания.

В конце 42-го начались аресты — и в Никополе, и в Кривом Роге. Арестовали почти всех членов "Правды" и ее руководителя Николая Хвилинского. Забрали фашисты и всех участников другой никопольской подпольной организации — "За Советскую Родину!". Лидии Поланич вновь повезло, она спаслась благодаря знакомому своей квартирной хозяйки. Тот служил в полиции и предупредил: "Прячь Лиду!" — "Куда ж ее прятать?" — "Та ко мне в погреб". В этом погребе Лида пряталась довольно долго, только поздно вечером выходила на кухню, где ночевала. Затем ее с помощью югославов, работавших в Марганце, вывезли из Никополя — километров за 25. Дальше девушка пошла пешком в Кривой Рог.

В январе-феврале 43-го никопольских подпольщиков расстреляли, Николая Хвилинского — 23 февраля. Когда группу повезли на расстрел, ребята набросились на конвой и стали разбегаться в разные стороны. Но спаслась только одна девушка ("Кажется, тоже Лида, не помню фамилию", — вспоминает Лидия Поланич) и один парень. Остальных вывезли за город и расстреляли. Сегодня на том месте при въезде в Никополь можно увидеть памятник подпольщикам и мемориальную доску.

СНАРЯДЫ НОСИЛИ НА ХРУПКИХ ПЛЕЧАХ

— Осталась я в Кривом Роге, там жила Рая Федоренко. Но кто-то выдал, откуда мы. И я ушла. Кривой Рог большой, где меня там искать? Однажды на улице Почтовой случайно встречаю Раю. Я к ней, а она от меня ходу. А потом в одном переулке говорит: "Тебя ищут, разве не видела — кругом развешены твои фото? Меня арестовали и выпустили, я сказала, что не знаю, где ты, но не уверена, что за мной не следят". Ночью я ушла из города, прошла 25 километров в село к знакомым. И ни одного вечера не спала спокойно, — рассказывает подпольщица.

В селе Лида встретила разведчиков, которых высадили самолетом, и стала им помогать собирать нужные для сводок сведения. Девушка ходила работать на трассу "Кривой Рог — Новый Буг" (50—60 км), куда немцы сгоняли местных расчищать путь. "Немец подходит, мы грязь с дороги, уходит — снова на дорогу", — улыбается женщина. Сколько проходит по трассе на Кривой Рог пушек, танков и прочей техники, разведчики не записывали. Просто, делая вид, что грызут жареные ячмень, овес, кукурузу, перекладывали зерна поштучно из одного кармана в другой — за каждый танк, каждую пушку. Эти "разведзерна" передавали хлопцам, а они — данные на Большую землю.

8 марта село освободили, и Лида Поланич осталась при военной части. Воевала так:

— Что мы делали? Это, помню, в Николаевской области было. Тылы отставали, пехота шла впереди. Так нам завязывали по два снаряда на плечи — и вперед, по 12 км туда-назад. Ночь, темень. Немец выпустит ракету, наш командир: "Ложись!" А на земле грязь вперемешку со снегом. Агитировали меня пойти в разведчицы, но один полковник раненый отсоветовал: "Не твое это дело, дочка, лучше иди учись, стране нужны учителя".

ЧТО БЫЛА ПОДПОЛЬЩИЦЕЙ, ДАЖЕ МУЖ НЕ ЗНАЛ

Лидия Поланич вернулась в Никополь, где закончила педучилище. Не успела приехать, вызвали в КГБ и сходу: "Где была и почему тебя не расстреляли?" Молодая и дерзкая Лида ответила: "Если бы знала, что вас встречу, то лучше бы расстреляли". В другом же кабинете ее уговаривали сотрудничать с органами: "Вы тут жили, знает, кто чем занимался и можете помочь".

Один знакомый надоумил: "Тебе есть куда ехать? Поезжай". Лида вышла замуж и уехала с мужем-военным. Кстати, когда он подал рапорт, что хочет жениться, ему это запретили — ведь Лида Поланич была на оккупированной территории. Но жених начальство не послушал, хоть долгое время они не могли официально расписаться.

В 1950-м Лидия Константиновна поступила в Днепропетровский университет, а закончив его, пошла работать в школу (N33, а затем N46). Несколько лет в Никополе она не появлялась. В 1962-м умер муж, который во время войны был серьезно ранен, четыре раза горел в танке. А в 60-х годах стали интересоваться партизанским движением, и в Никополе была создана специальная комиссия. Вспомнили и о Лидии Поланич, стали ее разыскивать. Где она, никто не знал. О том, что Лида была подпольщицей, не знал даже ее муж. Все-таки, Лидию Константиновну нашли и вызвали рассказать о подполье.

— Один журналист написал книгу о никопольских подпольщиках, и получилось у него, что Хвилинский чуть ли не предатель. Тех, кто журналисту неправильно все рассказал и хотел выпятить себя, уже нет в живых. Мне он сказал: "Где ж вы были, когда я о вашей организации печатал статьи в газете?". А я ту газету и не читала. В "Книге Скорботы Украины" (в томе Днепропетровской области) написано, что Веру Величко, с которой я ходила на задания, расстреляли в 43-м. А она умерла примерно в 96-м. Обо мне напечатали, что сгинула в период оккупации.

— Сколько осталось сегодня в живых членов вашей подпольной организации?

— Знаю только, что я и Лида Санько, Лидия Степановна Кошман по мужу. Она живет в Ивано-Франковской области. После войны оставались живы Леня Алексеенко (бывший директор Никопольского завода ЖБК), Надя Вяткина (ее машина сбила в Никополе). Галя Камлык и Роза Спирисенко тоже умерли уже в послевоенное время. Анатолия Артеменко задавила немецкая машина. Не знаю, как сложилась судьба Раи Федоренко, последний раз я с ней встречалась в войну в Кривом Роге, когда она предупредила, что меня ищут.


ДОСЬЕ
Лидия Поланич родилась в 1924-м году. Ей не было и года, когда умерла мать, а отец умер, когда девочке еще не исполнилось семь. Вместе с тремя старшими братьями (все трое потом погибли на фронте) Лиду отдали в приют, затем в детдом. Когда в Украине начал свирепствовать голод, ее отдали в коммуну, а родственники и знакомые некоторое время думали, что Лиду... съели. После войны Лидия Поланич 33 года преподавала в школе русский язык и литературу. Будучи на пенсии, Лидия Константиновна трудилась на общественной работе — 15 лет внештатным инспектором собеса, затем 10 лет — ответственным секретарем в совете ветеранов. Недавно в райисполкоме торжественно отмечали ее 80-летний юбилей.