"ЮРА ГОЛЫМИ РУКАМИ ПЕРЕГНУЛ ШЛАНГ ПОД ДАВЛЕНИЕМ 14 АТМОСФЕР"

Событие, о котором сегодня пойдет речь, в 1986 году не предавали огласке. С позиций нашего времени это даже кажется гуманным: ну каково пришлось бы шокированным аварией на Чернобыльской атомной станции, ожидавшим и боящимся эвакуации киевлянам узнать, что спустя неполный месяц после катастрофы Киев вновь находился на волосок от гибели?

Около 4 утра 23 мая в тоннелях под разрушенным 4-м энергоблоком ЧАЭС в результате короткого замыкания вспыхнули кабели высоковольтного напряжения. В губительной близости от них находились 800 тонн масла, предназначенного для охлаждения реакторной системы. Если бы огонь достиг его, мощность взрыва могла бы превысить тот, что случился 26 апреля, в несколько раз. На локализацию пожара в условиях бешеной радиации отводились считанные минуты. Находящиеся на постоянном обслуживании станции пожарные посчитали выполнение задачи для себя нереальной. В пекло был брошен спецотряд 4-й самостоятельной военизированной пожарной части тогдашнего Ленинского района Киева. В ее составе находился и младший сержант внутренней службы Игорь Проценко, который сейчас занимает должность заместителя начальника одного из подразделений Государственной службы охраны столицы. Своими воспоминания о несостоявшемся, слава Богу, Чернобыле-2 он поделился с газетой "Сегодня".

СЧЕТ ШЕЛ НА МИНУТЫ

— Наш спецотряд был создан сразу после аварии на ЧАЭС и предназначался для выполнения экстренных заданий, — рассказывает Игорь Иванович. — Тогда никто наверняка не знал, каких "сюрпризов" можно ожидать от станции, поэтому мы находились в режиме постоянной боевой готовности. Выходили на работу, но на обычные городские выезды по "01" нас не задействовали. О том, что в любой момент могут поднять по тревоге, думали постоянно, но, конечно же, надеялись, что этого не произойдет. Произошло...

Ночью 23 мая нас в авральном порядке направили в Припять. Из короткого инструктажа стало ясно, что на атомной происходит что-то чрезвычайно серьезное. Кроме нас, на ЧАЭС были отправлены еще шесть экипажей караульных — они представляли собой резерв на случай, если что-то случится с нами. А что именно может случиться, в тот момент не знал еще никто. Имелась только краткая информация: возгорание.

Через три минуты после сигнала "Тревога" выехали колонной из Киева. По поводу того, что вернемся назад в полном порядке и здравии, никто иллюзий не питал, но настраивали себя так, чтобы духом не падать. Все уповали на свое молодецкое здоровье, ведь это и был один из важнейших показателей, по которым отбирали в отряд. По дороге подбадривали друг друга, травили анекдоты, смеялись. На подъезде к Иванкову, когда командир отделения Леонид Щербань открыл окно и протянул руку с дозиметром, стало не до смеха — стрелка прибора стремительно упала за отметку допустимых норм. Мы переглянулись: дескать, понятно, почему с нами не отрядили дозиметриста — и так ясно.

ДАЛЬШЕ — БЕЗ СОПРОВОЖДАЮЩЕГО

С колонной находился старший оперативный третьей смены УПО УВД Киева подполковник Скидан. В Чернобыле нас встретил старший оперативный ЧАЭС из Москвы (с момента аварии российские специалисты посменно находились на станции для контроля ситуации). Он подробно рассказал, где пожар и как туда добраться. Дальше мы должны были ехать без сопровождающего — рисковать лишними людьми не имело никакого смысла.

К нашему прибытию на станцию оттуда практически все были уже эвакуированы. Мы одели костюмы химзащиты, сели в БТР и отправились непосредственно к источнику возгорания. Бронетранспортер остановился, не доехав до цели: фонило — мама, не горюй! Прикинули, что к указанному месту бежать не меньше пяти минут. А ночь была, как на знойном юге — не ниже 25 градусов. Под резиновыми костюмами пот струился градом, дышать было тяжело, поэтому никто из нас не надел марлевых повязок. С ними просто бы задохнулись. А предстояло не просто бежать, но и перепрыгивать через трубы охлаждения, протянутые по всей территории...

В общем, марш-бросок получился такой, что ни на каких учениях не снилось А на выполнение операции дали всего 10 минут. Даже водитель БТРа вдогонку предупредил, что если в назначенное время не вернемся, он уезжает без нас. Да и мы понимали, что дольше оставаться на месте смертельно опасно. Я раньше и подумать не мог, что радиоактивный фон так сразу проявится в подташнивании, внезапной головной боли...

ГДЕ И СИЛЫ ВЗЯЛИСЬ!

— Заранее подготовленная пожарная машина стояла метрах в 500 от очага, — продолжает Проценко. — Не скрою, когда подобрались к нему и увидели, как из огромного углубления вырывается мощное синее пламя, стало не по себе. Но настоящая "веселуха" началась, когда выяснили, что тушить не можем — не хватает длины рукава! В таких случаях следует подсоединять дополнительный, но, чтобы убрать давление пенообразователя в рукаве (14 атмосфер, однако, не шуточки!), надо бежать обратно к машине и отключать подачу пены. А это потеря драгоценного времени. Как не крутись, в отведенные минуты не уложимся. И тут наш товарищ — младший сержант Юра Бервицкий совершает такое, что нормальному человеку не под силу: хватает твердый, как камень, рукав и... перегибает его. Ну прямо Геракл! Потом он признался, что сам от себя такого не ожидал. Вспомнил про семью (а такие экстремальные чернобыльские команды, к слову, формировали сугубо из "женатиков", холостых ребят начальники берегли) — и так захотел домой вернуться!.. Правду говорят, что в стрессовых ситуациях человеческий организм способен на многое.

Благодаря Юре подсоединили мы дополнительный рукав, начали тушить. Минуты в уме приходилось считать — часов ни у кого не было. Что-либо брать с собой в очаг запретили. Тем ребятам, которые по привычке прихватили удостоверения и ключи от квартир, пришлось их выбросить. И все же в срок мы не уложились, потеряли 5 минут, когда, возвращаясь, немного заблудились.

Не обошлось и без курьезов. На обратной дороге у нашего командира Щербаня все время развязывалась экипировка. Остановиться и привести себя в порядок времени не было, поэтому так и бежал, придерживая костюм. Со стороны это выглядело очень комично, но смеяться мы стали гораздо позже — тогда, сами понимаете, не до того было. Хоть и опоздали, но водитель, спасибо ему, дождался.

Из зоны, несмотря на полученные дозы облучения, смогли уехать только в семь вечера — долго ожидали автобусов… Вот и вышло, что операция длилась 15 минут, а набирать радиацию пришлось 12 часов. Домой я так и не попал — сразу же отправили в госпиталь.

Госпитализации подвергли только четверых. Хотя тошнило и рвало нас всех одинаково, накопители показали разное количество рентген. На моем было 46,8. На других — у кого больше, у кого меньше. Этими показаниями и руководствовались. Семья узнала, что я на обследовании, через знакомых. На больничной койке мы пробыли три месяца. Потом все получили инвалидность.

С ЗАММИНИСТРА ТАК И НЕ ВСТРЕТИЛИСЬ

— Хоть товарищи и рядом, а в больнице все равно скучно лежать. Мы ж тогда совсем молодые были, вот и решили: если разок нарушим режим, ничего страшного не произойдет. Тайком оделись и сбежали из госпиталя, чтобы проведать нашего сотрудника, который тоже был в Чернобыле и находился на лечении в Пуще-Водице.

Пробыли мы у товарища до вечера, а когда вернулись, узнали, что весь день госпиталь из-за нашего побега стоял "на ушах". Оказывается приезжал замминистра МВД поздравить нас с успешным выполнением операции, а "виновников" торжества на месте нет! Так и уехал, не дождавшись. Цветы и денежное вознаграждение мы получали из рук медперсонала вместе с укорами: "Ну что же вы, ребята, натворили!"

Спасибо, начальство ругать и наказывать не стало. Более того, представило к награде. Через шесть месяцев из Москвы пришло подтверждение, и 31 декабря высшее руководство МВД СССР вручило нам ордена Красной Звезды. Тогда разных по степени наград удостоились многие пожарные, которые принимали участие в ликвидации последствий аварии на ЧАЕС, — завершает рассказ Проценко.

КАРТИНА НА ПАМЯТЬ

От работы в пожарной части Игорь Иванович был отстранен в 1991-м по состоянию здоровья. Перешел в столичную Госслужбу охраны, где успешно трудится поныне. И хоть с тех пор, как он был бравым огнеборцем, прошло 14 лет, бывшие коллеги его не забывают. Тем более, один из них обязан Игорю Проценко жизнью. Это случилось, когда пришлось тушить пожар на втором этаже двухэтажного здания на пересечении улиц Саксаганского и Толстого в Киеве. От сильного ветра сотрудника стало сносить с металлической крыши. Игорь, рискуя жизнью, успел ухватить товарища за рукав и держал, пока не подоспела помощь.

...А что касается "семерки отважных", но о ней поныне напоминает и будет напоминать громадный холст, украшающий стену актового зала столичной пожарной части. Спецотряд в полном составе запечатлел Анатолий Назаренко — сослуживец Игоря Ивановича.


СПРАВКА
С момента взрыва 4-го блока в зоне Чернобыльской атомной электростанции зарегистрировано еще около 40 пожаров.