СТЕНГАЗЕТА ПО ПЯТНИЦАМ

КАЖДЫЙ ПОНИМАЕТ ЛЮБОВЬ ПО-СВОЕМУ

Наверное, ни одно другое слово не может сочетать в себе столько различных толкований. Для кого "любовь" — это светлое, чистое и радостное чувство, когда весь мир расцветает, а у тебя внутри поселяется маленькое теплое солнышко. А для кого-то "любовь" — это всего лишь слабость другого человека, умело используя которую, можно неплохо заработать.

Любовью столько раз в истории человечества прикрывали самые черные и грязные поступки, что, казалось бы, само слово, не говоря уже о чувстве, должно было исчезнуть из нашей жизни.

Ан нет. Назло всем моральным инвалидам, не умеющим любить и даже не подозревающим, насколько это прекрасно, люди все равно признаются друг другу в любви. Боятся обжечься, долго на это решаются, но все-таки признаются!

И каждый из нас, где-то там внутри, потихоньку, втайне от всех, мечтает, что бы его однажды позвали: "Любовь моя!".

А как вы считаете? Может, поговорим?

Ждем ваши письма по адресу:03056, г.Киев, ул.Борщаговская 152 б, отдел "Обратная связь", или e-mail: [email protected]


ГЛАВНОЕ УБЕРЕЧЬ РАБОЧИЙ ОРГАН!

Каждый зарабатывает деньги, как может. Кто то открывает свой бизненс, кто то собирает бутылки, а кто то работает… альфонсом. Однажды мне раскрыл душу знакомый. Молодой симпатичный парень придерживается своеобразной жизненной философии. Ему уже давным-давно надоело зарабатывать на жизнь, ежедневно трудясь. Работа по специальности стала для него просто хобби. Ну, а основная работа Плотского (так он представляется) начинается для него вечером. Работает Плотский всего два раза в неделю. Этого ему вполне хватает для того, чтобы обеспечить себе вполне безбедное существование. Деньги Плотский зарабатывает, по его выражению,"на бабушках". По его словам, клуб " кому за тридцать" — настоящий Клондайк для холостых мужчин. Основной контингент клуба-женщины бальзаковского возраста, ищущие свое счастье. Ну, а где, как не здесь можно познакомиться пусть не с "настоящим полковником", а на худой конец, с молодым "мачо". И Плотский тут, как тут. Женщины предпенсионного возраста летят к нему словно мотыльки на огонь, и сгорают, сгорают, сгорают, в предвкушении большой любви и плотских утех. Он же, приглашая партнершу на танец, не возражает против легких объятий ,"прощупывая" в экстазе танца слабые места своей партнерши. В конечном итоге, все, как правило, сводится к тому, что пожилая партнерша, истекая любовной истомой, предлагает объекту своего обожания поехать к ней домой. И объект соглашается. Однако за интимные услуги просит заплатить. Такса — от пятидесяти гривен и выше за бурно проведенную ночь. И "бабушки" не только платят за любовь, но и содержат своего ненаглядного, который в несколько раз моложе, чем они. Такого рода романы длятся у Плотского ровно столько, на сколько хватает денег у его содержательницы. Потом очередная поклонница, которая готова отдать ему все—и последние деньги и, конечно, себя. В работе альфонса, как и в любой другой, есть свои издержки, без которых не обходится. Однажды из за Плотского подрались две его пожилые поклонницы. Пытаясь их разнять, альфонс пострадал. Ему изрядно повредили то место, которым он зарабатывал себе на жизнь. "Производственная травма" привела ко временной потере трудоспособности, что весьма ощутимо отразилось на его материальном достатке.

Впрочем, Плотский на жизнь не обижается. Он хорош собой, молод и полон жизненного оптимизма. Каждые выходные он чисто бреется. Одевает парадно-выходной костюм и отправляется "на работу" в Дом офицеров, где его уже с нетерпением ждут любвеобильные дамы с туго набитыми кошельками. И "Дикие танцы" альфонса Плотского продолжаются...
ЛЮБИТЬ МЫ УЧИМСЯ ВСЮ ЖИЗНЬ...

Меня заставило к вам обратиться письмо Лидии из Днепропетровска, в котором она переживает, что ее внук будет второсортным из-за размера помощи от государства.

Моей мамы уже давно нет в живых. Она прожила нелегкую жизнь, прошла войну, вырастила меня. Никогда не имела никаких льгот, материальных поощрений.Но, по-моему, жила истинной жизнью. Видела смысл жизни в том, чтобы отдавать. Прежде всего — любовь и ласку.Никогда не говорила, что ее в чем-то обделили, что ей что-то должны.Помню ее слова:"Радуйся, когда видишь, как спит твой ребенок, обнимаешь его, видишь как он растет. Это и есть жизнь...".

Поверьте, нет детей 1-го и 2-го сорта. Только от нас зависит, будут ли они счастливы.Ведь любовь, полученную от нас, родителей, дети несут дальше, отдают своим детям... Хотя этой истине учишься всю жизнь.
НЕМЕЦКИЙ СОЛДАТ СПАС ВСЕ СЕЛО

Прочитала в вашей газете рассказ мужчины, ребенком пережившего оккупацию, под названием "Немцы были разные..." и хочу рассказать о похожем эпизоде в моей жизни. Войну мы с братом провели как беженцы в селе Тимофеевка Харьковской области. Отец был на фронте, а мама с младшей сестрой осталась в нашей родной Константиновке Донецкой области. Константиновка была все время в оккупации, а мы в селе переходили из рук в руки. И вот, когда немцы последний раз отступали, в нашей хате поселились трое солдат. Двое сидели в уголке и тихо переговаривались, а один молодой, светленький — лет 18—19, на вид, все время играл на губной гармошке "Стеньку Разина" и плохо разговаривал на русском. Хозяйка, наша тетя Катя, осмелела и начала расспрашивать его, как он, такой молодой, оказался на фронте? А он рассказал, что единственный сын в семье. Родители у него были богатые, имели свой завод и откупали его от армии, но в последний раз ничего не помогло и он попал на фронт. Он говорил: "Я знаю, что погибну".

И все эти три дня он нас, деревенских ребятишек, баловал. Принесет ведро воды раздаст кому кружку, кому стакан, даст по галете и рассыпает каждому в стакан порошок: розовый, желтый. Вода шипит, поднимается, появляется пенка и он предлагает — пейте. Но мы боялись, думали: раз немцы отступают, значит, он нас отравить всех хочет. Тогда он сам попробовал и показал, что ничего страшного. Мы потом пили — оказалось очень вкусно.

На третий день он нас позвал и сказал, что его часть уходит, а за ними идут войска СС — будут жечь село, убивать всех, кого поймают. Мы, ребятишки, разнесли эту весть всем, и всем селом схоронились в овраге. Сидели до тех, пор, пока не увидели самолет с красными звездами над селом. Пришли домой, а там все уже только тлеет. Но зато мы все благодаря этому пареньку живы остались.
Я ИЗ "ДИКОЙ ДИВИЗИИ БОЛЬШЕВИКОВ!"

Такое "почетное звание" фашистское командование присвоило 124-й стрелковой дивизии, стоявшей на защите западной границы. В марте 1941 года наша дивизия из-под Житомира была переведена на западную границу в Львовскую область. На рассвете 22 июня с правого берега Южного Буга немцы открыли шквальный огонь артиллерии. Полк и пограничный отряд около четырех часов сдерживали попытку немцев навести понтонный мост на Буге, но силы оказались неравными. Мы были вынуждены отступить, и немцам удалось переправить на наш берег танковую колонну и многое другое. В этом бою наш полк потерял более 250-ти убитыми и ранеными. Часть осталась без связи с штабами вышестоящих инстанций и вооружена только легким стрелковым оружием. Нападение немцев на этом участке имело для них важное стратегическое значение — они вышли на шоссе Сокаль-Львов. Еще вчера наша родная земля сегодня стала чужой, окупированной территорией.

К утру следующего дня к нам присоединились остатки двух других полков. На совещании командного состава было решено выходить с оккупированной немцами территории в направлении наших постоянных казарм под Житомиром (это около 400 километров). Нас разбили на небольшие боевые отряды.

Тактикой выхода было решено использовать ночное время для внезапных атак противника. Днем же отсиживаться в лесу, на болотах и даже в буйных посевах.

С этого момента и начался наш долгий и многострадальный поход из вражеского окружения. С самого его начала фашистское командование знало, что действует не партизанский отруд, а регулярная часть Красной Армии. Начиная с первых дней похода, над нами постоянно появлялся самолет-разведчик. По-видимому, немцы ориентировочно определили направление нашего выхода, потому что несколько раз в селах, которые мы должны были проходить, разбрасывались листовки с предупреждением населения о том, что к ним движется "дикая дивизия большевиков". Людям советовали прятать продукты. Проходя через поселок Смыга, что на Львовской железной дороге, нашими силами был разгромлен немецкий гарнизон. В этом преддрассветном бою был убит один из наших командиров — полковник Савельев. Он ориентировал солдат, откуда стреляют немцы. Когда выяснили, что стреляют с чердака дома, мы его тут же подожгли. Оттуда выскочили трое немцев в нижнем белье, они рассчитывали сдаться, не зная о нашем принципе "пленных не брать".... После этого наши бойцы начали называть фашистов "кальсонным воинством".

Во время этого боя мне пришлось снять удачными выстрелами вражеских автоматчиков, поливавших нас огнем из-за канавы городского сквера. И тогда в моем сознании возник вопрос: правильно ли я, как врач, поступил лишив жизни человека. Ведь я нарушил библейскую заповедь "Не убий", и врачебную клятву Гиппократа. Но эти люди пришли покорить мою страну и убить меня, так что угрызений совести я не испытывал.

Одной из серьезных ошибок нашего командования был полевой суд над двумя бойцами, которых обвинили в мародерстве и по решению полевого суда военного времени их приговорили к высшей мере наказания — расстрелу. В результате утром нам недосчитали примерно одной пятой нашего отряда. А мародерством посчитали то, что эти два бойца на пути встретили разгромленную пасеку и взяли из нее две рамки с медом, которые принесли своим товарищам. Представляете, чем были эти рамки с медом для голодных, смертельно уставших людей?

Хотя, при этом учитывая всю сложность обстановки, уставные правила соблюдались весьма относительно, в том числе и субординация. Ведь мы все были бойцами, и честно и на равных исполняли свой воинский долг.

На 32-й день после начала нашего выхода из вражеского окружения в оборонительных сооружениях старого укреп-района под Житомиром мы встретили бойцов регулярной армии, которые держали оборону этого района. Наконец-то закончился наш жертвенный и мучительный путь. На этом пути осталось много трупов врагов, но и наши потери были значительными.

Читая сейчас все, что пишут о той войне, нас, людей того поколения удивляет и возмущает факт искажения роли Советского Союза в победе над Германией.