В НОВОЙ КНИГЕ ДЕТЕКТИВЩИЦЫ УСТИНОВОЙ УБИВАЮТ КАНДИДАТА В УКРАИНСКИЕ ПРЕЗИДЕНТЫ

"Сегодня" поговорила с попялярной российской детективщицей Татьяной Устиновой, приехавшей в Киев представить свой очередной детектив "Дом-фантом в приданое", о женской экспансии в российском детективе, тягостной борьбе с ленью и немаленьком заработке успешного литератора. "Выпейте шампанского!", — первым делом предлагает писательница, тем самым намекая на то, что готова к откровенному разговору.

— Это правда, что вы приехали в Киев, чтобы написать книгу об "оранжевой революции"?

— Нет, это слухи. На самом деле я написала книжку про украинских политических деятелей, она называется "Саквояж со светлым будущим" и выйдет следующей за той, которая вышла сейчас — "Дом-фантом в приданое". В этом "Саквояже", кстати, таки прикончили одного кандидата в украинские президенты.

— Как его звали?

— Не скажу (смеется). Я надеюсь, что ничего подобного здесь не случится, потому что у вас уже есть президент и нет никаких кандидатов, но вот в следующей книжке некое черное дело один негодяй сотворил, и именно в Киеве — укокошил одного из кандидатов в президенты.

— Вопрос к вам как к детективщице. Казалось, все уже украдено, в смысле, придумано до нас. Трудно выдумывать новые сюжеты?

— Ой, вы знаете, очень просто! Кто-то из композиторов сказал, что нот всего семь, и так или иначе, их сочетания повторяются. Точно так же и тем, в общем-то, мало — любовь, ревность, завещания, бабушкины деньги, ненависть. Конечно, я всегда прошу своих читателей извинить меня за повторы, если такие бывают, потому что я серийный автор — как серийный убийца. Пишу, и пишу, и пишу... Я пытаюсь с этим бороться, чтобы читатели не уставали — думаю, у меня это получается — борьба со стереотипами и повторениями. По крайней мере, "Дом-фантом" ни на что не похож, да и "Саквояж" тоже.

— Не кажется ли вам странным, что самые популярные сейчас детективщики — женщины?

— Ничего странного в этом нет: условно говоря, еще пятнадцать лет назад женщин не было вообще, то есть были "бабушки русской революции" — Татьяна Толстая, Людмила Петрушевская, Галина Щербакова, Виктория Токарева. Они писали некую женскую прозу, про то, как она любила его, а он любил Родину, и в это время умерла их любимая собачка, а у бабушки отнялись ноги. Это совсем другие дела. Александра Маринина — космонавт Гагарин, который первым полетел в космос и всем объяснил, что это можно делать. С нее все и началось. Не было никакого детектива, который писали женщины, вообще практически не было детективов — были братья Вайнеры, Вадим Кожевников, Николай Леонов, который писал про сыщика Леву Гурова, и Юлиан Семенов, написавший "ТАСС уполномочен заявить", шпарил нормативными актами. Так-то вроде ничего, а читать нельзя. И вдруг неожиданно оказалось, что это чудесный жанр и что в нем миллион нюансов и направлений.

— Существует ли явная конкуренция между вами, Марининой, Донцовой? Вы общаетесь друг с другом?

— Общаемся вполне нормально. Муж Даши Донцовой у нее на дне рождении недавно сказал совершенно замечательную фразу: "Как это ни странно, вы все вполне приличные люди". Напряженной и прямой конкуренции у нас, конечно, нет. Во-первых, потому что мы не эстрадные звезды, а во-вторых, я как человек, который много читает, с удовольствием читаю Донцову — когда мне надо отдохнуть, когда я лечу в Турцию, когда у меня отнялись мозги. Маринину — когда выходит новая книжка. Всегда с удовольствием читаю Акунина, и в моих читательских мозгах они совершенно друг другу не мешают. Если читать одну Устинову, можно лишиться рассудка.

— Наверняка вы небедная женщина. Что для вас деньги, на что вы их тратите, и не мешают ли они писать?

— Про богатство лучше всего сказала Маринина — я люблю цитировать моих любимых женщин — "богатый человек — это тот, для которого покупка в миллион долларов не является сколько-нибудь существенной для банковского счета". Для меня это все равно, что сравнивать состояние Рокфеллера и Эллочки Людоедки — это совершенно разные деньги, про миллионы долларов вообще речь не идет. Скажу так: я хорошо зарабатывающий человек. Мне очень повезло, опять же, цитируя Фрэнка Синатру, я делаю то, что мне нравится, и мне за это еще и платят. Насчет того, что деньги мешают — с моей точки зрения, это неправда. Деньги не могут быть целью, они могут быть средством, это еще одна степень свободы. Для меня деньги — здоровье моих родителей, здоровье моей свекрови, которой нужна срочная операция и, не думая ни о чем, мы моментально помещаем ее в лучшую клинику, находим лучшего врача. Это образование моих детей. На такие стереотипные атрибуты богатства, как бриллианты и "роллс-ройсы", у меня не хватает денег, но мне нравится жить, не думая о том, на что завтра купить ребенку кроссовки.

— А что касается творчества? Не лучше ли пишет человек, который знает, что если через месяц он не напишет книгу и ему не заплатят гонорар — будет просто не на что жить?

— Разумеется, в моей работе очень много ремесла. Для того чтобы написать книжку, нужно сидеть на попе за компьютером в любой день недели, в любую погоду, при любом настроении. Говорю себе: "Таня, садись и пиши". Таня мне отвечает: "Ой, я не хочу, у меня сердце защемило, мне бы полежать, посмотреть в потолок...". — "Нет, дорогая, вечером полежишь, а сейчас садись и пиши". Вот это подталкивание себя за шиворот к столу — оно точно такое, как если вам надо, допустим, учить английский язык. Неохота, но сиди уж.

— Как насчет ломки стереотипов — написать не детектив, а три сборника любовных стихов подряд?

— Стихи я пишу абсолютно графоманские — проникновенные, "про любов", все надо мной смеются, когда их читают. Но читают, если находят их в каких-то моих бумажках. Что касается концептуальной прозы, то на нее я, в принципе, не способна — мне не хватит ни таланта, ни жизненного опыта. От любовных историй чистой воды я от них устаю. Написав рассказ про любовь для "Космополитэна", на двадцатой странице я поняла, что если немедленно сейчас кого-нибудь не укокошу из главных героев, то просто порву в клочки свой компьютер вместе с клавиатурой.