ДЕЛО О "ТРОЕЩИНСКИХ ВЗРЫВАХ": ЗАКАЗЧИКОВ НЕТ, ЕСТЬ ИСПОЛНИТЕЛИ

В Апелляционном суде Киева идут слушание по делу о самом резонансном и трагическом событии конца лета прошлого года: 20 августа на столичном рынке "Троещина" прогремели два взрыва, в результате которых увечья разной степени тяжести получили 14 человек.

КАК ЭТО БЫЛО

Первый взрыв обошелся "малой кровью" — один из торговцев, иностранец, получил сотрясение мозга, трое, среди которых также был иностранец, пережили баротравму (временное снижение слуха).

Второй взрыв привел к смертельному исходу: Татьяна Лавриненко, работавшая на рынке уборщицей, вследствие тяжелейших ранений спустя несколько дней скончалась в Больнице скорой медицинской помощи. Сильно пострадал ее напарник — врачам пришлось немало побороться за его жизнь. Кроме того, металлические штыри, которыми была начинена "адская машинка", нанесли осколочные ранения ряду торговцев.

Пресса вовсю муссировала версии: происки конкурентов, разборки между бандгруппировками, передел сфер влияния и так далее, и тому подобное. Каждая имела свою подоплеку и право на жизнь. Однако прозвучавшая из уст тогдашнего начальника столичного милицейского главка Александра Миленина версия просто поразила, если не сказать шокировала: "взрывы на рынке были организованы, чтобы повлиять на политическую ситуацию в стране".

Это заявление прозвучало в тот же день, когда обнародовали информацию о поимке подозреваемых. После состоялась экстренно созванная пресс-конференция, где, вопреки обычной практике, вслух назвали имена задержанных, а из изъятых вещдоков в столичном милицейском главке оформили выставку, экспонаты которой неоднозначно свидетельствовали об экстремистском крене новоявленных "народовольцев".

Пару дней спустя с "хулиганки" уголовное дело переквалифицировали в теракт, следствие передали в Службу безопасности. Четырем юношам, старшему из которых шел 22-й год, вменялась ни много ни мало попытка дестабилизации существующего в Украине строя.

На фоне доходящих до кипения предвыборных страстей "политическая" версия выглядела настолько убого, что в виновность арестованных мало кому верилось. Но прошло время, отшумела "помаранчевая революция", а группа "памяти Саши Ульянова" так и осталась за решеткой.

На одной из первых после вступления в должность пресс-конференций новый глава СБУ Александр Турчинов заявил, что дело передано в суд. Политического аспекта в нем, мол, нет, но есть ряд обстоятельств, указывающих на причастность обвиняемых ко взрывам. Да и сами они, дескать, сознались в содеянном.

МОТИВ

"Сегодня" последовательно отслеживала развитие событий. В частности, автор этого материала готовила и информацию о задержании подозреваемых. Сейчас могу признаться: в тот день мне удалось тайком подсмотреть милицейскую справку, где черным по белому было написано, что взрывы на "Троещине" (а как известно, именно там самые длинные афро-азиатские торговые ряды) были организованы в знак протеста против засилья в Украине иностранцев, которые занимают рабочие места, распространяют наркотики, СПИД и прочие напасти. Зная, что милицейские версии нередко берутся с "потолка", я не больно придала этому значение. Однако же в обвинительном заключении, которое было впоследствии зачитано на суде, содержится именно такая формулировка.

В "явке с повинной", написанной 28 августа, один из подсудимых, Сергей Значко, написал, что замысел подорвать "черных", чтобы напугать иностранных торговцев на рынке "Троещине", возник, когда они (ныне подсудимые) сидели в баре. То же самое он якобы подтвердил в ходе воспроизведения обстоятельств преступления.

И Александр Пастух, Тарас Швыденко дали признательные показания, что в 17.45, когда рынок готовился к закрытию, заложили в урны взрывустройства, а без малого в шесть часов привели их в действие с помощью мобильных телефонов. При задержании упирался только Дмитрий Савченко, работавший ассистентом звукорежиссера на "5-м канале" (его принадлежность к оппозиционному на то время СМИ тоже подлила масла в огонь), однако вскоре и он сознался.

Адвокат Савченко настаивает на том, что при задержании к его подзащитному применяли грубую силу и оказывали психологическое давление. То же Дмитрий говорил в суде, утверждая, что весь день 20 августа был на работе и получал в кабинете директора зарплату. Но показания коллег не смогли убедительно подтвердить его алиби. Не подтвердились заявления других подсудимых и о психологическом давлении со стороны сотрудников милиции.

НЕПРЕДВИДЕННЫЙ ФАКТОР

Как мы уже писали, подозреваемых вычислили по мобильным телефонам, которые приводили в действие взрывные устройства (уничтожив специально купленные SIM-карты, обвиняемые сохранили сами аппараты). Свидетелей, которые видели бы этих ребят на рынке, не нашлось, да это и неудивительно — в толчее, которая обычно царит на "Троещине", трудно запомнить случайные лица.

В судебных заседаниях Значко, Пастух и Швыденко свою вину признавали только частично, утверждая, что бросили в урны не взрывустройства, а пиротехнические средства. Пастух заявил, что сам покупал для них составляющие, и что мастерили они, дескать, эти "штуки" вместе со Швыденко по месту его работы ночью. Острыми штырями "пиротехнику" не начиняли, положили только пару металлических стержней, чтобы уничтожить телефоны. Однако националистические мотивы подсудимые отрицали и говорили, что никого не хотели ни калечить, ни убивать.

В искренности последнего утверждения трудно сомневаться. Время для срабатывания "адских машинок" было выбрано такое время, когда на рынке уже практически нет ни посетителей, ни большинства продавцов. А урны, расположенные на "Троещине", представляют собой обрезки толстых металлических труб, которые приняли бы на себя основной удар взрывной волны.

При первом взрыве так и произошло. Трагические последствия второго взрыва были следствием фактора, который никто не смог предвидеть: убирая вместе с напарником мусор, Татьяна Лавриненко рассмотрела сквозь полиэтилен мобильный телефон, вынула кулек и положила его на свою тележку. Таким образом второй взрыв произошел на открытом пространстве, и работники, знавшие о терактах только из масс-медиа и в страшном сне не представлявшие, что подобное может произойти у них на рынке, стали невольными жертвами злоумышленников...

Как рассказал "Сегодня" представитель гособвинения, в начале судебных заседаний подсудимые попросили прощения у родственников погибшей Татьяны Лавриненко и других пострадавших. Парни пытаются представить все случившееся как обычное хулиганство. Дескать, просто хотели побезобразничать.

— Однако есть ряд признаков, указывающих на то, что это теракт, — говорит прокурор. — Согласно ч.3 ст. 258-й УК Украины, по которой предъявлено обвинение, подсудимым грозит от десяти до пятнадцати лет лишения свободы либо пожизненное заключение. Меру наказания определит суд.

ПОДЗАБЫТЫЕ ВЕРСИИ

Подсудимые опровергают свою причастность к какой-либо организации, хотя не отрицают, что имеют знакомых в разных неформальных течениях (в свое время милиция, демонстрируя изъятые книги и брошюры, как бы намекала, что задержанные принадлежат то ли к скинхедам, то ли к националистам, то ли к тем и другим. В то же время говорилось, что один из подозреваемых — речь шла о Швыденко — уже задерживался по подозрению в разгроме синагоги, учиненном футбольными фанами).

Ни на досудебном следствии, ни в суде обвиняемые и словом не обмолвились о том, что за их спинами мог стоять некто, кого можно было бы назвать заказчиком "безобразия". Однако же человек, в свое время плотно занимавшийся раскрытием преступления, в приватной беседе сказал вашему корреспонденту: "Парней однозначно подставили. Хотя они сами могли этого не понимать". Это не более, чем версия, строящаяся на умозаключении: события, развернувшиеся после взрывов, свидетельствовали: кому-то было на руку, чтобы вокруг рынка поднялся шум.

Напомним — сразу же после взрывов мэрия закрыла рынок. И если его администрация только сокрушалась по этому поводу, спешно готовясь к реконструкции (проверяющие обнаружили массу нарушений, в том числе, указывалось на слишком узкие пространства между рядами), то частные предприниматели не скрывали возмущения и страха потерять места.

Одни говорили, что все это подстроено, дабы закрыть "Троещину" и возвести на его месте дорогой торговый комплекс (такой проект действительно был). Другие кивали на расположенный по соседству благоустроенный рынок, заявляя, что взрывы — происки конкурентов, вынужденных из-за "Троещины" держать невысокими цены. Накал страстей пришелся на 25 августа, когда торговцы в знак протеста перекрыли несколько улиц в районе рынка, отрезав спальный массив от "большой земли". Список жертв пополнился: пытавшимися прорваться сквозь толпу автомобилями были сбиты шесть человек, из которых двое получили смертельные травмы. Днем позже, 26-го, рынок возобновил свою работу.

Параллельно пресса раскручивала и ряд других версий. Предположения о "разборках" между враждующими группировками иностранцев сошли на нет и вскоре позабылись. Дольше продержались две версии: о том, что, подобно некоторым харьковским и днепропетровским рынкам, киевскую "Троещину" хотят подмять под себя представители могучей российской криминальной группировки ("солнцевских" или "лужниковских") и о переделе собственности убитого Валерия Прыщика, которого считали основателем Троещинского рынка и фактическим его хозяином.

Когда "политический" мотив теракта был представлен обществу как аксиома, произошло событие, будто специально устроенное для того, чтобы напомнить: "Не все, товарищи, так просто и понятно". 3 сентября на первом этаже дома жилмассива Виноградарь, где проживал заместитель директора "Троещины" Сергей Алисименко, произошел взрыв. И направлен он был именно на него — об этом свидетельствует хроника происшествия: Алисименко позвонил аноним, сообщив, что горит его загородная дача. Сергей тут же выехал на дачу, но та оказалась цела. Пожав плечами, вернулся домой, а когда нажал кнопку лифта — грохнуло так, что шахта выгорела почти полностью и дверь расположенной рядом квартиры вынесло внутрь жилья на несколько метров. К счастью, молодой мужчина остался жив, хоть и получил ранения лица.

Генеральная прокуратура в тогдашнем ее составе официально заявила, что взрывы 20 августа и 3 сентября могут быть связаны между собой, но дальше этого не пошло, и два уголовных дела в одно не объединили. СБУ вела следствие по теракту, а милиция искала и по сей день ищет организатора покушения на Алисименко точно так же, как и заказчика убийства Валерия Прыщика. (При этом, похоже, только прессу заинтересовал тот факт, что на месте виноградарского взрыва был обнаружен осколок фольги, аналогичной той, которую медики извлекали из тела жертв взрывов 20 августа). Сразу же после ЧП на Виноградаре один из акционеров рынка Александр Л. написал заявление в прокуратуру о том, что неизвестный высказывает угрозы в его адрес, и был взят под милицейскую охрану...

Сейчас рынок работает в прежнем режиме. А суд над Александром Пастухом, Тарасом Швыденко, Дмитрием Савченко и Сергеем Значко продолжается. Признает ли он их виновными? Вопрос. Пострадавший работник рынка и родственники погибшей женщины заявили иски о возмещении морального и материального ущерба, но дождутся ли по ним компенсации — тоже вопрос. Арест был наложен только на средства Савченко в размере... 323,1 грн. У остальных парней ничего за душой не было.


ИСТОРИЯ ВОПРОСА
20.08.04 — Деснянским райуправлением ГУ МВД Украины в Киеве возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст.121 (умышленное тяжкое телесное повреждение) и ч. 4 ст. 296 (хулиганство) УК Украины
26.08.04 — задержаны подозреваемые
30.08.04 — следственное управление столичного милицейского главка переквалифицирует дело на ч.3 ст. 258 (теракт).
1.09.04 — через прокуратуру Киева дело передано в СБУ.
24.02.05 — подписано обвинительное заключение.
17.03.05— начались судебные слушания.