У РУССКИХ ИЗ ТОСТОВ ОСТАЛСЯ ТОЛЬКО: "НУ ЧТО, ВЫПЬЕМ ЕЩЕ?"

Каждый год 25 июля на Страстном бульваре актер Борис Хмельницкий организовывает вечер памяти Владимира Высоцкого — настоящей, как он говорит, звезды. "Звезды — это не те, кто сам себе присваивает это звание и ставит отпечатки рук или ног на бетоне, — рассуждает актер. — Многие достойны оставлять такие следы, а многие просто решили, что достойны. Сейчас уже столько этих звезд-однодневок! Я это называю "млечный путь, в котором не поймешь, где какая звезда". И вот каждый год на Страстном бульваре мы делаем вечера настоящей звезды. Кстати, в честь Высоцкого ведь названа планета!"

"С КАЖДЫМ ГОДОМ ВЫСОЦКИЙ НАБИРАЕТ ОЧКИ"

— Вечер каждый раз организовывается возле памятника Высоцкому у Петровских ворот. Это даже не памятник, а целый архитектурный ансамбль. Получилось, что Владимир ошибся, когда с печальной иронией написал, что "не поставят мне памятник в сквере где-нибудь у Петровских ворот". И если бы я ему сказал, что, Володя, вот у Петровских ворот будет твой памятник, он бы точно ответил: "Да ты чего?! Я?! Здесь?! Рядом с Пушкиным?!"

— А вам памятник нравится?

— Можно спорить, это дело вкуса, но памятник — это прежде всего то место, куда приходят люди. Кладбище — это отдельно. У памятника собираются люди, приходят даже в будние дни, не обязательно в дни радости и скорби, рождения и смерти, а просто — в знак памяти. Приходят к Пушкину, Гоголю, Высоцкому, Есенину, вспоминают о них, детям рассказывают, что это за дядя тут стоит.

— Что вам запомнилось из общения с Высоцким?

— Мы много лет работали в одном театре, почти во всех спектаклях, которые шли на Таганке, играли вместе. Это и "Добрый человек из Сезуана", и "Десять дней, которые потрясли мир", "Пугачев", "Преступление и наказание", "Павшие и живые", "Маяковский". И общались каждодневно, на репетициях, после спектаклей. Но вспоминать что-то конкретное — это же обычные байки. Мы же не думали, кто кем будет. Ну, понимали, что кто-то более талантлив. Бывало, и ошибались: поначалу казалось, что в человеке нет ничего особенного, а прошло время — и выясняется, что он как раз был фигурой значимой, необходимой. Никто, в общем-то, и не думал, какой Володя. Он был одним из прекрасных актеров, но не более того. Это сейчас говорят, что все его любили и понимали изначально. Нет. Нормально пел хорошие песни, в спектаклях звучали некоторые из них. А потом проходит время — и вот тут-то начинается раскрутка. Некоторых, якобы известных и любимых, забывают, а здесь, наоборот — с каждым годом Высоцкий набирает очки.

"ДЛЯ СЕБЯ НЕ МОГУ НИЧЕГО, ДЛЯ ДРУГИХ — РАДИ БОГА!"

— Перейдем к вам — вы деловой человек?

— Не-ет! Абсолютно! Если бы я был деловым, то уже давно был бы миллионером. А я весь в своих папу и маму: для себя не могу ничего, для других — ради Бога! Это, во-первых, легко: прийти в кабинет к высокому начальству, сказать — слушайте, ну давайте поможем человеку материально, в творчестве. А сказать: "Давайте поможем мне", — как-то язык не поворачивается. Многие удивляются: "А ты для себя сделай что-нибудь!"

— У вас есть желание быть поближе к природе?

— Конечно! Я ведь родился в Уссурийске, можно сказать, в тайге, поэтому с природой у меня связано много. Например, я приезжаю на дачу к сестре своей или к товарищам и думаю: чего я не езжу на дачу? А побуду там дня два и думаю: что-то я долго засиделся... Я люблю быть на даче, но непродолжительное время. Надо работать, ехать в Москву, еще что-то. Хотя на даче встанешь часов в пять утра, смотришь — природа, хорошо! Красотище! Люблю рыбалку, охоту, но как-то нет времени. Город засосал, к сожалению. С возрастом хочется опять вернуться поближе к природе. Не на заслуженный пенсионный отдых!

— А на родине, в Уссурийске, бываете?

— Бываю, да. По возможности, конечно, но езжу с какими-то концертами, фестивалями. Владивосток, Хабаровск, Уссурийск — замечательные места, и обидно, что все разрушено, загажено. Ведь люди — это самые большие пакостники на земле! Умудряются загадить даже то место, где сами живут: химией, физикой, плевками, мусором, сигаретами, спичками. Вот тут нам надо учиться у Америки, где нельзя даже сорвать листик! Или чтобы в Германии ребенок выскочил на газон, даже за футбольным мячом — это нельзя! Ну, у них, конечно, бывают и переборы с этим делом. Ведь почему не ходить по земле, если это земля? Но надо просто не гадить. У нас выходят люди с собачками. А там написано: "По газонам не ходить! Собак не выгуливать!" И обязательно попадается какая-нибудь бабка ворчащая и начинает: "Во-от, вы собаку выгуливаете, а тут люди ходят!" Я говорю: "Да вы посмотрите, что люди вытворяют! Посмотрите, сколько мусора, бутылок! Каждое утро убирают сотни килограммов этого мусора! А собачка покакала — так это же только оплодотворит землю!"

А-а, кстати, расскажу историю о зове земли. Была какая-то актерская поездка, эдакий комсомольский поезд с культурным маршем по Дальнему Востоку. Выехали из Хабаровска, едем ночью, перед этим банкет был, выпили, едем в одном купе с Владимиром Качаном. Поезд остановился на какой-то станции, мы вдруг одновременно проснулись, молча поднимаемся в темноте, выходим в тамбур покурить. Стоим, курим, луна светит, часа три ночи. Вдруг смотрим — надпись "Уссурийск". Мы с Володей обалдели! А он ведь тоже родом из Уссурийска! Мы вышли на улицу. Стоим, притихли, луна висит... Зов земли!

"ЧЕРТА НАШЕГО ХАРАКТЕРА — ЗАГУЛЯТЬ И ПОБУЯНИТЬ"

— А сейчас банкеты и загулы любите?

— Конечно. А почему нет? Это жизнь. Главное — чтобы не перебирать. А это, к сожалению, случается. Нервы напряжены... Бывает... Потом переживаешь, какого черта вел себя так непотребно... ну, не то чтобы что-то особенное натворил, ведь никого не убивал, не бил, но просто самому как-то неприятно. Потом извиняешься. Причем обязательно важно после этого на всякий случай извиниться перед компанией, мол, не особо ли я вчера разошелся. Ну, может, матом на кого сказал — простите, если можете. Иногда говорят, что ничего страшного, а иногда, что "да-а, ты уж вчера высказался!.."

— Вот у России сложилась репутация пьющей страны...

— ...Это исторически так сложилось, никто этого понять не может. Говорят, загадочная русская душа. Ну, да! В народе люди испокон веков пьянствовали. Да и во всем мире пьют, за исключением, может, тех стран и народностей, где это не в чести и даже осуждаемо. По-моему, в Европе пьют не меньше — и французы, и англичане, и немцы. Просто у них — культура пьянства. А у нас ее как бы нет, потому что закуска не та, неограниченное количество спиртного, ведь русский не может выпить рюмочку-две, он пьет стаканами. Но это черта нашего характера — загулять, побуянить. Видимо, так устроен наш организм: у-ух, раззудись плечо! Оглоблей по башке кому-нибудь дать!.. Не дай Бог, конечно! Но в широких застольях ничего плохого нет. На Кавказе умеют повеселиться: застолье хорошее, много пьют, тосты замечательные. А у нас из тостов остался только: "Ну что, выпьем еще?" Как в фильме "Особенности национальной охоты": "Ну, за любовь!.."

"Я НЕ НАРЦИСС, НО ДАННЫЕ У МЕНЯ НЕПЛОХИЕ"

— Почему вам достаточно часто предлагали играть роли бандитов, неких нелицеприятных персонажей?

— Нет, у меня очень широкий спектр ролей, чему я очень рад, ибо замыкаться в одном амплуа очень не хочется. И в театре я очень разные роли играл. Ну, у каждого есть внешние физические данные — и их используют. У меня вроде бы данные героя-любовника, красивый мужик, как рассказывают девушки. Я с юмором к этому отношусь, потому что я не нарцисс. Но в то же время понимаю, что данные у меня неплохие. В театре я играл и полковника Вершинина, и Маяковского, и помещика Ноздрева, и Воланда. Но играл и злодеев: бандюга в "Свидетельстве о бедности", в "Караване смерти" предводитель банды, душман, в "Черном треугольнике" анархист, но совсем не глупый. Анархизм, если честно, был очень мощным движением, это не просто так, не разухабистая компания, как показывают в кино, а огромное философское течение, социальное и общественное, из которого, кстати, вышел и терроризм в свое время.

Но ассоциация, что я сплошь играю бандитов, возникает оттого, что просто чаще запоминается сама роль — типа Робин Гуда или злодея. Но я никогда не играл тупых злодеев, я их как бы романтизировал. Играл без акцента на насилие и чернуху. Мои злодеи, преступники, убийцы, воры — это люди, которых жизнь кинула в другие обстоятельства. Нельзя повально осуждать и все мазать черным. В кино вообще все не как в жизни. В жизни так не бывает, а в кино это необходимо. Зададимся вопросом: если играть "как в жизни", то как это будет выглядеть? Например, у Чехова: может ли простой человек говорить языком Чехова, чеховским текстом? Для этого простой человек сам должен быть великим писателем. Правда ведь? Но даже если взять сленг из "Место встречи изменить нельзя" — этот сленг талантливо написан.

— А что вас, при известной небольшой любви к сериалам, побудило мелькнуть в эпизоде "Семейных тайн"?

— История была такая. Когда кино или сериал снимают люди, которых я уважаю и люблю, я могу согласиться на роль, даже на эпизод. И вот моя подруга, известная актриса Елена Цыплакова, сказала: "Боря, я снимаю сериал, жанр, который ты не очень любишь, но там нужен персонаж, чтобы ты самого себя сыграл, Хмельницкого. Ну, сыграй для меня!" Ну почему же не помочь талантливому человеку! Так же в сериале "На углу у Патриарших", который снимал мой приятель Вадим Дербенев, сценарий написал Эдуард Хруцкий, мой товарищ. Для меня не столь важен объем роли, главное — чтобы в ней было зерно, тогда я соглашаюсь. И вот для образа Актера в сериале "На углу у Патриарших" я сделал парафраз из спектакля "Гамлет". Авторы фильма посмотрели мою работу, им понравилось, и они решили расширить мою роль еще на две серии. Я посмотрел материал — вроде бы нормально, не стыдно. Сценарист Эдуард Хруцкий потом увидел меня в Доме кино и говорит: "Значит так, тебя в фильме не убили!.." (Меня в роли бьют кувалдой по голове и якобы убивают). До конца меня, как оказалось, не убили, и вот во второй части сериала — роль для меня.

"НАДО БЫТЬ ГОТОВЫМ К ВЕЛИКОМУ СЛУЧАЮ"

— Вы довольны своим характером?

— Да. У меня замечательный характер. Я не говорю о том, какой из меня артист, об этом вам судить, а характер у меня хороший. Я покладистый, коммуникабельный, незлобный. Со мной, по-моему, легко. Люблю жизнь, люблю семью, люблю детей, люблю товарищей, люблю женщин, кошек, собак, музыку, поэзию.

— Каковы ваши впечатления от работ вашей дочери, актрисы Дарьи Хмельницкой?

— Она потрясающая актриса! Говорю так не потому, что я отец. И это не только мое мнение. Даже когда Даша еще училась в театральном институте, где учились и я, и Дашина мама, Марианна Вертинская, и куда Даша поступила сама, абсолютно без нашего участия, и вот когда я увидел ее в работах — потрясающе! Так научить нельзя! Есть актеры Божьей милостью. У них особые нюансы, понимание, дар! И Даша зачастую очень классно играла. Можете об этом спросить у того же Ширвиндта Саши, который все время говорит, что вот Даша — это да! Это актриса!

Беда многих режиссеров, включая Любимова (худрук театра на Таганке — авт.), что они в какой-то степени не занимаются своей профессией. И вот в каком плане: каждый режиссер — если он настоящий режиссер — обязан сам просматривать артистов: он обязан ходить на дипломные спектакли в театральные институты, а не посылать ассистента. Я понимаю, что нельзя объять необъятное, это другой вопрос, но нужно найти время посмотреть дипломные работы Щукинского училища, МХАТа, ВГИКа. А так — он сидит, и ему приносят снимки артистов, отобранных ассистенткой. Как же так можно отбирать артистов? Откуда их могут знать? Поэтому и снимают одних и тех же. А ведь сколько я видел молодых талантливых актеров, которые сейчас нигде не появляются, потому что они не замечены: на спектакль приходит ассистент, который ни черта не понимает. Я уважаю ассистентов, но их задача — только лишь помочь, подсказать режиссеру, а уж смотреть и выбирать должен лично режиссер.

— Вы успеваете за ритмом сегодняшней жизни?

— Успеваю.

— Не тяжело?

— Стараюсь не отставать, быть в курсе событий, держать себя эмоционально и физически — в этом я не даю себе послаблений, не впадаю в уныние, не падаю духом. Некоторые люди, когда они невостребованы, даже внешне падают духом. Но надо ждать своего часа и быть готовым к этому великому случаю. Ведь есть такие актеры — молодцы! — уже 80 лет, а они полны энергии.

— Что нужно, чтобы остаться таким?

— Надо любить жизнь! Это единственный рецепт. Не себя любить в этой жизни, а саму жизнь!