ГЕРОЙ БРОНДУКОВА СТАЛ МИЛИЦИОНЕРОМ ПО ТОЙ ЖЕ ПРИЧИНЕ, ПО КОТОРОЙ СТАНОВЯТСЯ ИМИ СЕЙЧАС

Одна из самых знаменитых комедий Павловского — "Зеленый фургон" с Харатьяном и Брондуковым.

— До знакомства с Борей я его побаивался, — вспомнил для нас режиссер — Я слышал, что он взрывной, обидчивый. Но когда мы сдружились, он открылся как очень нежный, трогательный, застенчивый человек. Можно сказать, что это была некая внутренняя культура, присущая людям провинциальным, в хорошем смысле этого слова. Во время съемок Боря очень много предлагал. Возможно, под воздействием того, что раньше в "Зеленом фургоне" Габая в этой же роли играл Тарапунька-Тимошенко, и роль эта была разоблачительно-комедийная. По повести Козачинского это был милиционер-взяточник, выдающий "вещественные доказательства во временное пользование". Но когда я снимал Борю, то вспоминал его предыдущие роли, в которых он в первую очередь трогательный, а уже во вторую — смешной. Смешной не потому, что комикует, а потому что абсолютно достоверный. Мы с Борей искали в его герое то, что называется "сермяжность". Главный герой, которого сыграл Харатьян, — революционер, убежденный в своем, адвокат Червень — бандит, убежденный в своем. А есть еще маленький человек, которого заставили быть милиционером, дали винтовку. Он милиционером стал по той же причине, по которой отчасти и сейчас становятся. Это единственное место, где сельский человек, когда голод вокруг, может выжить и семью прокормить. И мы с Борей искали поведению его героя именно такое оправдание: надо накормить всех этих родственников, которые смотрят на него, как на начальника с винтовкой.

В картине есть эпизод, где Грищенко с Патрикеевым едут на телеге в Одессу, останавливаются где-то в плавнях, и Грищенко в кальсонах купается с конем. Это не имело к сюжету никакого отношения. Просто было жарко, и лошадь повели купаться. А в том месте полно гадюк, и мы боялись туда входить — были в сапогах, с палками. А Боря разделся до кальсон и говорит мне: "Сашко, а ну подывысь!.." Пошел к лошади и стал ее плескать. Он так сказал, потому что не любил ничего навязывать, просто показывал. Видимо, знал себе цену, понимал, что талантлив, знал, что это понравится режиссеру. И попадал в точку.

Боря предложил и финальный эпизод, когда арестованный Грищенко картошку на гауптвахте чистит. В сценарии этой сцены не было. Когда мы поняли, что роль все равно получилась разоблачительной, а не трогательной, то придумали: сидит этот Грищенко уже без ремня, без винтовки, без всей этой бравости, сидит, согнувшись, картошку чистит и не знает своей дальнейшей судьбы. А ведь в то время на гауптвахте и шлепнуть могли. Это последнее, что осталось в картине — трогательный, несчастный человек.