МАМА, Я ОТДАЮ ТЕБЕ ЛИШЬ ЧАСТЬ ТОГО, ЧТО МНЕ ПОДАРИЛА ТЫ",

Второе рождение получили в центре трансплантации Одесской областной больницы и винничане Лиля и Вадим. А новым родителем эти люди называют врача, заведующего центром трансплантологии больницы Виктора Сагатовича, сделавшего эти операции. И не только эти.

ПЕРЕСАДКА ПОНАДОБИЛАСЬ ОБОИМ ДЕТЯМ

В семье Надежды Васильевны из Винницы было все хорошо: работящий муж Иван, уже самостоятельный 16-летний сын Вадим, взрослая 19-летняя дочь-студентка Лиля, будущая учительница, которая удачно вышла замуж. "Старики" уже готовились стать бабушкой и дедушкой, ждали внука — сказали, будет мальчик. Беда, как всегда, нагрянула неожиданно. Во время беременности у дочери стал, как на дрожжах, расти белок в моче, а давление стремительно поднималось. Встал вопрос о сохранении жизни хотя бы матери. Беременность пришлось прервать, а несостоявшаяся бабушка вплотную занялась здоровьем Лили. Думали, полечат почки, и все пройдет, молодая ведь. Но все оказалось намного сложнее и трагичнее. Почки не работали, мест на "искусственную почку" в Виннице не было. И тут один из врачей рассказывает о докторе из Одессы, который делает операции по пересадке почки от живого донора. Мать, конечно, ринулась спасать дочь. Но тестирование показало, что ее почка не подходит. Зато папина — в самый раз. И сегодня у Лили второй день рождения — 5 августа исполняется ровно три года, как дочь живет с папиной почкой. Она окончила институт, работает учительницей, помогает родным на огороде, и очень редко вспоминает, что почка у нее одна и та не "родная".

И когда похожая беда настигла брата Лили, стало понятно — не беременность была причиной болезни, а наследственность, хоть мать не припомнит, чтобы кто-то в роду (а он был немаленький) маялся почками.

— Ни минуты не раздумывала, — говорит Надежда Васильевна. — Сразу поехала сюда, к Виктору Анатольевичу. Только очень переживала, какую почку можно будет сыну вшить. Ведь закон нынешний сделал проблемной пересадку трупной почки, а моя дочери не подошла...

И вот результаты анализов: сыну почка полностью подошла. Радости Надежды не было границ. Теперь ее мальчик вот уже 20 дней живет с "новым", маминым органом. Чувствует себя с ней нормально. Шов маленький, как после удаления аппендицита. Но под этим швом находится так необходимая ему почка. Ее легко обнаружить пальцами, и Вадим разрешил нашему корреспонденту "потрогать" ее — упругую, крепкую, живую. Недели через две он вернется в родное село, приступит к своим обязанностям зав.клубом и будет не только музыку "ставить" на дискотеках, но и отплясывать на полную катушку.

Но иметь нужную почку — еще не все.

— Дорого операция обходится, — говорит Надежда Васильевна. — Особенно нам, иногородним. Пациенты из Одесской области ничего не платят. А нам она обошлась в 25 тысяч гривен каждая. Хорошо, помогли на родине, а то б не вытянули. И казалось бы, отчего такое неравенство, мы ведь тоже граждане Украины…

Однако Центр этот — областного значения, и обеспечивает операции облбюджет, отсюда и неравенство. Хотя жительнице Ивановского района, села Верхний Куяльник Биневской Ольге Радовне не пришлось такие деньги платить.

В БОЛЬНИЦУ ПРИПОЛЗЛА НА КАРАЧКАХ

— Сама "золото" приобрела, — улыбается она. — Всегда знала, что у меня самая лучшая дочка, но и подумать не могла, что она спасет мне жизнь, отдав свою почку.

Ольга Радовна поняла, что почки ее больны, когда не было еще и сорока лет ей. Лечила, как получалось. Да особо некогда было собой заниматься. Муж — главный инженер, сама зоофермой заведовала, дочь подрастает — дел много. Так доработалась до инсульта. Дальше — больше: почки совсем не хотели трудиться. Смерть мужа в прошлом году здоровья не прибавила.

— А в этом году вся стала отекать, — вспоминает Ольга Радовна, — сюда, считай, на карачках приползла: опухшая, ни дышать, ни лежать не могла. 35 литров воды с меня выкачали. Или умирать надо было, или операцию делать. А где донора брать? И тут дочка, Танечка моя, сказала: "Хоть что делайте, а матери почку отдам".

— Да, — говорит 23-летняя Татьяна Николаевна, — многие меня отговаривали. Ведь у меня 4-летний сынишки растет, сама его поднимаю. Сейчас, пока она лежит на больничной койке (всего неделя прошла после операции), сынишку забавляет 72-летняя прабабушка...

Рада мать, что осталась жива, да переживаний добавилось: а вдруг это наследственное, ведь у ее сына одна почка "усыхает" и тоже требует удаления. Как тогда дочка справится с бедой, и кто внука поднимать будет?..

"ЖЕНА ПОЖЕРТВОВАЛА ПОЧКУ, А Я ЖЕ ЕЕ ОБИЖАЛ..."

Семья Иваненко приехала из Измаила. У 46-летнего Владимира пять лет назад при прохождении планового медосмотра на судостроительном заводе, где он работал, обнаружили непорядок с почками. С тех пор два раза в год лежал в клиниках, чаще в Киеве. С работой распрощался, перешел на 3-ю группу инвалидности. Потом резко стало плохо. Лечащий врач посоветовал попытать счастья в Одессе. Ехали в неведомое — где будут брать почку? Ведь помочь могла только пересадка органа. Следом за ними кинулся их старший ребенок, 25-летний сын. В Измаиле в тревоге за отца осталась замужняя 23-летняя дочка. Сын сразу сказал, что отцу надо пересадить его орган.

— Я никогда не согласился бы на это, — говорит Владимир, — да я хоть сколько пожил, а сын еще и не начинал. А вдруг и у него проблема когда-то будет, а почка-то одна останется.

— Мне даже в голову не приходило, что могу отдать свою почку, — рассказывает его супруга Люба. — У нас с мужем резусы разные. Но как услышала, что сын готов лечь под нож, настояла на своем тестировании. И моя почка подошла.

— Вы знаете, — разоткровенничался Владимир, — для меня согласие жены на пересадку было неожиданным. Я ее так часто обижал... Если выживу (операцию будут делать на той неделе. — Авт.), у нас пойдет совсем другая жизнь. Уже чувствую и вижу даже по сыну, как мы по-другому на мир стали смотреть.

— Такое самопожертвование! Как это прекрасно! — вырвалось у меня в беседе с доктором.

— Как это ужасно, — вздохнул Виктор Анатольевич. — Ведь спасая одних, мы увеличиваем количество калек, хоть и не в прямом смысле. Ведь каждый, отдавший почку, рискует оказаться в таком же положении и уже без донора. А все из-за несовершенства нашего законодательства, когда получить согласие от родственников умершего и забрать трупную почку почти невозможно.

До закона от 16 июля 1999 года действовал приказ Минздрава СССР, в котором говорилось, что "оповещение родственников доноров не обязательно". Хорошо это было или плохо, можно спорить, но ни одного судебного процесса в СССР по такому поводу не было. Пересадки шли активно, можно даже было выбрать, хоть почка "живет" меньше суток. Сегодня такое согласие родственников, людей, проживавших с ним, или опекунов обязательно. Продажа органов запрещена.

— И вот представьте, — говорит Виктор Анатольевич, — я, без психологического образования, маме, горюющей над умирающим сыном, должен доказать, что чужое горе ей сейчас важнее собственного, и тогда она спасет другого человека. Она разве готова думать о других людях?

Какой же выход? Ведь нуждающихся в трансплантации огромное количество. В Одессе, в частности, только аппаратом искусственной почки обеспечены всего лишь 5% тех, кому она жизненно необходима. 60 человек "живут" в центре. Да, отличный показатель, что именно в этом центре есть диализные долгожители — до 25 лет. Но их жизнь — через день под аппарат. Еще больше страдальцев стоит в очередь на эти аппараты. Увы, она обновляется каждый месяц: люди просто умирают. Ведь не всем подходят почки родственников.

— Большая удача, что к нам пришел в 1997 году Виктор Анатольевич, — говорит главврач областной клиники Неля Гоженко. — Он высочайший профессионал, фанат своего дела и сумел организовать работу центра. А программа облгосадминистрации на 2002—2006 год по развитию трансплантации в области дала возможность материально оснастить центр самым современным оборудованием, закупать самые лучшие растворы.

Мне даже показывали аппарат констатации смерти головного мозга, чуть ли не единственный в Украине.

Доктор Сагатович, который всю жизнь занимается проблемой трансплантации органов, сначала в Молдавии, затем вот в Одесской области, видит выход в решении, которое уже давно нашли "умные страны" — в "презумпции согласия". То есть человек имеет право зайти к нотариусу и зафиксировать, что он ни при каких обстоятельствах не хочет, чтобы его органы после смерти были кем-то востребованы. Но если таковой "бумаги" нет, то предполагается, что человек был не против. А вот в Бельгии, например, тех, кто составил такие "охранные грамоты" на свои органы, лишили права воспользоваться чужим органом, если у них появится потребность в трансплантации. Количество "отказников" сразу уменьшилось.


КСТАТИ
Трупная трансплантация в странах Европы занимает ведущее место при пересадке органов. Так, в Испании за 10 лет проведено трупных пересадок почек около 18000 (и только 214 от живых доноров), в Германии почти 22000, во Франции — 19000, в Англии — 18000, в Польше почти 5000. И только карта Украины стерильна. Подобная картина и по трупной трансплантации других органов.