КАК "СЕГОДНЯ" СНИМАЛА ПЕРВЫЙ УКРАИНСКИЙ "УЖАСТИК"

Кто сказал, что украинский кинематограф умер, как и "рок-н-ролл" в песне Бориса Гребенщикова "Рок-н-ролл уже умер, а я еще нет"? Да, огромные площади киностудий вместо создания широкоформатных экранизаций, которые могли бы окупаться в кинопрокате, сегодня арендуются для телевизионных сериалов. Да, на большое кино денег нет. И все же "не перевелись еще герои в нашем отечестве". Появляются добровольцы, желающие потратить свои деньги не на приобретение красивого "бумера", а на создание коммерческого кино. К примеру, как авторы первого "незалежного" фильма ужасов под названием "Штольня".

Ребята из сьемочной группы поначалу и не думали, что я соглашусь поучаствовать в сьемках "ужастика". Все было так, в шутку. Пока мои глаза не загорелись, а в уме не возник заголовок: "Как "Сегодня" снимала фильм ужасов". В результате, деваться было некуда, и, назначая "свидание" на воскресенье, мне лишь сказали: "Ну-ну, рискни здоровьем!"

И насчет здоровья ребята отнюдь не шутили. В восемь утра нас, сонных, привезли в Белогородку (Киевская область) и выгрузили возле небольшого палаточного городка. Лил дождь, и мы некоторое время ютились в павильончике, служившем ребятам полевой кухней. Пока я окидывала взором окрестные виды, "киношники", не сговариваясь, повытаскивали из своих сумок свитера, осенние куртки, а на ноги стали натягивать ботинки и утепленные кроссовки. Кое-кто даже надел шапку. И все это — при +28! Перед отъездом нас, конечно же, предупредили насчет теплой одежды, но моей фантазии хватило лишь на свитерок в мелкую дырочку и легкие туфли, а фотокора — на тоненькую курточку. Может, поэтому, не говоря ни слова, на Сашу ребята натянули еще один свитер, а меня обрядили в огромную куртку.

— Опарыши повылезали! — вдруг послышался голос возле соседней палатки. — Не хватало, чтобы главные герои сбежали за час до съемок! Любомир нам голову снесет!

Высунув носы из спасительной палатки, мы увидели банку, откуда выползали серые личинки. Ловцов опарышей оказалось сразу несколько, и не прошло минуты, как беглецы были плотно закрыты крышкой.

— Кто опять съел тушь? — раздался еще один возглас прямо за моей спиной. — Еще вчера вечером было полбанки! Сил нет!

Напротив нашего павильончика остановился оранжевый "рафик" с актерами. Гримеры накладывали макияж главным героям прямо в машине: вымазывали лица псевдосажей, накладывали шрамы и ссадины, делали мертвенную бледность — словом, все, чтобы обычные тинэйджеры превратились в заблудших жертв, гибнущих по одному в страшных мучениях. Электрики укрывали провода и трансформатор от дождя, обращаясь к каждому проходящему: "Не хочешь поколбаситься?" Режиссера Любомира Кобыльчука я вычислила по пластмассовому креслу с надписью "director", с которым он метался по палаточному городку и раздавал команды. А через время громко, с оптимизмом прокричал: "Все в штольню!" — и скрылся в зарослях.

КАК ЗАМЕРЗНУТЬ ПРИ +28

Правда, на сей оптимистичный призыв "киношники" отреагировали без энтузиазма. "Ну вот, опять! — запричитал один из актеров, обращаясь к другому. — Как думаешь, Биту убью до обеда?" — "Я б такой, чтобы убить его до обеда — и домой," — был ответ.

В зарослях, где исчез режиссер, как раз и находилась та самая штольня, и в реальности представляла собой дзоты, которые, по словам "киношников", построены еще в 1939 году. Три земляные ступеньки — и мы попадаем в иной мир, сотканный из узких ходов, маленьких бетонных комнатушек с низкими потолками и холодным въедливым запахом погреба с температурой от силы +5. Уже через пять минут мои нос, руки и уши окончательно замерзли. Остальное похолодело от одного вида актеров в футболках и порванных джинсах, репетирующих очередную сцену с опарышами. Ребята сидели в узком проходе и вскрывали банку тушенки со словами: "На, захавай!" — "Ні фіга собі, скільки років, а збереглася!" (весь фильм был построен на молодежном украинском сленге). Завершалась сия сцена фразой: "Ладно, піду віділлю!"

На этой оптимистической ноте мне позволили перебазироваться в "плэй-бэк" — помещение режиссера. Думая, что попаду в комнату, забитую техникой, я сильно удивилась, обнаружив на столе лишь одиноко стоящий ноутбук. Зато рядом звукорежиссер воевал с гримером за обладание теплым пледом: "Вот отморожу себе все, и кто тогда будет записывать?!" — "У тебя же деревянный стул, а у меня — пластмассовая табуретка!" — парировала гример. Против такого аргумента не попрешь — и плед перекочевал в маленькие ручки гримерши.

На меня возложили две важные миссии. Первая и главная — следить за тем, чтобы актеры не спали во время съемок. Смех смехом, но когда начались съемки и режиссер выкрикивал "Да!" (типа "Мотор!"), звукорежиссер срывался на крик: "Кто опять храпит в микрофон?!" Мне нужно было выбегать, толкать актера по имени Бита в бок и умолять: "Бита, не спи, грим сотрется!" Огромные съемочные микрофоны ловили малейший звук. Поэтому спать, чихать, сопеть и тем более храпеть во время записи строго-настрого запрещалось. На что 16-летний Сережа Стасько (он же Бита) тут вспоминал светлое прошлое, когда он еще не снимался в кино, и мрачное настоящее, в котором он теперь спит по два часа в сутки, уже отморозил себе почку или две (еще не понял) и вынужден питаться исключительно "съемочной" тушенкой.

Вторая моя миссия была следить, чтобы опарыши больше не вылезали из банки и дотянули до своего звездного часа. Когда же он настал, и моих подопечных, копошащихся в тушенке, показали крупным планом в ноутбуке, меня постигло жестокое разочарование. Актеры ели из другой банки, а изо рта вместо личинок вытаскивали и переминали пальцами зерна риса. Я впала в депрессию: "Дурят нашего брата! Ох как дурят!"

Но главное оказалось, съемки — это долго и нудно. К примеру, сцена "На, захавай" — "Піду віділлю" на репетиции занимает от силы полторы минуты. Съемки же этого сюжетика длятся 6 часов со множеством повторов вздохов, взглядов, плевков от поедания тушенки и прочая! Да уж, есть опарышей, даже из риса, шесть часов — необходимо мужество.

"АБОРИГЕНЫ ШТОЛЬНИ"

Наконец, замерзших и голодных, нас позвали наверх обедать. Выползая из "штольни", сразу понимаешь, что такое вкус жизни и как же приятно ходить по земле, чувствовать запах травы, смотреть на озеро, в котором за 25 гривен рыбаки ловят мелкую рыбешку... Мне сказали, что так бывает поначалу со всеми. "Аборигены штольни" настолько привыкают к 12-часовой жизни в катакомбах, что на природе начинают кричать: "Почему здесь травой воняет?!" Да и видок у них еще тот — бледные лица, круглые глаза и ватники, донельзя измазанные сажей.

Кстати, сажа и опарыши — еще что! Вы бы видели паутину, которая на самом деле разбрызгивается из баллончика! Или кровь! Выбравшись наверх, меня чуть не подкосило от вида моей тезки Насти, руки которой были все в крови. После декораций "штольни" с черепом самой настоящей коровы из скотомогильника, которую художники собственноручно вываривали несколько часов в кастрюле, я уж грешным делом подумала, что это останки бедной коровки. Оказалось, что кровь на руках художницы Насти — не что иное, как смесь дешевого шампуня "Флори" с экстрактом череды и красного красителя тканей. Я даже имела честь помешать приготовленную "кровь" в банке. Потом, для пущей натуральности, художница вынесла оторванное запястье и вымазала его "кровью". "Это для сцены, когда жрец убивает своих жертв! На возьми!" Взять руку с кровавыми подтеками оказалось несколько тяжелее, чем держать в банке голодных опарышей — уж слишком натурально все это выглядело. Чтобы окончательно избавить меня от брезгливости, "киношники" соорудили "капище" из большого бревна, заставили взять топор и отрезать резиновую руку, так чтобы потекла "кровь". Но, видя мою мертвенную бледность, облегчили задачу — я просто должна была держать топор в одной руке, а резиновое запястье — в другой. И "крови" мне подлили, вымазав руки и штаны "для натуральности". Было весело всем, особенно нашему фотокору. Я же после такой экзекуции сказала, что в фильмах ужасов больше не снимаюсь!

Вопреки наблюдениям "аборигенов штольни", что "новички доживают до обеда", я запросилась домой сразу после оного. Услышав уже знакомый возглас: "Все в штольню!", я лишь быстрее спряталась в редакционную машину. Отъезжая, увидела, как съемочная группа медленно, один за одним исчезает в зарослях.


В ТЕМУ
Фильм "Штольня" снимается по одноименному сценарию молодых клипмейкеров Любомира Кобыльчука и Алексея Хорошко. Главные герои — студенты, наслушавшись лекций о язычестве, решили найти скрытый в катакомбах идол Перуна. Но веселое путешествие превращается в трагедию. Запутавшись в лабиринте ходов, неведомая сила начинает убивать ребят по одному. Сюжет тесно переплетается с поклонением славянскому богу Солнца и историей возникновения Киева.
На сьемочной площадке задействованы около 30 человек. Бюжет фильма 100 тыс. грн. Выход в прокат планиурется весной 2006 года.