СЛЕПОЙ УЧИТЕЛЬ ПРОРАБОТАЛ В ШКОЛЕ 26 ЛЕТ

Александр Крестиан говорит, что если бы Бог подарил ему минуту, чтобы посмотреть на мир, то он бы хотел увидеть жену и детей — сына и дочку. Он не видел их никогда. Как и не видел своих учеников: 26 лет незрячий мужчина проработал учителем истории в Путильской школе.

УЧИЛСЯ ЖИТЬ СЛЕПЫМ В 27 ЛЕТ

23-летний Александр учился на втором курсе Иркутского мединститута, когда у него начало катастрофически падать зрение. Отслоение сетчатки, атрофия зрительного нерва. Почему, откуда — никто не знает. Больницы, операции, знахари сменяли друг друга. Но результата лечение не приносило. Институт пришлось оставить, а в 27 лет парень ослеп окончательно.

— Вся жизнь сразу изменилась, — рассказывает он. — Пришлось осваивать новое существование — темное. Что это значит для молодого человека, который еще вчера видел деревья, свою маму, невозможно передать словами. Признаюсь, временами бывало так больно, что повеситься хотелось. Но не хватило сил свести счеты с жизнью — стал учиться жить вслепую.

Для этого Александр отправился в Каменец-Подольский, где есть специальная школа для незрячих. За две недели парень освоил чтение по Брайлю. Затем окончил курсы массажистов и уехал работать в один из крымских детских санаториев.

— Массажировал конечности, спины больных туберкулезом деток, — вспоминает Александр, — и понимал, что хочу большего — разговаривать, общаться, дружить. Начал выписывать литературу для незрячих из Москвы, Киева, чтобы подготовиться к вступлению в университет.

Так в 1971 году 31-летний Александр, уже "дядя", как он сам шутит, стал студентом исторического факультета Черновицкого университета. Как учился? "Окончил вуз с помощью однокурсников", — говорит. Парни и девушки провожали его из общежития к университету, а вечером — по этому же маршруту, домой. Начитывали страницы учебников на магнитофон.

— Особенно запомнился ныне уже покойный Коля Перепичка. Всегда был рядом со мной, — продолжает мой собеседник. — Со временем, когда я научился быстрее конспектировать по Брайлю на лекциях, началась обычная студенческая жизнь. Ходил с друзьями в кино, театр — не видел действие, но слышал. Бегал, как все студенты, в пивбар. Обсуждали за "Жигулевским" студенческие проблемы и одновременно поглядывали, не сидят ли за соседними столиками наши преподаватели, потому что на экзаменах обязательно припомнили бы нам посиделки.

БУДУЩУЮ ЖЕНУ ВЗЯЛ ЗА РУКУ — И НА ВСЮ ЖИЗНЬ

О женитьбе Александр Васильевич задумывался не раз. Но все как-то страшно было: "Кто решится соединить жизнь с незрячим?" Но в один прекрасный день, после студенческой конференции, познакомился с Любой, которая училась на факультете романо-германских языков.

— Я учился на четвертом курсе, она — на пятом, — улыбается мужчина. — В тот день сидели рядом, взял ее за руку. Разговорились. Думал, просто подружимся, а оказалось, что это чувство на всю жизнь.

— Влюбилась тогда по уши, — вспоминает Любовь Ивановна, — и страшно мне не было, потому что не допускала мысли, что уже ничего не исправишь. Надеялась, что Саше сделают операцию, зрение, хотя бы частично, вернется. Но через несколько лет врачи официально признали, что зрение уже не восстановится. Тогда мне и стало по-настоящему боязно, не за себя — за него. Я так хотела, чтобы он видел! Даже сейчас идем вместе, разговариваем, а я неожиданно посмотрю на красоту вокруг, и сердце сжимается от обиды: он этого не видит.

Спустя год после знакомства Александр и Люба поженились. На студенческой свадьбе гуляли два факультета и родственники молодых. Конечно, родители невесты поначалу были не в восторге от ее выбора. Но дочка заявила: "Это мое решение, и будет так".

Роботу в Черновцах после окончания университета не нашли, потому супруги уехали в Путилу. Поселились в крохотной комнатке, где помещались только кровать и вешалка. Вскоре в этом "гнездышке" родился сын.

— Видел бы кто, как Александр нес домой тот драгоценный конвертик, как поднимался каждую ночь к плачущему сыну. Даже купал его сам! — вспоминает Любовь Ивановна.

— Тогда-то, — добавляет ее муж, — в моей жизни и появился настоящий смысл. Я должен был жить ради ребенка, жены. Как бы тяжело не было!

Через шесть лет в семье появилась дочка. Жизнь продолжалась.

ТРУДНАЯ ШТУКА — ШКОЛА

Проработал учителем в местной школе Александр Васильевич 26 лет.

— Трудная штука — школа, вот и все, — вздыхает. — Если бы не Люба, сам, наверное, и не справился.

Любовь Ивановна после подготовки к своим урокам немецкого языка садилась и начитывала на магнитофон материал мужу. Так и готовились лет двадцать к занятиям. Вместе заполняли журнал: Александр диктовал записи, а жена — вносила их на бумагу. Часто во время уроков забегала в его класс — успокаивать шалунишек. Классные руководители тоже помогали: объясняли детям, что учитель незрячий, потому на его уроках нужно вести себя особенно дисциплинированно.

— С этим у каждого учителя время от времени возникают проблемы, — рассказывает Александр Васильевич. — Мне же было тяжелее вдвойне. Иногда приходилось хитрить. Ориентировался на звук, по голосу изучал учеников. Бывает вызову школьника к доске и чувствую, что он читает из книжки, а не самостоятельно отвечает. Подойду, заберу учебник. Но все решал по-доброму: "Расскажи, пусть хуже, но сам". Бывали и неприятные случаи: мальчишки приносили на уроки зажигалки, слушали в наушниках музыку. Или: выставит кто-то из разбойников на проход между партами ногу, а я не вижу и спотыкаюсь. Но зла из-за таких проделок я ни на кого не держал, потому что очень любил свою работу. И вообще, не люблю, когда меня жалеют, — это расслабляет. Прожил, считаю, как все, хотя иногда сожалею, что не вижу, потому что намного больше успел бы в жизни сделать. До сих пор многое является проблемой: выйти, пойти, принести. Выучил уже на ощупь расположение вещей дома и во дворе, но не раз, случается, "поцелую" какую-то дверь.

Александр Васильевич считает, что в жизни ему очень повезло, потому что нашел такую женщину, как Люба. Два года назад он вышел на пенсию: дни напролет читает книги по Брайлю, занимается йогой и ждет с работы свою половинку. А еще мечтает, чтобы дети закончили учебу и нашли себя в этой жизни. "Сплошная проза жизни", — шутит Александр Васильевич.