"БАНДЕРОВЕЦ" С ТАГАНКИ

Меня тошнит от эмиграции, это очень тяжело! К тому же там большая диаспора украинцев, а это такой нафталин, ну просто ужас!

В октябре-ноябре в Киеве Театр на Таганке покажет 8 лучших своих спектаклей. Над последней премьерой — спектаклем "Суф(ф)ле", работал наш соотечественник, 54-летний Владимир Ковальчук, который родился в городке Владимир-Волынский на Западной Украине и в беседе с корреспондентом "Сегодня" в шутку называл себя "бандеровцем". Рисовать хотел с детства, но особенных перспектив в родном городе у парня не было, а в Луцке была неплохая "художка", поэтому пришлось переехать. После окончания школы интерес к рисованию не угас, поэтому нужно было думать о более основательном образовании. В Днепропетровске будущий художник поступил в Художественное училище. В 23 года Ковальчука занесло в Прибалтику, где в 1974 году он поступил в Рижскую Академию художеств, класс сценографии. В 1990 году Ковальчук эмигрировал в Канаду, где прожил безвыездно почти 10 лет. Вначале перебивался рисованием икон для храмов украинской "диаспоры", потом занимался театром, сделал более 20 театральных постановок. А после этого жизнь привела Ковальчука в Москву, в театр Любимова. Теперь Москва для него — вторая родина и уезжать отсюда он не собирается никуда, работает штатным художником-постановщиком "Таганки", а в свободное время рисует картины. О себе говорит, что сумел "совершить подвиг"— вырваться из провинции, исходить пол-мира, остаться художником и найти свое место в жизни. Хотя зарабатывать кистью на хлеб себе и семье было совсем непросто.

— Всего этого могло бы и не произойти, но поступок все решает. Самое главное в жизни — сделать поступок, решаешься идти в мир, и идешь, тогда все получается, — рассуждает Ковальчук. — А если этого поступка не совершить, тогда можно в Луцке, Владимир-Волынске просидеть. Хотя это хорошие города, мне очень нравятся, но я бы там жить не смог, потому что это очень-очень замкнутое пространство. Ты напился в одном конце города и пока дойдешь домой, уже все будут знать, что ты пьян. Это неинтересно. Хочу всем молодым хороший совет дать — надо брать сумку в руки, все бросать и уезжать. Я взял двоих детей, жену и уехал в Канаду. Это было очень тяжело. Там же ни родственников, никого. Детей растить нужно, а услуги няни там стоят, по меньшей мере, 5 долларов в час. До отъезда в Канаду в 1990 году я жил в Прибалтике, но, хотя я и знал язык в Латвии, мне эти национальные вопросы настолько надоели, что пришлось уехать. Там это всегда будет, очень активная земля в этом отношении. Я из Западной Украины, и слышать, что я русская свинья — просто надоело. Ну я и уехал в Канаду, к тому же у меня еще дочь болела, и надо было выручать. В Канаде я занимался живописью и театром, и даже сейчас мы делаем большой проект мюзикл "Дракула" в Монреале. Конечно, сразу войти в свое русло в Канаде не удалось. Эмиграция — это вообще такая специфическая штука, надо пожить в эмиграции, чтобы понять, что это такое. Я бы всех свободно отпускал, чтоб они попробовали. Это не сахар. Тяжело. Сначала я жил в Оттаве почти два года, а потом в Торонто. И дети мои до сих пор там остались и живут и в школу ходят, уже заканчивают, скоро в университет пойдут.

— Самое яркое впечатление от эмиграции?

— От эмиграции? Ой, меня тошнит от эмиграции, это очень тяжело! К тому же там большая диаспора украинцев, а это такой нафталин, ну просто ужас! Я с ними так и не общался, потому что это заскорузлые такие люди, которые печатают на керамике вышиванки. Вначале пытался искать с ними общий язык, а потом просто стал избегать. У них Украина в памяти третьего поколения осталась, и они не понимают, что теперь это современная страна, современные люди. Там много церквей православных и католических, и я вначале иконы писал, потом рисовал картины, но зарабатывал не так много — делал 60 работ и две выставки в год, с каждой выставки продавал 10-15 картин. Чего я только ни делал, чтоб заработать, — это тяжело. Сами канадцы-англосаксы все-таки более понимающие и терпимые. Они больше помогают, чем свои, потому что свои вообще не помогают. Конечно, в Канаде замечательно растить детей, а вообще это такая большая провинция США — все оттуда убегают в Америку, потому что там можно заработать и пробиться. Там можно только обучая кого-то заработать деньги. В школе ты работаешь или в университете — это нормальный заработок. А художники и артисты все работают официантами или кем-то другим, но это денег не приносит. Вам никто кредит в банке не даст, вы не купите квартиру или дом, потому что у вас нет постоянной работы.

— И вы вернулись?

— Я просто приехал в Москву делать постановку по приглашению. Вообще, Москва произвела впечатление. Я был здесь еще до отъезда из СССР, и это было ужасно — грязь и все такое. Но теперь, после всех изменений, мне понравилось. К тому же я славянин, это мои люди, мои друзья. Я променял Канаду на Москву, и не жалею. А чего жалеть? Потом я попал на Таганку, причем довольно случайно — меня посоветовали. К тому моменту концепция "Су(ф)фле" была у Юрия Петровича готова. Я приехал и познакомился с Юрием Петровичем, который сказал: "Берите работу и давайте мы ее сделаем". Ну, я взял спектакль, начертил, сделал новый макет. Мы с Любимовым придумали диагонали и так далее. Начертил все, ну как профессионально это делается. Мы с ним сработались, поставили свет, ему понравилось, и он меня пригласил в театр. Сейчас я главный художник этого театра, не знаю, как дальше будет.

— Как работается с Любимовым?

— Он же большой мастер, с ним интересно.

— Но с ним сложно?

— Со всеми мастерами сложно. Он тоже непростой человек, но работать с ним приятно. Он дисциплинированный и требует дисциплины от других. Радуется, когда видит, что ты сердцем работу делаешь, его ведь не обманешь, он же мэтр, к тому же он в таком возрасте, что много повидал.

— Когда вы пришли в театр, вы с Любимовым говорили о творческой манере, ведь у Таганки есть свои традиции?

— Любимов мне сразу сказал — пойди и посмотри спектакли новые, и дальше будем работать. Я посмотрел все спектакли, пришел к нему и он мне сказал: "Теперь вам все понятно".

— Он не пытается вмешиваться в готовые решения, эскизы, переделывать, если что-то не нравится?

— Это же коллективное творчество, здесь особо не повыкобениваешься. Но и нельзя беспозвоночным. Ты считаешь, что вот так должно быть, и говоришь, что это предложение вот такое, расстояние вот такое, вот такой ритм. Любой режиссер, когда чувствует, что ты знаешь свое дело, не давит.

— То есть Любимов "беспозвоночных" не уважает?

— Нет, он не любит, и это сразу было видно. Когда я только пришел, он мне заявил: "У вас не хватает силы высказать собственное мнение". В общем, прогибаться никогда нельзя. Хотя тогда я не считал, что мне надо топать ногами, это должно в процессе работе прийти.

— Любимов — руководитель демократичный, приглашает к себе на шашлыки в загородный дом, подарки дарит, помнит дни рождения сотрудников?

— Вы знаете, нет. Но у нас очень хорошие отношения, можно в любой момент постучаться, что-то спросить по работе, он очень сердечный человек. Это хорошо, к тому же, когда приходишь в новый коллектив, есть же такая вначале проверка. Монтировщики проверяют, понимаешь или нет, цеха присматриваются. Если ты не профессионал — тебя сразу раскусывают. Хотя в личностном плане я вообще особо не стараюсь вписаться в коллектив. Мне вообще все равно — я свою работу делаю. Например, с актерами, у меня такой закон, я не дружу.

— А почему?

— А потому что я их не люблю. Они хорошие, замечательные, но это совершенно другая каста. Мне интереснее поговорить с режиссером или столяром, чем с актером.

— В большинстве театров годами теплится "классовая вражда", например, монтировщики сцены ненавидят актеров за то, что те не замечают монтировщиков...

— Просто другое отношение, когда актер приходит на неподготовленную сцену и делает замечания, то это проблема постановочной части. Театр существует ради актера, а не ради монтировщика. Так что, все правильно поставлено. Конечно, актер должен выходить на абсолютно готовую сцену. На Таганке, это же старая структура, вообще идеальная дисциплина и отношение. Сейчас чуть-чуть поменялось в связи с разделением на две "Таганки" — Любимова и Губенко.

— Театр — эпицентр сплетен и "Таганка" не исключение. О Любимове много рассказывают смачных историй?

— О Любимове я не знаю. Нет, наверное, он настолько положительный, что как о Чапаеве, он нем нет рассказов. Да и на сцене Любимов всегда собран. А вообще, историй много разных, однажды театр ездил на гастроли во Францию, и у кого-то советские таможенники обнаружили журнал о Мулен-Руж. Сразу задержали, мол, везет порнографию. А он и говорит: "Так все же везут!". И всех начали трусить.


О СУФ(Ф)ЛЕ
Владимир Ковальчук, художник-постановщик
Белая стена, три урбанистических остановки, которые оклеены объявлениями. Такая джан-буддистская декорация, абсолютно отстраненная и ни к чему не обязывающая. Костюмы мы делали вместе с Юрием Петровичем, потому что сначала должен был быть художник по костюмам, потом он куда-то скрылся, и нам пришлось вместе делать. Идея костюмов очень проста — это бытовой костюм в стиле 70-х годов, просто цивильные костюмы и рабочие робы. Любимов никогда не делает каких-то костюмированных вещей.


КСТАТИ
Киевские гастроли Театра на Таганке пройдут 31 октября — 22 ноября на трех киевских сценах: театра оперетты, театра Ивана Франко, Русской драмы (театр Леси Украинки). Спектакль "Суф(ф)ле", самая свежая "таганковская" премьера, представляет свободную фантазию на темы произведений Ницше, Кафки, Беккета и Джойса.
Благодарим за содействие арт-агентство "Ольвия-Театральная", организатора гастролей Таганки в Украине.