МАРЛЕН ХУЦИЕВ УСТРОИЛ ЧЕХОВУ СВИДАНИЕ С ТОЛСТЫМ

Свой первый фильм "Весна на Заречной улице" (1956) Марлен Хуциев, отметивший недавно свое 80-летие, представил на суд зрителей полвека назад. После выхода третьей картины "Мне двадцать лет" (1965) с ним лично захотел встретиться Федерико Феллини. Их знакомство состоялось в Москве во время Международного кинофестиваля, где великий итальянец представлял свою ленту "Восемь с половиной". В 60—70-е годы Хуциева считали знаковой фигурой в кинематографе, в последующие — живым классиком. В последний год советского кино появилась его "Бесконечность" (1991), потом режиссер взял долгую паузу. И вот, наконец-то, Хуциев снова в работе, снимает свой "восьмой с половиной" (если учитывать, что "Весна" сделана совместно с Феликсом Миронером) художественный фильм "Невечерняя".

В Ялте на съемочной площадке Марлен Мартынович отметил свой юбилей, которого, правда, подчеркнуто не замечал, а больше говорил о работе. Хуциев предлагает нам прислушаться к разговорам "властителей дум" — Льва Толстого и Антона Чехова. О содержании их бесед режиссер лишь догадывается, предполагает...

— Меня когда-то очень взволновал факт одной встречи, о котором я узнал, перечитывая мемуары, — рассказывает газете "Сегодня" о своей идее Марлен Хуциев. — Маститый человек, огромной славы писатель пришел в больницу к набиравшему известность талантливому автору. Толстой пришел просто навестить Чехова. И вот меня поразил этот человеческий порыв. Такие имена! О чем они говорили наедине? Об этом есть только скупые свидетельства Чехова, где отмечается, что был Толстой, говорили о бессмертии. Пустили его на 15 минут, проговорили полтора часа... Мы с сыном Игорем сначала написали пьесу, позже появился сценарий. Он предложил сделать зеркальное продолжение этой подмосковной встречи, ведь потом уже Чехов навещал больного Толстого в Гаспре.

Поиском актеров на главные роли режиссер занимался долго и очень тщательно — из-за этого даже сроки съемочного периода переносились. Ему требовались актеры восприимчивые, но не "заигранные". В итоге Хуциев остановил свой выбор на Владиславе Ветрове, актере московского театра "Современник", и Михаиле Пахоменко из калужского драмтеатра.

— Я считаю огромной удачей то, что мы нашли двух очень точных исполнителей. Внешнее сходство очень важно, потому что мне хочется, чтобы эту историю воспринимали как подлинную. Во всяком случае, я пытаюсь создать ощущение живой конкретной истории, о которой мы не читали в книгах.

Итоговую встречу писателей Хуциев "организовал" у моря. Основным съемочным объектом стал особняк псевдоготического стиля в Гаспре, до экспроприации принадлежавший графине Софье Паниной, где в 1901—1902 гг. гостил и болел Толстой. И именно там его навещал Антон Павлович. Сейчас это санаторий "Ясная поляна", недалеко от Ялты. В качестве декораций пригодился и ялтинский дом-музей Чехова. Неожиданное появление "живого" хозяина дачи заставляло трепетать даже научных сотрудников — такое сходство!

— Было много курьезных сцен тихого ужаса и мистического трепета, — смеется Ветров-Чехов. — Люди, которых не предупредили о съемках, в изумлении, с открытыми ртами смотрели на меня. Но я и сам испытал шок, когда зашел в кабинет Антона Павловича, прикоснулся к его личным вещам. Сколько всего он здесь пережил — тяжелые минуты раздумий, радостные встречи с друзьями. Кстати, я ведь вырос в Таганроге, где все пропитано чеховским духом.

В эти дни Марлен Хуциев продолжает съемки в "Ясной поляне". И там случайных зевак уже удивляет Толстой — Михаил Пахоменко.

— Как-то пожилая женщина меня убедительно просила отправиться на набережную в Ялту поучить жизни молодежь: "Вам надо чаще проповедовать", — рассказывает нам "граф". — Потом, справившись о моем здоровье, поинтересовалась, где я живу, и, узнав, что в гостинице, настоятельно рекомендовала перебираться назад в особняк: "Тут не так шумно, и воздух чище". А в другой раз какой-то мужчина долго наблюдал за нами из-за деревьев и в конце съемочного дня подскочил и стал нервно отчитывать Хуциева за то, что он меня снимает: "Его же церковь предала анафеме!"

На съемочной площадке режиссер, обращаясь к актерам, называет их исключительно по имени-отчеству персонажей — Антон Павлович и Лев Николаевич: "Лев Николаевич, вы слишком высоко подняли глаза. Вон, только до той веточки".

"Невечерняя" — это от названия дачного романса. Однако умиротворяющий мотив картины временами будет нарушаться громом артиллерии, разрывами бомб и свистом пуль. По сценарию, Толстой в ретроспекции возвращается к событиям Крымской войны 1854—56 гг., в которой он принимал непосредственное участие.

— Нам не обязательно, как Парфенову, быть точно на месте битвы, — поясняет Марлен Хуциев. — Мы пытаемся показать отдельные эпизоды той войны. Вот, например, у нас события на 4-м бастионе. Но в Севастополе на его месте сейчас мемориал из камня. И мы снимаем там, где это удобно и можно добиться правдоподобности. На Поликуре мы сняли только часть эпизода, когда противник прорывается к бастиону. Развернуться как следует нам помешал рельеф с резким обрывом, поэтому всю широту атаки пришлось снимать на территории "Ясной поляны". Нашли там пустырь, построили декорации и досняли недостающие кадры. Это сцена у нас монтажная, но выглядит все очень убедительно. Из батальных эпизодов, нам пока не везет лишь с одним — не могу никак снять переправу при отступлении наших. Что-то похожее я на днях увидел на севере Крыма — возле станции Сиваш.