"Я НИЧЕМ НЕ ГОРЖУСЬ В СВОЕЙ ЖИЗНИ, И, КРОМЕ КИНО, НИЧЕГО НЕ УМЕЮ"

Российский режиссер Алексей Герман-младший привез на фестиваль "Молодость" свою вторую по счету картину "Гарпастум" с Евгением Прониным и Даниилом Козловским в главных ролях — фильм, рассказывающий о русских футбольных болельщиках начала прошлого века, был представлен еще на Венецианском фестивале, где международное жюри, правда, обошло картину вниманием. "Сегодня" пообщалась с сыном режиссера "Хрусталев, машину!" и "Двадцати дней без войны" в киевском Доме кино о наследственности и профессии.

— Как вы считаете, почему украинское кино так запаздывает в своем развитии по сравнению с российским?

— В России государство стало давать деньги на дебюты, и у нас, чуть раньше чем у вас, образовался серьезный кинорынок. Еще у нас раньше телеканалы начали инвестировать производство — наверное, поэтому.

— Трудно быть сыном своего отца?

— Я всегда так отвечаю — тяжело родиться в маленькой деревушке в детдоме. Я стараюсь, чтобы мне не было стыдно за то, что я делаю. Получается или не получается — не важно. Главное, чтобы никто не мог сказать: "Дурак, лучше бы пошел в другую профессию". Я живу с тем, что меня сравнивают с отцом, свыкся, и мне кажется это нормальным.

— Вы довольны своими первыми двумя картинами?

— Нормальный человек не может гордиться своими фильмами. Как только ты начинаешь гордиться тем, что делаешь, ты умираешь как личность в художественном смысле. Я не горжусь ни первым своим фильмом, ни вторым — я вообще ничем не горжусь в своей жизни. Надо идти дальше, вырабатывать походку. Я люблю кино и больше ничего не умею. Когда из шестидесяти страниц сценария, из бумажек что-то возникает на экране, из пучка света рождается жизнь... Я часто задаю себе вопрос — почему я не бизнесмен и не зарабатываю большие деньги, а занимаюсь кино? И отвечаю себе: это одна из немногих профессий, где ты испытываешь радость, горе, взлеты, падения с удивительной эмоциональной насыщенностью.

— В последнее время режиссеры старшего поколения сетуют на то, что теперь все условия диктует продюсер фильма. Как вы к этому относитесь?

— Это нормально. Весь мир к этому пришел, это данность новой глобальной экономики. Плохо, если из-за этого люди не могут снимать настоящее хорошее кино, если это им мешает. Но есть много противоположных примеров — того же Сокурова продюсируют нормальные люди. Это как дождь — иногда он идет, а иногда нет, и ничего с этим поделать нельзя.

— Кинематограф — это бегство от жизни?

— Когда нам всем в начале девяностых объяснили, что кино не должно ставить проблемы, а рассказывать истории — это было ошибкой. Фильмы должны ставить проблемы. Да, если кино облагораживает жизнь в рамках социализма — это ужасно, это не кино, фильмы должны идти вместе с жизнью, а не наоборот. Где найти точки соприкосновения, как это объединить и преобразовать, зависит от режиссерских способностей и фантазии. Но это не бегство от жизни.

— Какие впечатления от Венецианского фестиваля, где проходила премьера вашего нового фильма "Гарпастум"?

— Знаете, я испытал очень неприятное чувство в Венеции: когда мой фильм посмотрели, я понял, что он зажил самостоятельной жизнью. Все те герои, которых я выдумывал, пытался как родитель контролировать, одевал, переодевал, перекрашивал волосы, вдруг стали жить сами по себе. К этому надо относиться очень интимно. Я не верю в "профессионализм" в кино: сейчас мы "бац!" — снимем, заработаем бабло, и все будет нормально. Так не бывает.