ЗАНИМАТЕЛЬНЫЕ ИСТОРИИ ОБ ИМЕНИННИКЕ ГРАДСКОМ

Завтра знаменитому российскому артисту Александру Градскому исполняется 56 лет. Киевляне, к сожалению, давно не видели его "живьем" — концерты замечательный певец и композитор сейчас дает редко, да и дисков в киевских магазинах с его песнями мало — нужно специально заказывать из России. Чудный голос с широченным диапазоном помнят многие, а какой Градский по характеру, его привычки и комплексы, знают только близкие друзья. Их-то мы и расспросили в преддверие дня рождения.

Александр Абдулов:

— Помню концерт на сорок тысяч человек в спорткомплексе "Олимпийский", приуроченный к 8 Марта. Естественно, все пели под фонограмму. И я в том числе. Я прихожу туда и наблюдаю скандал. А где Градский — там всегда скандал: "Я не буду петь! Уберите эти колонки! Они паршивые!" Эти колонки убирают, относят в сторону, затем приносят их же сюда же обратно. "Ну вот! Это нормальные колонки! Это уже другое дело!"

Саша знает себе цену. Еще в те времена, когда 1000 рублей были сумасшедшими деньгами, какие-то богатые люди предложили ему сделать концерт. А надо отметить, что в то время он давал концерты примерно раз в полгода. Саша сказал:

— Нет! Я выступаю только за две тысячи!

Отказ Градского — это не жадность его. Он сказал: "Этот труд, этот концерт, этот голос стоят две тысячи!"

Меня поначалу это даже коробило. А потом выяснилось, что он сам брал специальную аппаратуру, пел без фонограммы и абсолютно по-другому относился к своей профессии, чем те люди, которые ставили две колонки и пели под фонограмму, что и было достойно двухсот рублей.

Алексей Белов, лидер группы "Парк Горького":

— Саша очень спортивный и азартный парень. Не дай Бог, в игре в волейбол он подал мяч, а мяч зацепился за сетку! Протестуя, Градский утверждал, что никакой сетки и в помине не было. Всем было, в общем, безразлично, зацепился мяч за сетку или нет, мы же не корову проигрываем и это не олимпийские игры, но Градский взрывался как атомная бомба, начинал кричать, что судья не прав, обзывать его смешными словами, желал ему свисток проглотить. Однажды, играя в футбол, Градский мчался с мячом. И вдруг сам наступил на мяч, упал, очки слетели, и, хотя было совершенно ясно, что он сам наступил на мяч, в этот момент все увидели угрожающе открывающийся рот Градского, набирающего в в легкие побольше воздуха. Все поняли, что сейчас начнется традиционная жуткая "ария", и тут же сказали: "Хорошо! Хорошо! Штрафной!". Как-то Саша сказал: "Я замечательно умею кататься на водных лыжах!" Он выдавал совершенно неимоверные па, которым мог бы позавидовать любой профессиональный комик! А до нас доносились лишь обрывки некого бельканто в его "исполнении": "водители катера ничего не умеют", "у них неправильный катер", "неправильные лыжи", "сегодня очень мокрая вода"!

Владимир Дудин (помощник Градского):

— Едем мы в машине по Москве, и Градский видит открытый колодец. Казалось бы, ерунда, но Саша вылезает из машины и начинает этот колодец закрывать. В чистой одежде. Потому что кто-то из водителей может угодить в этот колодец.

А однажды мы попали в затор. Пробка. Все, как ослы, стоят, сигналят... Шурик сидел, нервничал. На дворе осень, грязь, дождь, слякоть — страшное дело. Он вылезает из машины и, как регулировщик, начинает регулировать движение: "ты стой", "ты — туда", "куда ты, твою мать, едешь!" И эта пробка рассосалась очень быстро!

Пришел Градский однажды в Елисеевский гастроном, там у него свои приятельницы, поклонницы. Хотя как певца они мало его знают, больше их привлекает само имя. И вот, он сидит в кабинете заведующей, разговаривает с ней, а по радио в ее кабинете играет какая-то сложная итальянская ария знаменитого тенора. Заведующая говорит Градскому:

— Вот видишь, люди поют! И как красиво поют!

А Шура во весь голос сходу выдал часть этой арии параллельно со звучанием радио! Заведующая "села на задницу".

Максим Капитановский (экс-"Машина времени"):

— В 1988 году "Машина времени", усиленная для концертной убедительности Александром Градским, летит на "Боинге" в Соединенные Штаты. Через некоторое время в аэропорту ловкие шоферы растащили по длинным лимузинам прилетевших бизнесменов, и мы остались в зале одни, не считая очень бойкой и симпатичной девицы с табличкой "HARD-ROCK" в руках. Девушка вертела головой и энергично разгоняла табличкой и без того кондиционированный воздух.

Убедившись, что, кроме нее и нас, в зале никого нет, и бросив взгляд на длинные волосы Кутикова и Градского, она решительно подошла к нам и с ужасающим техасским акцентом осведомилась, не видали мы тут где-нибудь группу из Москвы?

Два следующих дня мы провели на пляже. Было жарко, у некоторых "сгорели" плечи, а Градский купил себе красивую шапочку с приделанными к козырьку небольшими руками и веревочкой. Если дернуть за веревочку, то ручки делали жест, который американцы называют "Fuck off". Градский дергал за веревочку часто, несложный механизм быстро сломался, и руки застыли в неподвижном жесте, который нельзя было уже ни отменить, ни изменить. Шапочку пришлось снять.

Леонид Ярмольник:

— Наиболее близкое наше творческое сотрудничество — опера "Стадион". Выглядело это примерно так. Телефонный звонок Градского:

— Так, Ярмола! Ты мне нужен на пять минут! Потом в своих мемуарах будешь писать, что ты записывался в опере у Градского! Я пишу свою первую оперу "Стадион", в которой ты исполняешь роль Газетчика.

— ...?! И что я там должен делать?

— Две фразы надо прокричать!

Я приехал на радио, меня завели в зал, где записываются симфонические оркестры, я стоял один у микрофона и, как дурак, орал, пока Саша не сказал, что записано. А у него там все кричали: и Боярский, и Сева Абдулов.

Как режиссер он может заставить человека делать все так, как ему это нужно. Так что режиссерские способности у Саши есть. Когда он добивался задуманного и был удовлетворен исполнением, от него можно было услышать примерно такую похвалу:

— Ну вот видишь! А говорят, что ты артист — говно! Ведь получается, когда у хорошего режиссера!

Это Градский мог сказать кому угодно, начиная по вокальным данным от Ярмольника до Кобзона!

Александр Платонов (группа Скоморохи):

— Однажды я из-за Градского переполошил всю гостиницу. Я вышел в соседний номер к ребятам. Градский остался один. Когда я вернулся, он уже уснул. Спал Саша на спине, и оказалось, что он спит... с открытыми глазами. Но я-то этого не знал! Свет в номере горел, глаза у Градского закатились — картина была жуткая! Я пулей вылетел в коридор с криком на всю гостиницу: "Градский умер!" Естественно, в номер сбежались все. Проснулся Градский, совершенно не понимая происходящего. После жутко отругал.

Маргарита Пушкина (поэтесса):

— Я помню, как он чинил все сам. Магнитофон в машине чинил гвоздем. Он настраивал у меня дома цветной телевизор. Мой папа чуть инфаркт не заработал! Градский лезет, все раскручивает, затем все назад запихивает! Остаются лишние детали. Папа в шоке! Градский спокоен:

— Ничего, Анатолий Иванович, не переживайте — новый купите!

Раньше мы часто вместе ездили отдыхать. Я с ребенком и Саша с семьей. А когда мы отдыхали в "Солнечном" — там он барин. Там все по высшей мерке. Даже столовое серебро возил с собой из Москвы! Мы-то алюминием пользовались! А Градский считает, что столовое серебро должно быть и под вишней. Откуда в нем это — я не знаю.

Роман Карцев:

— Он очень шумный, очень общительный, всегда очень громко разговаривает, несмотря на то, что певцы всегда берегут свой голос. В спорах Саша всегда идет в конфронтацию. Я уж не говорю о его блестящем владении уличным языком — это он делает потрясающе!