КНЯЖНА РЕПНИНА И ВОДИТЕЛЬ ДЛЯ ВЕРЫ

Красивая пара — российские актеры Игорь Петренко ("Водитель для Веры") и Екатерина Климова ("Бедная Настя") привезли в Киев спектакль "Ленинградский романс", который киевляне увидят 11 и 12 ноября. На встрече с журналистами "Голубой Огонек" пообщался с влюбленными: Екатерина и Игорь сидели так близко, насколько это позволяли рамки приличия, что-то по очереди шептали друг другу на ухо, после чего предательски краснели. Но говорить пришлось о кино.

— Игорь, расскажите о своей работе в картине "Волкодав", которая скоро должна появиться на экранах — это ведь редкий случай, когда вы снимаетесь не в форме советского солдата.

— Это, наверное, моя первая полноценная отрицательная роль — ко мне прилип как стереотип образ положительного военного простого парня. "Волкодав" — фэнтези, первая за многие годы сказка, славянская история. Я играю там роль Лучезара, он один из самых "плохих" персонажей в фильме, причем самый отвратительный там — вообще не человек. Мне кажется, что "Волкодав" можно назвать самым смешным фильмом: все смеются, потому что слишком много денег туда угрохали и неизвестно, что в итоге получится, оправдает ли картина надежды или нет. И сегодня это самое дорогое кино. Мы снимали его целый год: четыре месяца провели в Словакии, дополнительные съемки проходили в Москве, в павильонах. Во время работы люди получали травмы — в картине герои размахивают холодным оружием, ездят на лошадях. С погодой нам не везло. Мы даже вызывали священника, чтобы он дал благословение на хорошую погоду, но он не совсем понимал, что от него хотят. Не везло ужасно — неделями шли дожди, когда нужно было снимать солнечную сцену, а священник все-таки не сумел помочь.

— Фильм можно будет сравнить с тем же "Властелином колец"?

— На картину стараются повесить ярлычок, мол, "русский "Властелин колец", но это не так. Помните, был такой фильм "Конан-Варвар" (с Арнольдом Шварценеггером в главной роли. — Авт.)? Герой борется со злом, а я — тот человек, который все время пытается ставить ему палки в колеса.

— Состояние влюбленности вам помогает или, скорее, мешает в работе?

(Оба смущенно улыбаются).

Петренко: По-разному бывает. Но вы знаете, влюбленность — это то, что практически невозможно сыграть. Для актера на сцене — это состояние на грани, еще чуть-чуть, и ты, наверное, по-настоящему влюбляешься. А когда ты уже и так кого-то любишь, то переключаться с одной влюбленности на другую невозможно. Только одному человеку это было под силу — Казанове, он любил всех.

Вмешивается Климова (с подозрением щурится): Нет, но тебе мешает это состояние?

— Я же говорю, что мешает, иногда мешает, — вконец запутывается и смущается Петренко. — А именно у нас в спектакле помогает.

Климова: Мне помогает. Потому что когда партнер тебе не нравится, то играть очень сложно. Это как раз то, что создает комфорт — не нужно ничего придумывать.

— Что самое опасное для актера?

Петренко: Потеряться в своих образах. Когда ты придумываешь какой-то образ, не всегда понимаешь мотивацию поступков — начинаешь для себя их оправдывать. А характеры же все разные, и ты стараешься делать так, чтобы это было органичным для тебя, поэтому жесты, эмоции и мимика персонажа в итоге остаются в тебе. Иногда волей-неволей, в разговоре или в любой другой ситуации, ты чувствуешь, что вот этот жест — от того или иного персонажа. Сложно понять: а где, собственно ты во всем этом?

— Как вы боретесь с таким, в лучшем случае, раздвоением личности?

— Юмор и ирония помогают.

Климова: Самое страшное для актера — понять, что он не актер. Прожить всю жизнь как артист, а потом обнаружить, сколько лет было потрачено зря.

— Что вас раздражает в киноиндустрии?

Петренко: Когда пересекается творчество и зарабатывание денег, когда люди зарабатывают на процессе, а не на результате. Периодически мы бываем жертвами этого — когда, например, говорят: "У нас нет денег, поэтому сцену, которую надо снимать три дня, мы снимем за один". А в таких случаях упускается множество нюансов и деталей, но ведь именно из них и получается самое интересное.

Климова: Люди, которые дают деньги, всегда контролируют процесс, влезают во все, даже в подбор актеров.

— Было ли какое-то решающее событие, после которого вы решили заняться актерством?

Петренко: В театральный вуз я поступал просто из спортивного интереса: смогу или не смогу? Получилось так, что поступил во все, а Щукинское училище выбрал потому, что там был изумительный дворик.

— Пока не разочаровались в профессии?

Петренко: Конечно, разочарования бывают, но и столько открытий! Иногда кажется: все, надо завязывать. И параллельно, когда начинаешь "копать" какой-то образ, обнаруживаешь такие подводные течения, что на все остальное просто закрываешь глаза, работаешь и получаешь удовольствие. В этой профессии есть замечательная особенность — можно быть кем угодно.