ЛЕСНИК ПРЕГРАДИЛ БРАКОНЬЕРУ ДОРОГУ И ПОЛУЧИЛ ЗАРЯД ДРОБИ

Коротко мы уже сообщали о преступлении, раскрытом 26 лет назад. Недавно стали известны подробности этой истории.

Когда пропал муж, Лидии Николаевне было 42 года. Все это время женщина не теряла надежды узнать, что же случилось с ее супругом. Не меньше тревожились за Павла Пащенко его друзья, коллеги. О нем никто не мог сказать худого слова — Павел Емельянович был ответственным, честным, любил лес и чувствовал себя в нем заботливым хозяином.

Беда случилась в один из декабрьских дней 1979-го. Утром лесник ушел на работу, сказав родным, что собирается снимать поставленные браконьерами петли, и больше не вернулся. Сотрудники милиции, военнослужащие, работники лесхоза безрезультатно обследовали чащу метр за метром. Для поисков Пащенко был задействован также вертолет, но и это не помогло. Уголовное дело, возбужденное по факту исчезновения лесника, прекратили в 1982-м.

Шло время, вера Лидии Николаевны в то, что увидит мужа живым, таяла. Выплакав все слезы, женщина поставила в чаще скромный памятник с табличкой: "Пащенко Павлу Емельяновичу, погибшему здесь...".

А где — здесь? Неизвестность не давала покоя, и верная жена продолжала методично обходить леса, чтобы найти хоть какую-то зацепку. Однако раскрыть загадку удалось только сейчас, чему во многом способствовало возвращение в Инкерманский ГОМ уже в качестве заместителя начальника отдела подполковника милиции Ивана Синицкого, который в 70-е служил тут в звании сержанта. Обладая великолепной профессиональной памятью, он в точности восстановил обстоятельства, сопутствовавшие исчезновению Пащенко.

Тогда основным подозреваемым был коллега Павла Емельяновича, которого тот частенько совестил за использование служебного положения в личных целях — где травы себе, дескать, прикосит, а то и кабанчика не позарится взять. Сегодня такие проступки не кажутся очень-то серьезными, а четверть века назад противостояние двух лесников послужило поводом для разработки основной версии об исчезновении Пащенко. Подтверждений подозрениям не было, но на человека пала тень подозрений. И хоть сам он тоже умер, осталась вдова Галина Александровна, искренне желающая, чтобы нашли настоящего убийцу, а доброе имя ее супруга было реабилитировано. Поэтому, узнав от соседской ребятни, что некий Кузьма-археолог отыскал в лесу человеческие кости, сразу же сказала об этом работнику милиции.

Кузьма, занимающийся нелегальными раскопками, действительно нашел скелет с остатками одежды, на которых сохранились нашивки. Там же лежали пули. Распивая с малолетками пиво, "черный археолог" проговорился, что этими пулями можно стрелять.

Услышав об этом, Синицкий вспомнил, что в те годы, когда пропал лесник, ранее судимый П. рассказал по пьянке сожительнице, что убил человека. Особенно заинтересовали офицера милиции слова о нашивках — это могли быть служебные отличия лесника. Старший опер Виктор Дудкин наведался к Кузьме домой, где действительно оказались нашивки, которые носил на одежде Павел Емельянович. Потом эксгумировали останки...

П. был задержан. Его жизнь пошла под откос еще до убийства — отсидел год за тунеядство, потом еще пять раз был судим по разным статьям. Сначала пытался запутать следствие, уводить его в сторону, но поняв, что не удастся, во всем признался и сказал, что все эти годы Пащенко приходил к нему в снах.

Жена и дочь лесника опознали его вещи — ремень, обложку удостоверения, кошелек, часы. Судебно-медицинские эксперты установили, что мужчина был убит из охотничьего ружья — на останках обнаружены характерные следы дроби. П. рассказал, что в тот роковой день отправился браконьерничать. Дорогу преградил Павел Емельянович, и в тот момент, когда попытался выхватить из его рук браконьера ружье, прозвучал выстрел...

П. утверждает, что нажал курок от неожиданности. Осознав, что случилось непоправимое, прикопал тело в яме. На охоту с тех пор больше не ходил...

Уголовное дело возбуждено прокуратурой Балаклавского района Севастополя по факту убийства из неосторожности.