КТО ИЗ АРТИСТОВ И ЗАЧЕМ ПОДАЕТ В СУД

Сейчас все программы в жанре "суд-реалити" очень популярны: на украинском телевидении уже несколько подобных клонов. Суть шоу проста: человек, у которого появились неразрешимые бытовые проблемы идет на телевидение и решает их в импровизированном суде, своего рода репетиции настоящего.

"Сегодня" пообщалась с ведущим российской программы "Час суда" Павлом Астаховым — одним из самых известных московских адвокатов. В программе, построенной по принципу третейского суда (то есть, на судебном заседании присутствуют только мировой судья, истец и ответчик) разбираются, в основном, сугубо бытовые проблемы повздоривших соседей или обозленных супругов в процессе развода — но, как оказалось, деятели шоу-бизнеса тоже не прочь выяснить свои отношения при помощи судьи Астахова.

— К вам в программу действительно заходят представители шоу-бизнеса?

— Очень много. Это, опять же, ответ на вопрос — настоящие у нас дела или нет? Настоящие ли люди? Именно звезды шоу-бизнеса, например, не всегда пойдут в обычный суд: во-первых, у них нет времени. Потом, представьте себе: каждый раз ходить в суд, где тебя все знают, и журналисты будут бегать за тобой с камерами и расспрашивать! А в наш суд они готовы пойти. В большинстве случаев артисты приходили с ответчиками. У Алексея Глызина украли его портрет и стали печатать его на конфетах и шоколадках — просто взяли фотографию и стали писать "конфеты "Глызин". Было дело с Сосо Павлиашвили — он выступил на благотворительном концерте, а потом с этой благотворительной организации авторское общество потребовало авторские отчисления, за то, что они использовали певца. Организация пыталась доказать, что это был благотворительный концерт, и Павлиашвили сказал, что платить ему не надо. И вот мы рассматривали вопрос — должен ли благотворительный фонд отчислять деньги, если певец выступал бесплатно, а авторское общество, призванное следить за тем, чтобы отчисления шли, — требовать денег. Я посчитал, что это несправедливо — раз Павлиашвили оказывал благотворительность, пусть и авторское общество делает то же самое.

— То есть, в суд к вам ходят одни мужчины?

— У нас была, например, бывшая участница "Виа Гры" Света Лобода: когда в каком-то провинциальном российском городишке открылось кафе ее имени. Там были развешаны ее фотографии. Приехал хозяин этого кафе, который говорил: "Вы что, да я готов ей деньги отчислять, сколько она скажет!"

— Чем эта история закончилась?

— Мы, конечно, его осудили и наказали, но он всячески проявлял активность и хотел с ней сотрудничать, чтобы бизнес процветал. А в Москве, например, открылось кафе "Астахов", к которому я не имею никакого отношения. Буду с этим разбираться, но сначала хочу выяснить, хорошая там кухня или нет. Если будут позорить фамилию — закроем.

— В 2001 году вы были адвокатом телекомпании НТВ. Как вы оцениваете те события спустя 5 лет? (Напомним, в апреле 2001 года "Газпром" провел собрание акционеров, на котором был избран новый Совет директоров телекомпании НТВ. Несогласные с решением журналисты НТВ начали акцию протеста, а 14 апреля произошел силовой захват телекомпании с помощью службы безопасности "Газпрома").

— А как я могу сейчас подвергать ревизии свои слова, свою позицию? Результат такой, что телекомпания, которая была на тот момент объективно лучшей — с лучшим оборудованием, кадрами, менеджментом и программами, — колоссально потеряла в весе как продукт после того, как перешла под "Гапзпром". А пострадал зритель. Больше всего меня смущает гонка за рейтингами: это приводит к абсолютному засилью криминальных программ, чернухи и какого-то совершенно пошлого юмора. Но рейтинг высокий. То есть, сегодня телевизионные менеджеры не стремятся к тому, чтобы улучшить свой продукт и насытить его некой "воспитательностью". Без ложной скромности скажу, что программу "Час суда" смотрит до пятидесяти процентов детей в возрасте от 6 до 19 лет. Это хорошо — мы никогда не допускаем грубостей и неприличностей.

— А что вы можете сказать о деле с увольнением Леонида Парфенова в 2004-м?

— В деле об увольнении Парфенова с НТВ я не участвовал, поэтому я не могу рассказать о его деталях. Но я могу сказать несколько слов о последствиях, которые мы все испытываем на себе: я имею в виду тех людей, которым нравилось то, что делал Леонид. Он — профессионал высшей пробы, и его явно не хватает в информационном телевизионном пространстве.

— Вы тогда заметили, что конфликт можно было решить по-другому. Как?

— Принцип, который я исповедую, высказан еще древними. Самая справедливая форма существования права — диалог. Именно в диалоге можно добиться справедливости и истины. Если одна из сторон диалог прекращает, то понятно, что будет очевидное несправедливое решение. Так и произошло. Этот диалог можно было перенести из отношений работодателей и работников в сферу общественного обсуждения: у нас есть Палата по информационным спорам, есть Большое жюри Союза журналистов.

— Если говорить о телевидении — какой все-таки процент "шоу" в программах, подобных вашей?

— Был такой замечательный советский фильм, "Презумпция невиновности". Идет показательный суд, Золотухин играет человека, который убил одного из нападавших на него хулиганов. Мимо проходит пара, и молодой человек говорит девушке: "Ой, смотри, выездное заседание суда! Пойдем, похохочем, повеселимся!" Так же и здесь — один приходит действительно для того, чтобы "похохотать-повеселиться". Этому человеку все равно — настоящий это суд или концерт. А другой смотрит на то, как вести себя в конкретной ситуации, в которую может попасть любой. От сумы и от тюрьмы не зарекайся. Подобные программы существуют десятки лет — "People's Court" ("Суд народа") в Америке идет уже почти пол-века. Меняться будут дела, хотя есть вечные темы вроде семейных и соседских споров, меняться будет законодательство, но право вечно. Были же идеи поставить машину, которая судила бы всех непредвзято и законно, перебирая только статьи, которые принадлежат применению. Но такого не произойдет, потому что любое решение судьи основано на личном внутреннем убеждении. Мы не доживем до того момента, когда будет как в фильме "Судья Дредд" с Сильвестром Сталлоне: человек сразу признается виновным, и ему выписывается штраф без выяснения обстоятельств.


ДОСЬЕ
Павел Астахов в 1991 году окончил Высшую школу КГБ СССР, тогда же началась его адвокатская деятельность. Сейчас один из самых востребованных московских адвокатов. В 2005 году победил в номинации "Самый стильный мужчина", присуждаемой российским журналом "GQ". Помимо юридической практики, увлекается охотой и коллекционирует увеличительные линзы.