УВИДЕТЬ ПАРИЖ. И НЕ УМЕРЕТЬ

Если первый встреченный вами в городе бомж выглядит стильно — значит, город определенно чего-то стоит! Бомж на парижском вокзале Монпарнас был определенно из какого-то иного мира. Потрясающее желтое пальто с черной широкополой шляпой, слегка запущенная эспаньолка и взгляд Ван Гога, у которого только что украли его "Подсолнухи". Добро пожаловать в Париж!

ЭЙФЕЛЕВА БАШНЯ

Эйфелева башня в Париже действительно видна отовсюду. Но грандиозность ее невозможно оценить на расстоянии. Ты стоишь перед ней, придавленный к земле ее совершенством и неувядающей индустриальной прелестью. Как, интересно, им удается спасать ее от ржавчины и прочих болезней старения? Рецепт этой вечной молодости, в принципе, известен — 40 тонн краски ежегодно.

Зимой в Париже туристов не так уж много. В лифте, несущем нас наверх, — 16 китайцев, подозрительного вида пара средних лет в ковбойских шляпах и трое нас — условно русских. На первом уровне никто не выходит — хотя лифт, по инструкции, все равно останавливается. На первом уровне нормальному человеку делать нечего — смешно, в самом деле, каких-то 57 метров над уровнем земли! Возносимся на самый верх. Клацают, распахиваясь, двери лифта — и мы на высоте 275 метров! Бросаемся к окнам смотровой площадки и видим потрясающую в своей убийственной величественности картину: толстый слой облаков, на нем — исполинская тень от Башни. За неимением лучшего, делаю снимок этой уникальной картины, наверняка запечатленной до меня миллионом таких же неудачников.

Впрочем, кто может назвать неудачником человека, стоящего на самом верху Эйфелевой башни?

СЕНА

Зимой Сена неприветливо свинцова. Температура воздуха — чуть выше нуля. На многочисленных корабликах и баржах, которые летом, как можно понять, бурлят жизнью, теперь — тоскливая тишь, лишь одинокие личности в вязаных шапочках задумчиво глядят на прохожих с пустынных палуб. Но что-то по Сене все-таки движется! Я стою на Иенском мосту и наблюдаю за тем, как отчаянные гости города, кутаясь в шерстяные одежды и толстые куртки, плывут на прогулочном катере системы "Батобюс" вниз по течению.

Сена — становой хребет Парижа. Вдоль ее берегов протянулись здания, за каждым из которых целый кусок истории. Лувр, тюрьма Консьержери, Монетный двор, особняк д'Орсе, Бурбонский дворец, собор Инвалидов… Париж изумляет в первую очередь этой бесконечной чередой великих построек, каждой из которых любому другому городу хватило бы, чтобы чувствовать себя щедро одаренным судьбой. Здесь величие — на каждом шагу. Иногда это играет с восторженным туристом злую шутку. Видишь какую-то церквушку со следами доисторического пожара — и тут же начинаешь лихорадочно рыться в путеводителе. А там о ней ни слова. Просто церквушка. Таких тут десятки…

ЕЛИСЕЙСКИЕ ПОЛЯ

Триумфальная арка на площади Де Голля показалась неожиданно — озабоченные поиском пункта обмена валют, мы и не заметили, как она вдруг выросла перед нами. Вблизи она оказалась куда грандиозней, чем представлялось.

В 11 часов утра Елисейские поля неожиданно пустынны. Похоже, в Париже все-таки работают. Перед нами — широченный тротуар, с обеих сторон облегающий безбрежную магистраль. Количество машин, в отличие от пешеходов, огромно. Между автомобилями и автобусами снуют мотоциклисты, не боящиеся ни полицейских, ни малой температуры. Парижские мотоциклисты многочисленны, наглы и предприимчивы.

Увернувшись от юной мотоциклистки с голыми коленками (что ей почти нулевая температура!), мы подходим к культовому ресторану "Фуке". Верхняя часть Елисейских полей — это гроздь ресторанов, кафешек и магазинов. "Фуке" среди них особа королевских кровей. Под его красной вывеской принимало пищу такое количество великих мира сего, что даже среди них хозяевам пришлось произвести искусственный отбор. Признанные наиболее достойными увековечены на "золотых" плитах у входа в ресторан. Робкие надежды позавтракать у "Фуке" разбились вдребезги о меню, выставленное на улице. 8 евро за порцию кофе — это просто какое-то издевательство над здравым смыслом.

Ну и ладно, подумали мы, и нашли разумную альтернативу буквально метров через сто. Скромное, но стильное кафе "Довиль", где в те же 8 евро нам обошелся весь завтрак (превосходный омлет и кофе по-турецки).

Елисейские поля выводят нас в ту часть Парижа, где доминирующим становится исторический фон. Мы — на площади Согласия, потрясены гармонией и совершенством этого громадного четырехугольника. Два огромных фонтана, привезенный Наполеоном египетский обелиск в середине, восемь аллегорических статуй, представляющие французские города — по углам. Восемь прекрасных гектаров, где нашли свою гибель Людовик XVI, Мария-Антуанетта, Дантон, Робеспьер и масса прочих жертв Великой революции.

ОСТРОВ СИТЕ

Остров невелик (смешно подумать, что когда-то весь город ограничивался его площадью), обойти его весь не проблема. При нашем лимите времени все, что мы успели сделать — это, конечно, выйти к Нотр-Дам. А как же! Скажи друзьям, что был в Париже и не видел его Божью мать — заплюют.

Проблема с Нотр-Дам одна: простым объективом его не снимешь так, чтобы в кадр попал весь фасад с прилегающими красотами. Площадь перед собором мала, отойти для съемок некуда: поджимают дома. Сетуя на это досадное обстоятельство, мы подошли ближе — и только тогда увидели знаменитые химеры Нотр-Дам. Главный собор Парижа могучий аргумент против прописной истины "большое видится на расстоянии". Подойдя к фасаду Нотр-Дам, видишь, кроме химер, все архитектурные "примочки" — все то, что обеспечило легендарной постройке славу "воздушного собора". На самом деле, по своему строению фасад Нотр-Дам очень прост. Пытаясь анализировать, не сразу понимаешь, откуда это ощущение невероятной легкости постройки. Подойдя вплотную, видишь, как просвечивает небо сквозь камни собора, как легкие узорчатые арки уносят его вверх, к небу.

На обратном пути идем по набережной Орфевр. Мы бы не простили себе, если бы не побывали рядом с местом постоянной работы комиссара Мегрэ. Резиденция французской правоохранительной системы — Дворец правосудия и прилегающий к нему квартал. Когда мы проходили мимо одного из зданий, там, словно по заказу, разыгрывалась драматическая сцена: извлечение небритых личностей провансальского вида из полицейской машины. Мы подошли вплотную к месту событий, разве что голову в кабину не сунули — но так и не дождались грозного окрика: "Стой! Куда лезешь!". Ничего подобного — стоявший на страже толстый тип в круглой фуражке только исподлобья на нас глянул и тут же отвернулся. Дальше — вообще смешно: из-под арки вынырнула "очень солидная"машина. И… притормозила перед нами, чтобы пропустить нас на перекрестке. Стояла машина, стояли и мы, отказываясь верить в реальность происходящего. В конце концов, ущипнули себя за мягкие ткани, поняли, что жизнь реальна, и гордо проследовали через проезжую часть.

Покидая Сите, ныряем в парижскую подземку. Покупаем билеты стоимостью в 1 евро. Не верьте тем, кто пугает вас зональными ценами! В парижском метро действует "советская" схема: заплатил — и катайся, пока не вернешься на поверхность.

Станции не сравнить по шику с московскими и даже с киевскими. Но убогими или страшными их тоже не назовешь. Довольно функционально и весьма стильно.Есть станции поскромнее — что немудрено, учитывая их общее количество. А вот "Сите" — из лучших.

Парижская подземка — поистине вездесущая. Уходящие вниз ступеньки, снабженные табличками Metropolitain (на старых станциях таблички выполнены в стиле 30-х годов), преследуют тебя повсюду, не позволяют затеряться среди переулков. Кажется, что заблудился? Просто иди вперед — и очень скоро ты вновь увидишь все ту же сакраментальную картину: уходящие вниз ступеньки и табличка в стиле 30-х.

МОНМАРТР

Там и сям встречаются арабские тетеньки в платках, многие — с колясками. В колясках, как следует понимать, — будущие приумножители мощи и славы мусульманской диаспоры. Где же, я вас спрашиваю, та богема, которая насквозь пропитывала классический Монмартр? Нет ее, а если и есть, то многочисленное арабское племя совершенно заслонило ее. Монмартр испещрен многочисленными магазинчиками с сувенирами на любые вкус и цену. Продавцы - почти сплошь арабы. Забавно, но они, в отличие от большинства парижан, охотно реагируют на английскую речь...

Париж разный. В районе Больших бульваров — это выставка. Здесь со времен того же Наполеона III "тусуется" светское общество. Это отчасти объясняет безудержную иллюминацию, не способную никого оставить равнодушным. Несчастные парижане проходят мимо этой красоты, совершенно на нее не реагируя. Ни на нее, ни на веселого типа, устроившегося на тротуаре с колотушкой непонятного происхождения. Грохоча ею, он орет во всю дурь, причем орет крайне немузыкально. Наверняка рассчитывает на вознаграждение за свой артистизм. Возле него — табличка с надписью: "Я — идиот". Бросаю ему пол-евро и в награду за этот взнос рассчитываю на небольшой разговор. Идиот свободно болтает по-английски, рассказывает, что в Париже давно с учебой не сложилось, работу подыскать не удается, а уехать… Ну куда ж из Парижа уедешь? Вот и орет по вечерам на бульварах. В коробочке, стоявшей напротив него, я увидел улов — неоправданно приличный с учетом качества концерта, который парень устраивает. Впрочем, и мои 50 центов ведь там лежат…

ВНУТРЕННИЙ ДВОР ЛУВРА

К Лувру я шел по улице Риволи. Это место известно всем, кто хочет затариться парижскими сувенирами. Почему-то здесь, в самом центре, они сравнительно дешевы. Улица Риволи устроена хитро: у нее только одна обитаемая сторона, где и сосредоточены бесконечные магазинчики.

Пирамида Пея служит входом в музей Лувра. Проследив взглядом за теми счастливчиками, которые только что расстались со своими 30 евро и бредут в места, описанные великим Дэном Брауном, я для полноты ощущения отправился в нетронутый цивилизацией Квадратный двор Лувра (Кур Каре). Практически неосвещенный, чертовски неуютный, он мне неожиданно понравился. Именно здесь, а не в запруженном большом дворе Лувра, мне легко было почувствовать себя каким-нибудь шевалье де ла Молем, тайно явившимся на свидание к Маргарите Наваррской.

У меня оставался лишь час до отправления поезда. Не будь его, я никогда бы не увидел тот особенный, утробный, малоосвещенный, но исторически достоверный Париж, который от меня до сих пор ускользал. Я бы не посмотрел в лицо каменной Жанне д'Арк на площади Пирамид, где вечно толкутся радикалы-роялисты. Не побывал возле Пале-Рояля, освященного гением кардинала Ришелье и расчетливостью кардинала Мазарини. Не ощутил бы величественную гармонию восьмигранной Вандомской площади с огромной колонной...

Я иду к станции метро "Новый мост", чтобы покинуть Париж. Мне не хватило какого-то получаса, чтобы осмотреть еще несколько очень важных мест. Впрочем, кому нужен этот самообман: на то, чтобы как следует познакомиться с Парижем, требуется целая жизнь.