"АКТЕР — КАК МАЛЕНЬКИЙ ВОЛЧОНОК, ДОЛЖЕН БЫТЬ ГОЛОДНЫМ. ТОЛЬКО ТОГДА ОН НАУЧИТСЯ БЫТЬ ХОРОШИМ ВОЛКОМ"

Без "шараповских" усов, но в ненавистной им "кожанке" Владимир Конкин неузнаваемым, свободно и не спеша прогуливался по ялтинской набережной. "Никакой конспирации, я остаюсь самим собой, — чуть позже признался актер в беседе с корреспондентом "Голубого Огонька". — Дивно, ко мне никто не приставал. Никто не кричал в след: "Ой, да это Конкин!" Так, только осторожные повороты дамских головок. В Ялте очень деликатные люди, и я был счастлив, как Антон Павлович Чехов".

К новому экранному Конкину зрители только присматриваются, сравнивают, привыкают. После развала СССР он особо не жаловал вниманием кинематограф — всего 12 ролей за это время. Пять из них сыграно в сериалах за последние два года. Конкин снова в разъездах по съемочным и театральным площадкам. На экране совсем недавно состоялась премьера картины Глеба Панфилова "В круге первом" — там у него роль профессора Веренева, а на сцене в постановке "Собачье сердце" Московского независимого театра он — профессор Преображенский. О жизни "до" и "после" Шарапова Владимир Конкин рассказал "Голубому огоньку".

— Для многих режиссеров актер Конкин хорошая примета, поскольку фильмы, где вам поручают значимые роли, впоследствии удостаиваются призов и премий. Вот и телесериал "Сармат" недавно получил "Золотого орла".

— В "Сармате" я сыграл следователя Федулова. И что мне очень дорого в этом сериале, мой персонаж отчасти похож и как бы продолжает линию Шарапова. Это порядочный, пожилой следователь. Прошло 25 лет. Шараповы тоже взрослеют, согласитесь? Но звезд с неба он не нахватал. Моему Федулову, как и мне — 50 с лишним лет, но он до сих пор майор. Ему поручают самые сложные, противные дела. Потому что он настоящий сыскарь, потому что у него сердце вместо мотора.

— Вас долго уговаривали снова взяться за расследования?

— Упрашивать меня никому не пришлось: я, прочитав сценарий, понял, что это не скабрезно, не унизительно.

— Возможно, что по причине тщательного и придирчивого прочтения сценариев в вашем активе за последние 15 лет всего лишь десяток картин?

— Я всегда был и остаюсь взыскательным в отношении сценариев и тех пьес, которые мне предлагают для исполнения. Я обязательно должен это прочитать. И я никогда не соглашался на такие работы, которые дискредитировали бы меня как человека. Я умею терпеть. Посмотрите — мне уже за 50, да, худощав, да, немножко обветшал, но что делать — возраст сказывается, но я умею терпеть. И в своем терпении я никого не осуждаю. Понимаете? Я еще на одну дырочку поясок свой подтяну, потому что деньгами меня не купишь. А чем меня можно купить? Только тем, что если мой персонаж достоин и он дает счастье другому человеку. Конечно, предложения были всегда. Но если это дурно — я не соглашаюсь. К тому же, у определенного круга режиссеров до сих пор существует определенный взгляд в мою сторону. Это со времен картины "Как закалялась сталь". А фильму уже 30 лет. Так вот, после триумфального шествия Павки Корчагина в нашей стране не было практически ни одной киностудии, которая не предлагала бы мне роли человека в "кожанке". Я еще тогда понял, что если пойду на поводу у этих предложений, то очень скоро выйду в тираж. Две, три "кожанки" — сколько ж можно повторяться? И я стал отказываться, из-за чего у некоторых критиков и режиссеров того времени сложилось впечатление, что я заболел "звездной болезнью". Но в последнее время ситуация меняется — за полтора года я снялся в трех картинах. Состоялся "Сармат". Еще был сериал Всеволода Плоткина — "Время жестоких", где я играю помощника президента, такого нехорошего человека, умного, продажного до мозга костей. Там складываются обстоятельства не в пользу моего героя, но он остается на плаву. Небольшая роль в телефильме Глеба Панфила по роману Солженицына "В круге первом". Давно так не было густо.

— "Военные роли" в вашей кинобиографии — это тоже следствие "определенного взгляда" режиссеров на Конкина?

— Настоящего военного опыта у меня нет никакого, но из моих 45 картин — 20 точно связаны с армией. Я миновал стадию армейского опыта, по одной простой причине, потому что у меня порок сердца с детства. В 5 лет я нечаянно заболел скарлатиной — у меня осложнение на сердце и поэтому я был освобожден от физкультуры и труда. То есть от всех физических нагрузок. Еще в три года я научился читать — мои родители поощряли это увлечение, и я им очень благодарен. Конечно, у меня нет бицепсов, но я стойкий. Кто узкоколейку-то построил, а? Да такие вот — худощавые. Так вот, военного опыта нет никакого. Вот мой папенька покойный был военным, полковником железнодорожных войск. И мы постоянно переезжали с места на место и вот это его настоящее, я говорю, не о дворянской косточке, а о том, что это — честь имеющий офицер, — это мне передалось от него с кровью. И поэтому, наверное, не совсем плохие у меня "военные" роли. Одна из таких — младший лейтенант Суслин в драме Леонида Быкова "Аты-баты, шли солдаты". Да и в картине "Как закалялась сталь" — все-таки Корчагин тоже в армии немножечко шашкой махал, и "Место встречи изменить нельзя" — мой герой Шарапов после войны. Да, мои герои не обладают физическими внешними данными. Но не все от больших и мускулистых дяденек зависело, потому что многие большие дяденьки поют фальцетом. Конкинизм — это явление, вот именно на них выстраивалась победа. Я не о себе, я очень скромен (смеется).

— Вы упомянули о схожести следователя Федулова в "Сармате" с молодым "сыскарем" Шараповым. Что их объединяет?

— Порядочность — это главная доминанта, как мне кажется, в характере моих следователей. Я ведь в работе следственных органов не дока, я же не заканчивал юридический институт. Всего лишь показал характер так, что мне поверили. Конечно, есть какие-то чисто профессиональные нюансы, которых я не знаю, но даже спустя четверть века после выхода картины "Место встречи изменить нельзя", настоящие следователи подходят ко мне м говорят: "Мы на этой картине воспитывались".

— Сейчас на съемках что вы можете себе позволить, что непозволительно другим?

— Если мне понравился сценарий и я уже работаю, то чувствую себя действительно вольготно — в хорошем смысле этого слова. Мне хорошо как актеру. А актер — это только профессия, а Конкин — это человек. Понимаете? Поэтому мне тоже жить-то хочется. Я могу спорить и что-то предлагать свое. Но если я окажусь неправым, тут же соглашусь, если меня убедят.

— Есть у вас какие-то допинги, привычки перед началом работы?

Я никогда не ем перед спектаклем, перед съемкой. Просто актер, простите, может, дурное сравнение, как маленький волчонок, он должен быть голодным. Только тогда он научится быть хорошим волком. Ну, вот это "мое" — такое дурацкое. Я знаю, что некоторые актеры поощряют свой желудок едой и блистательно работают, но мне это противопоказано. На съемках я начинаю курить. Вы видите сейчас курящего Конкина, хотя на самом деле я не курю — это называется нервная почва. Дома я не курю.

— Всенародно признанный Конкин, несмотря на все свои заслуги в театре и в кино, тем не менее, официально звания Народного артиста страны не имеет. Это вас задевает?

— Честно признаюсь, в моем возрасте это обидно. Объясню, почему. Потому что многие господа начинали после меня, и не думаю, что у кого-то есть Шарапов, Корчагин, еще ряд памятных ролей в тех же картинах "Аты-баты шли солдаты", "Благородный разбойник Владимир Дубровский", "Отцы и дети" — список можно продолжать. Замечу, что четыре мои картины имеют Государственные премии СССР, я уже не говорю про премии Ленинского комсомола и премии МВД. Отметил я уже 50-летие. Да, получил только телеграмму от президента Путина. Ни ордена, ни медали — ничего. А ведь дело уже к пенсии идет. Все мои документы время от времени почему-то заворачивают. С другой стороны, ко мне до сих пор благосклонны люди на спектаклях, когда я выезжаю с антрепризами по стране. Это приятно. А в случаях, когда я превышаю скорость на дороге и меня останавливают инспекторы, они отпускают меня без штрафа и отдают честь, называя Шараповым.


ЛЕГЕНДЫ КИНО
Владимир Конкин, "Шарапов"
— Конечно, есть какие-то чисто профессиональные нюансы, которых я не знаю, но даже спустя четверть века после выхода картины "Место встречи изменить нельзя" настоящие следователи подходят ко мне и говорят: "Мы на этой картине воспитывались". А в случаях, когда я превышаю скорость на дороге и меня останавливают инспекторы, они отпускают меня без штрафа и отдают честь, называя Шараповым.


О ШАРАПОВЕ
— Я знаю, что после просмотра первого сырого материала "Места встречи изменить нельзя" режиссер Говорухин и Вайнеры были в ужасе. Но я никогда с ними на эту тему не говорил. Вопрос этот очень деликатный, а меня недурно воспитали не только родители, но и жизнь. Тем не менее, паровоз тогда тронулся. Там все было непросто, особенно в самом начале. На съемках уже был определенный круг взаимоотношений. Дело в том, что Высоцкий уже был знаком с Вайнерами, он прочитал роман "Эра милосердия" и как бы даже был инициатором съемок картины. С другой стороны, Станислав Говорухин был другом Высоцкого. Они снимали фильм "Вертикаль", где впервые прозвучали песни Высоцкого. А меня считали комсомольским мальчиком — я был делегатом XVII съезда, лауреатом премии Ленинского комсомола. Я не чувствовал поддержки, не было настоящего партнерства. Может быть, это была какая-то актерская наша зависть, не зависть — даже не знаю. Я никому никогда в жизни не завидовал. Тогда у Володи был "Мерседес", а у меня черная "Волга" — какая разница? Дело-то не в этом. Просто я до определенного момента чувствовал, что не нужен этой картине. До этого во всех моих картинах меня съемочная группа любила, но здесь я чувствовал, что нам что-то мешает, и я даже собирался покинуть съемочную группу.