ПРОЦВЕТАЮЩАЯ БИЗНЕС-ЛЕДИ ЕЗДИТ НА СВИДАНИЯ К ЗЕКУ-ГРАБИТЕЛЮ, КОТОРЫЙ ЕЕ МАТЕРИТ И БЬЕТ...

Жизнь в Копычинецкой исправительной колонии N112 проходит под звуки торжественного марша: первые сигналы звучат в шесть — это подъем, потом бравурная музыка созывает зэков на развод — время приступать к работе, далее следует бодрый поход в столовую, сбор на вечернюю перекличку и отбой. И каждый раз пятеро музыкантов старательно дуют в трубы, бьют в барабаны и тарелки: лишь бы получалось погромче! Жители небольшого городка Копычинцы, что в Гусятинском районе Тернопольской области, по нотам выучили этот звучащий из года в год "криминальный марш". А куда деваться?

У ЭТИХ СТЕН БОЛЬШАЯ БИОГРАФИЯ

"Домашний" оркестр в колонии считаю один из важных пунктов исправительного процесса. Однако это только у коров от классики увеличиваются надои. С заключенными, похоже, номер не проходит, о чем свидетельствует рост рецидива в Украине. Прямо не по себе было от острых и злобных взглядов, которые, будто иглы, метали в меня колонисты. Впрочем, это могло быть и субъективным впечатлением. Тюрьма — она даже гостя с воли угнетает.

Копычинецкая колония расположена в бывших казармах, построенных сто лет назад для полка польских уланов. В бывшей конюшне сейчас размещен производственный корпус. Вообще эти стены помнят много перемен и лиц. В начале 30-х годов прошлого века здесь размещался отряд пограничников, чуть позже — полк НКВД с красноречивым названием "Железная метла". Во времена второй мировой немцы оборудовали тут свой госпиталь. Под тюрьму бывшие улановские казармы приспособили в 50-е — сначала устроили трудовую колонию для несовершеннолетних, а со временем перепрофилированную ее в воспитательную, то есть зону-"малолетку". В 1983 году по приказу тогдашнего министра МВД подростков перевели в стены бывшего Бережанского монастыря отцов-бернардинцев, а Копычинецкая колония стала принимать взрослых осужденных, отбывающих общий режим содержания. "Конкретной" зоной она стала несколько лет тому назад.

В настоящее время здесь тысяча осужденных. За колючую проволоку все попали впервые, но по тяжким статьям: убийства, разбои, бандитизм, кражи в крупных размерах, хулиганство. По слухам, на совести некоторых колонистов не одна загубленная душа, да в суде этого доказать не смогли, и вместо пожизненного убийца "мотает" более мягкий срок. Хотя не все находящиеся за решеткой в самом деле отпетые бандиты. Сотрудники администрации колонии неохотно, но все же соглашаются: иногда Фемида бывает куда более строга к человеку, чем он того заслуживает.

Иду по территории колонии и с удивлением вижу часовенку с Девой Марией, фонтан (работники колонии в один голос утверждали: он действующий, вот только на зиму закрыли), клумбы с аккуратно подстриженными на зиму кустами роз, расписанные лебедями и морем ворота между корпусами общежитий. Каждое отделение окружает высокий глухой забор, выход за него лишь с разрешения начальника отделения или строем — на работу, в столовку. Всюду идеальная чистота и порядок. Спрашиваю: всегда ли так? Ответ категорически утвердительный.

СОБУТЫЛЬНИЦУ РАСЧЛЕНЯЛ ЖИВОЙ

Во время осмотра колонии ко мне подошел эдакий мохнатый карлик и нагло, не стыдясь замначальника учреждения, протянул ладонь: "Дай копеечку, я ее перед Матерью Божьей положу". Как на свободе, так и за решеткой: деньги — это все! Хотя можно брать и натурой. К примеру, за пачку чая или сигарет можно спокойно выторговать подмогу в выполнении дневной нормы в производственном цехе. Администрация пытается пресекать такие сделки, но усмотреть за всеми не в силах.

— У современного криминала не существует так называемого "кодекса чести", — вздыхает Николай Полываный, который на время моего приезда исполнял обязанности начальника колонии.

В исполнительной системе он проработал три десятка лет, повидал немало, но то, что твориться сейчас, шокирует. Не так давно из Копычинецкой исправительной в другую колонию с более суровым режимом этапировали некоего Виктора. Говорят, во время слушания его дела в суде не выдерживали нервы даже у видавших виды мужиков. И это не удивительно: вместе со своей сожительницей обвиняемый расчленил... еще живую собутыльницу. Причина "банальна" — не поделили остатки водки.

Другой пример — колонист З., прославился невыносимой жестокостью. Преступная группировка, "бойцом" которого был этот мужик, нападала на дальнобойщиков и сторожей крупных промышленных объектов. Следствие доказало, что именно З. связывал жертвам руки колючей проволокой, издевался и убивал с особым садизмом.

Медицинской экспертизой все заключенные признаны вменяемыми, хотя кто рискнет провести четкие границы между психически здоровыми и людьми с патологическими отклонениями в психологии?

АМУРНАЯ ЛЕГЕНДА

Дивна наша женская натура. Как бы ни были тяжкими статьи УК, а жены редко бросают осужденных мужей. В то время как те изменяют им даже за колючей проволокой! Пусть не физически, а эпистолярно. Как поведали мне тайно в колонии, знакомствами по объявлениям не то, что холостые, а и "окольцованные" мужики увлекаются. В этом смысле колонисты делятся на две категории.

Первая — это те, кто повествуют прекрасной незнакомке о том, что находятся на учебе в "Копычинецком высшем командном училище" (в обратном адресе стоит сокращенное с украинского "ВК -112"), режим учебы очень суровый, готовят спецконтингент, поэтому встречи ограничены, в увольнение не пускают. Но если ты, великая любовь, готова ждать меня 10 лет, я буду верен и предан тебе до гроба! А пока, чтобы я ощутил тепло твоего сердца, собери посылочку — положи сигареты, кофе, спортивный костюмчик... и чем бы ты хотела меня порадовать.

Второй тип "писателей" честно признается: "Я нахожусь в местах не столь отдаленных" и при этом стараются придать себе образ мученика, мол, меня голословно обвинили в жестоком преступлении, тяжко били и пытали в милиции, чтоб не убили, я признал себя виновным. Если веришь, приезжай на свидание, а дальше та же песня — не забудь продукты, одежду... Без стеснения в письмах указывают размеры — от белья до тапочек.

Тюремные донжуаны умудряются крутить романы с несколькими женщинами одновременно. Своего рода амурной легендой в колонии стал некий Сергей, к которому регулярно на "свиданку" прикатывает барышня Катерина. Она, умная, процветающая предпринимательница с бизнесом в Киеве по уши влюбилась в грабителя. А весь секрет в том, что он 20 лет младше ее! В установленные сроки Катя присылает своему "котику" посылки с разносолами и приезжает проведать. Трехдневные свидания, как поведали мне завистники, превращаются для бизнес-леди в душевные терзания: Сергей материт ее по чем свет стоит, может дать тычков, но женщина молчит. И снова шлет посылки, приезжает, утешает, пишет письма.

Есть в зоне и штатный психолог. При желании заключенный может в любое время поведать о проблемах, гнетущих душу, посоветоваться, проконсультироваться. А вот с психологической разгрузкой для работников учреждения дела обстоят хуже. Тут как бы до психиатра не дотянуть. В Бельгии, к примеру, на 500 заключенных приходится 700 работников исправсистемы. А в Украине, в той же Копычинецкой ИК-112, на тысячу осужденных 50 офицеров и 40 младших инспекторов.

ОТ БЕЗДЕНЕЖЬЯ СТРАДАЮТ НЕ ЗЭКИ, А ИХ ЖЕРТВЫ

Что ни говорите, есть в тюрьме свои преимущества перед волей. Выполнил ты норму или нет, но тебя обязаны кормить три раза в день, обеспечить электроэнергией, водой, теплом, отвести в баню, поменять постель. Заключенных не волнует повышения коммунальных платежей, понятие рентабельности производства. А у администрации своя головная боль: где на все это взять средства. Государство-то финансирует зону на 33% от потребностей.

Вот и приходится выкручиваться: вязать овощные сетки, изготовлять шлакоблоки и столярные изделия, производить тротуарную плитку, сувениры. Летом колонисты, переведенные на участок социальной реабилитации, задействованы на сельхозработах — и себя кормят, и зону витаминами снабжают.

— Мы могли бы сами и мебель собирать — есть оборудование, станки, да с заказами проблема, — разводит руками Николай Петрович. — Кому тюрьма интересна, если вокруг куча других фирм.

Несколько лет тому в Тернопольской области была принята региональная программа развития производства и обеспечения работой места лишения свободы. И если Збаражская колония, где содержатся женщины-рецидивистки, получила госзаказ на пошив постельного белья и спецодежды, то администрации Копычинецкой от "пирога" не перепало. И по-настоящему страдают от этого не зэки, а те, в чей дом они принесли беду. Большинству заключенных судом предписано выплачивать крупные суммы морального и материального ущерба, а разве покроешь его на копеечных сетках или сувенирных корабликах?

Учитывая требование Совета Европы, в колониях закрыты штрафные изоляторы и карцеры. Вместо них создан участок усиленного контроля, где режим содержания значительно гуманнее: даже спровадив бунтаря сюда, администрация не имеет права уменьшить рацион питания, тем более, "посадить на хлеб и воду", лишить прогулок на свежем воздухе либо закрыть в "одиночку". Ныне самое жесткое наказание — камерное содержание — может продолжаться только 3 месяца. Как правило, попадают сюда заключенные, которые подстрекают колонистов к непорядкам по отношению к охране или ведут себя агрессивно в отряде. О проблемах "голубой" любви администрация скромно умалчивает, акцентируя: стараемся, мол, пресечь на корню. Значит, есть чего пресекать...