НА ПРОГУЛКУ ПЛЕННЫХ ВЫВОДИЛИ, КАК СОБАК, В ОШЕЙНИКАХ

На парадном офицерском мундире полковника в отставке Александра Александрова рядом с другими наградами красуются два ордена Красной Звезды. Приказ о направлении в Афганистан в качестве советника начальника Главного политуправления афганской армии он получил в 1987 году. Эту дату, равно как 15 февраля 1989 года, когда последний солдат покинул афганскую землю, вспоминать без слез полковник Александров не может.

О КОРОЛЯХ ГОРНЫХ ДОРОГ

— Одной из самых существенных особенностей ведения боевых действий в Афганистане являлось то, что борьба с противником велась практически по всей территории страны, в ней не было разделения на фронт и тыл,— вспоминает Александров. —Противник мог появиться в любом месте и с любой стороны. Самыми страшными были засады, которые устраивали душманы в самых неожиданных местах. "Духи", засевшие в зарослях арыков по обе стороны дороги, в любой момент могли открыть по движущейся колонне огонь. Минирование, как правило, осуществлялось на узких участках дорог, на подъемах, у мостов, туннелей, на сложных участках дорог. Первыми жертвами были, несомненно, водители. Короли горных дорог! У каждого свой опыт, привычки. Один рейс через перевал Саланг — событие, десяток — подвиг. Дорога там — извилистый серпантин: левым бортом царапаешь отвесные скалы, а правый чуть ли не висит над бездонной пропастью. Это не нагнетание страхов. Это простое объяснение, почему на машинах рисовали звезды за рейсы.

Однажды нашу колонну разбили капитально, она шла без охраны, потому что дело было днем, и к тому же в двадцати километрах находились два полка. Противник как обычно подорвал первую машину и последнюю. Как только рвануло, открыли огонь из засады. Пули безжалостно косили растерявшихся солдат. Многие так и не успели поднять автоматы и замертво валились на землю. Колонна обстреливалась душманами из крупнокалиберных пулеметов, гранатометов, стрелкового оружия. Загорелись бензовозы и машины с боеприпасами. Когда мы прибыли на место боя, то увидели, что весь путь по ущелью был покрыт искореженной, сгоревшей техникой. По вывернутым карманным мертвых бойцов было видно, что душманы мародерствовали. Стреляли одиночными в голову тем, кто еще показывал признаки жизни, или перерезали им горло широкими лезвиями кинжалов.

О ДУШМАНСКИХ ЗАСТЕНКАХ, КОТОРЫЕ ИЗМЕНЯЛИ ПЛЕННИКА ДО НЕУЗНАВАЕМОСТИ

— Судьба захваченных в плен советских военнослужащих была ужасной. Душманы пытали наших ребят, а пытки на востоке изощренные. К примеру известнейший "красный тюльпан", когда человека подвешивают за руки и, накачав предварительно наркотиками, подрезают кожу подмышками вокруг тела, а после, сдирая заворачивают ее до пояса. И пока действует наркотик, человек не чувствует боли, но когда действие наркотика со временем проходит, человек или сходит с ума или умирает от боли. Что касается плена, то все были наслышаны о нем, и попадать туда никто не хотел, уж лучше застрелиться. Советских пленных использовали на самых тяжелых работах, одновременно склоняя к принятию ислама. На прогулку выводили, как собак, в ошейнике. Кормежка — арбузные да дынные корки. Я видел людей-скелетов, лица, руки и ноги которых были укрыты страшными язвами. Бывало, что пленных угоняли в Пакистан или Иран, а если повезет, то обменивали на духов, которые были у нас в плену. Помню, удалось обменять одного нашего, попавшего в плен по неосторожности. Около полугода находился Егор в плену и за это время душманские застенки изменили его до неузнаваемости. Он с трудом разговаривал на родном языке, не сразу вспомнил своё имя. Когда он немного оклемался, то рассказал, что в первый же день захвата его раздели и зверски избили. Держали, в замаскированной норе-пещере в кандалах, кормили отходами. Как-то он стал замечать, что после еды чувствует какое то странное состояние лихорадочности. Позже выяснилось, что это действовали наркотики, добавляемые в пищу. Пленного ежедневно заставляли учить фарси, заучивать наизусть суры из Корана, молиться. За любое неповиновение, за ошибки в чтении сур избивали свинцовыми дубинками до крови. Через два месяца к Егору присоединился еще одни военнопленный белорус, но тот не выдержав побоев, вскоре сошел с ума.

Матери и жены, если бы вы знали, как ваши горячо любимые мужчины в часы смертельной опасности обращались к вам, просили вашего прощения благословения, шептали спекшимися губами последние слова, адресованные вам. И эти человеческие молитвы нередко спасали от неминуемой гибели, а бывало уже не доходили до адресата.

ОБ ИНФОРМАЦИОННОМ ВАКУУМЕ

— Похоронки, за редким исключением, получали все регионы: одни — чуть меньше, другие — больше. Потери несли не патрулирующие подразделения, а воинские части в боевых операциях. Информационный вакуум не давал возможности осознать размах и жестокость происходящего. Отмалчивались политики, дипломаты, советники, ученые. Но были и такие, чей голос протеста против несправедливой войны глушился в ссылках, лагерях, психиатрических лечебницах. Нас удивляло странное безмолвие полномочных представителей — дипломатов по обе стороны границы — в Пакистане и Афганистане. О судьбе наших военнопленных, захваченных в ходе афганской войны, все официальные инстанции долгое время хранили молчание.

О НЕНАВИСТИ МЕСТНЫХ ЖИТЕЛЕЙ

— Сначала нас не считали оккупантами. Но со временем местные жители начали, открыто ненавидеть нас. Особым способом помогали им в этом переодетые в мирных жителей душманы. Вот идет, к примеру, наша колона по дороге, а из кишлака внезапно начинают стрелять. Естественно, что мы должны среагировать и в результате за несколько минут половину деревни наши БТРы сметают с лица земли. Кого винили в этом? Конечно, советского солдата, отныне он становился злейшим врагом. Сколько раз я ехал и молил Бога, чтобы тут не оказалось никого и ничего, способного спровоцировать стрельбу. Один случайный выстрел — и кишлаку конец, на него обрушится шквал огня. Наши ребята не были трусами, но, оказавшись далеко от своих казарм, они испытывали страх. Они были молодыми. Им хотелось жить. И чтобы выжить, они могли, обезумев от страха, сию секунду нажать на спусковые крючки своих автоматов и уничтожить все живое вокруг.

О ВОЗВРАЩЕНИИ НА РОДИНУ

— Вернувшись с очередной войны, ветераны остаются наедине со своими бедами. Психозы, стрессы, нервные срывы, следовательно пьянство, наркотики, преступления... Трудно остаться после всего пережитого человеком. Жизнь по команде, разделение на своих и чужих закончились. Афганцы вернулись в совсем другой мир, жить в котором оказалась сложнее, чем на войне. Не мудрено, что многие ребята расклеились, не смогли противостоять новым трудностям на гражданке. А потом произошел развал Союза, пошли разговоры о бессмысленности той войны, в которой мы участвовали. В конце концов, оказалось, что бывшие афганцы никому не нужны. Постепенно у многих копилась обида, которую и заливали вином. Ребята так много пережили там, встречались глаза в глаза со смертью, теряли друзей. А, вернувшись, оказались в обыкновенной, не очень-то радостной нашей жизни. Своими обнаженными нервами они ощущали фальшь, лицемерие, равнодушие, наглую сытость одних и нищее убожество других. Да еще ранило то, что никому нет дела до их переживаний, физических ран и душевных мук. Олега Дюжина — бывшего воина-интернационалиста мы не сумели вытянуть из бездны. Демобилизовавшись из армии, он не смог жить по-прежнему. До сих пор нигде не работает. Больно и неприятно видеть, как он, здоровый физически, всегда грязный, в изношенной одежде, ходит с грязным мешком в поисках металлолома или пустых бутылок. Летом живет на мусорной свалке в обществе таких бомжей же, как и он сам. Зимой — где придется. Ничего у него не осталось от прежней жизни: ни родных, ни документов, ни жилья, хотя жил в благоустроенной квартире.

О ТОМ, ЗА ЧТО ВОЕВАЛИ

К концу войны уже все понимали, что это была неудачная затея. Мы были чужие в этой стране, которой хотели навязать свои порядки и мышление. Мы не знали историю, нравы, обычаи местных жителей. Ну кто знал, что пищу арабы берут только правой рукой, а фрукты никогда не откусывают, а режут дольками? У них даже летоисчисление отличается от нашего. По афганскому календарю еще не наступил 1400 год. До сих пор существуют гаремы, в которых женщины ходят лишь в парандже. Но самое главное, в Афганистане есть место, где поставлен железный столб, на котором увековечены слова полководца Александра Македонского: "Завоевать эту нацию можно, но покорить ее нельзя". И это действительно так.


КСТАТИ
Ни руководство Советского Союза тогда, ни стран СНГ потом не возвели 15 февраля — день вывода войск из Афгана — в статус государственного праздника. Только три года назад усилиями ветеранов и участников той войны, в Украине был подписан Указ Президента о праздновании "Дня памяти участников боевых действий на территории других стран".
Накануне в рамках всеукраинского проекта "Поход памяти" чествовали живых и вспоминали погибших в локальных войнах. "Прошедшим войну в мирное для своей страны время, очень важно собираться вместе, делиться воспоминаниями, помянуть погибших друзей, — говорит сопредседатель оргкомитета проекта Георгий Дигам. — Еще лет пять назад об этих людях вспоминали лишь "под дату". А они нуждались в помощи и поддержке каждый день. Поэтому и появился такой проект как "Поход памяти". Украина отправила в Афган более 160 тысяч своих сынов, из них около 3,5 тысячи погибли, 8 тысяч были ранены. Самое ужасное, что уже после войны от ран и болезней умерло больше, чем погибло на чужбине. Выходит, не уберегли… Сейчас подрастает поколение, которое о тех событиях, как и о других локальных войнах, знает лишь понаслышке, а то и вовсе ничего. Поэтому мне хочется, чтобы уже в следующем году чествование этих людей проходило не хуже, чем в Англии или Франции, где вместе собираются не только участники войн, но и их дети, внуки".