ФРАНЦУЗСКИЙ ШАНСОНЬЕ, "ПЛОХОЙ КОВБОЙ" И ВЕЛИКИЙ ДРУГ

Актер — профессия драматичная, даже рискованная. Особенно киноактер, в работе которого многое зависит не столько от таланта, сколько от удачи. С этой точки зрения, Борислав Брондуков оказался счастливым человеком: количество сыгранных им ролей перевалило за сотню. При этом мастеру эпизода, как нередко называют Брондукова, довелось поработать с такими замечательными режиссерами и актерами, как Алла Сурикова, Георгий Данелия, Иван Гаврилюк. В первый весенний месяц Брондукову было бы 68. В этот же месяц его не стало.

— Когда-то давно я жила и работала в Киеве, и начинала свою режиссерскую деятельность на киностудии имени Довженко, — рассказывает "Сегодня" Алла СУРИКОВА. — Не случись осложнений с моей незатейливой детской картиной "Предположим — ты капитан", я бы, наверно, никуда, ни в какие Москвы не уехала… Естественно, живя в Киеве, я знала Борю Брондукова лично и как замечательного актера. Но в работе встретилась с ним уже в Москве.

— Это произошло на картине "Суета сует"?

— Да. Это была моя первая полнометражная картина. На главные роли уже были утверждены Галина Польских и Фрунзик Мкртчян. Утвердили их не сразу, это была серьезная процедура, ведь тогда я была начинающим режиссером. А вот актеров на неглавные роли можно было протаскивать "своих". Конечно, на первой картине мне очень хотелось поддержать себя теми актерами, которых я знала, с которыми мне легче было работать. Я пригласила тогда из Киева Сережу Иванова и Борю Брондукова.

— Брондуков согласился сразу?

— Сразу. У него была смешная роль — роль вечного жениха, который приходил в загс седьмой раз. И каждый раз говорил: "Положа руку на сердце — абсолютно серьезно".

— Как в Москве отнеслись к его акценту?

— Меня совершенно не смущал его акцент. Но второй режиссер оказался жестким, я бы даже сказала, жестоким человеком, и пытался навязать мне других актеров из-за Бориного акцента. Но я была непоколебима, ведь у меня в главной роли снимался Мкртчян, и его акцент мы принципиально выставляли. В конце концов, не все, живущие в Москве, правильно и хорошо говорят по-русски.

У меня было право взять Борю еще и потому, что он уже снимался у моего учителя Георгия Данелии в "Афоне". Единственное, против чего Борис возражал, были очки с довольно сильными диоптриями. А для меня было важно, чтобы его герой, эдакий донжуанчик с претензией на интеллект, был в достаточно красивых, модных очках.

Тогда мы нашли компромиссный вариант — вынули из очков линзы, а вставлять простые стекла было уже некогда. Я боялась, что зритель заметит это. Но Боря меня успокоил: "Я сыграю так, что никто не обратит на это внимания". И сыграл. И никто ни разу не сказал нам об этом, а ведь раньше зрители любили подмечать всякие промахи и тут же писать во все инстанции…

— А как Брондуков попал на роль "плохого ковбоя" в вашем фильме "Человек с бульвара Капуцинов"?

— В то время мне уже не нужно было оправдываться, что я приглашаю на маленькую роль актера из Киева. Да и согласие Бориса делало картине честь.

Мне нужен был "плохой" ковбой, который хоть и плохой, но все же жалкий, который не врубился в перестройку, в новую ситуацию, в то, что ковбои теперь не дебоширят, а пьют молоко и ходят смотреть "фильму". Он приехал откуда-то с пастбища, где пас коров, и не знал, что здесь уже не пьют виски.

Он пришел — поругался с барменом, дал в зубы уборщику-мексиканцу, расстроился чуть не до слез. И когда Караченцов вызвал его на дуэль за то, что он вел себя не так, как положено в "культурном ковбойском обществе" — ел с ножа и требовал виски, то даже дуэль не состоялась — его хлопнула ковбойская дверь. В этом отчаянии, в этой его детской злобе Боря все равно оставался трогательным. И это было, пожалуй, самое ценное в его таланте.

— В этом и заключается обаяние этого актера?

— Кого бы Боря не играл, к нему все равно проникаешься симпатией. И его героев, пусть и таких, как этот ковбой, который хотел вернуться к старой жизни, все равно немножко жаль…

— Насколько Брондуков в жизни соответствовал Брондукову на экране?

— Боря был гораздо глубже и интереснее тех ролей, которые играл. Я не однажды с ним общалась, и его отношение к жизни, трогательная любовь к жене Екатерине, его верность друзьям, отстраненность от так называемых "соратников", не раз убеждали меня в этом. Просто внешне он был такой, и роли ему доставались такие, но это еще и делало его популярным. Ведь Савелий Крамаров, исправив свое косоглазие, потерял свое изначальное обаяние, перестал быть Савелием Крамаровым.

Я думаю, если бы Брондуков в жизни соответствовал тому, что играл, он бы не сыграл так точно и правильно.

Выдающийся отечественный комедиограф Георгий ДАНЕЛИЯ утверждает, что актерское обаяние Брондукова — в достоверности.

— Какую бы роль ни играл Брондуков, его невозможно отделить от этой роли. Например, в "Афоне" такое впечатление, что на роль Федула взяли не актера Брондукова, одели и загримировали, а настоящего алкаша — настолько он убедительный!

Я помню, когда мы снимали сцену в ресторане — ночью, то Брондуков вышел подышать воздухом. Так вот назад швейцар его не пустил, сколько тот ни говорил, что он актер. В конце концов, забрали Борю в милицию… Мы едва вытащили его, поскольку дежурный милиционер тоже не верил.

— Почему многие режиссеры воспринимали Брондукова однотипно?

— Мне очень жаль, что и я, и другие режиссеры использовали его в одном амплуа. Он мог играть совсем другие роли. Куравлев же играет у Лиозновой гестаповца, и играет довольно убедительно. А его, в основном, брали на роли типа Афони или "живет такой парень". Правда, Боря сыграл в "Холмсе" инспектора Лестрейда, и сыграл хорошо…

Когда мы снимали "Слезы капали" в Ростове, жили в гостинице, то однажды вечером я услышал, что в ресторане кто-то поет по-французски. Пошел туда. Народу было много, по сцене ходил Брондуков, не пьяный, между прочим, и пел французские песни. Создавалось полное впечатление, что это французский шансонье. Я не мог поверить, что этот самый французский шансонье сыграл у нас Федула.

У меня Брондуков снимался еще в "Мимино". Там был эпизод, который потом вырезали. Очень хорошо сыграл. Должен был сниматься и в "Кин-дза-дзе", но к тому времени Боря перенес инсульт, и, к сожалению, не мог сниматься.

— Вы считаете, что Брондуков мог играть драматические и трагедийные роли? Брондуков мог бы сыграть Гамлета?

— Не понимаю, почему именно Гамлета всегда приводят в пример? В том возрасте, в каком я застал Брондукова, я не взял бы его на Гамлета из-за физических данных. К примеру, Евгений Леонов мог бы сыграть Гамлета? Мог бы. Но взял бы я его на Гамлета? Нет, не взял бы я его на Гамлета. А вот на короля Лира взял бы и одного, и другого.

Иван ГАВРИЛЮК, друг и коллега Брондукова, вспоминает свою первую встречу с ним:

— С Бориславом Николаевичем я познакомился в 1966 году, когда приехал поступать на кинофакультет Киевского театрального института. Нас, только что прибывших, привели в общежитие, где мы должны были жить во время вступительных экзаменов. Встретили нас Иван Миколайчук и Борислав Брондуков. Так я впервые увидел живых артистов.

Нам предложили картошку, которая лежала в большой миске на столе. Картошка эта была немного зеленая… А Борислав ходил в семейных трусах, была жара. Сначала я подумал, что это какая-то прислуга, потому что у меня, юноши семнадцати лет, было совсем иное представление о киноактере.

...Мне кажется, что отношения между людьми с тех пор изменились. Люди делали друг другу добро так же просто, как дышали. Сейчас бы они — Брондуков, Миколайчук, Леонид Быков, Параджанов — не выжили бы. Они были настолько честными, порядочными и гордыми, что, наверно, просто застрелились бы!

— Какое, по-вашему, самое важное качество было в Брондукове?

— Брондуков был великим другом. Во многих трагических обстоятельствах, в которых оказывались и Миколайчук, и Осыка, и Ильенко, и Войтецкий, я тоже, когда коммунистический режим закрывал фильмы или когда возникали чисто человеческие проблемы, Боря всегда помогал. Он мог не явиться, когда тебе хорошо, мог не прийти на твой банкет, на премьеру твоего фильма, на какую-нибудь презентацию, но когда тебе было плохо, он это ощущал и приходил. Он ни о чем не спрашивал, а просто создавал такую ситуацию, смешную, дурацкую или трагикомичную, что трагедия отступала от тебя.

— Говорят, Брондуков был мастером розыгрыша…

— Знаете, почему его не карала советская власть? Потому что все принимали его за скомороха. Ему позволяли со сцены говорить то, за что нас, например, давно бы посадили.

А еще Боря любил разыгрывать сцены на улице. Раньше, когда мы были еще студентами, переход через улицу в недозволенном месте облагался штрафом в тридцать копеек. Однажды Брондуков перешел Крещатик возле Бессарабского рынка. Милиционер ловит его и требует штраф. Боря достает из кармана горсть по одной копейке и начинает считать. Милиционер подгоняет Борю, а тот: "Ой, вы меня сбили!" И начинает сначала. Прохожие останавливаются, интересуются, что происходит, а Боря: "Ой, вы меня опять сбили!" Постепенно собирается толпа, и уже какая-то женщина ругает милиционера, мол, чего это он издевается над студентом. А Боря за свое: "Ой, не сбивайте меня!" Тогда милиционер не выдерживает: "Убирайся отсюда, что б я тебя больше не видел!" — "Э нет, — говорит Боря, — я заплачу-таки штраф". И начинает все сначала…

Единственное, чего я не могу понять: за что его так покарал Господь? Боря был человеком, заслуживающим легкой жизни и легкой смерти. А у него и жизнь была тяжелой, и смерть…


ФИЛЬМОГРАФИЯ
Борислав Брондуков — единственный в своем роде гений ролей второго плана: его присутствие в фильме порой затмевало главных героев. Актер снялся более чем в 100 картинах, среди которых:
"Вий" (1967)
"Афоня" (1975)
"Табор уходит в небо" (1976)
"Гараж"
"Зеленый фургон" (1983)
"Если верить Лопотухину..." (1983)
"Шерлок Холмс и доктор Ватсон" (1983)
"Человек с бульвара Капуцинов" (1987)
"Выкуп" (1994)