МЫ ХОРОШО ЖИВЕМ?

Когда милиция отлавливает во время рейдов маленьких бомжат, те не плачут. Они знают, что уже вечером снова будут на улице. Беспризорники делятся на тех, кто остается в приютах и начинает называть заведующую мамой, и тех, кто предпочитает чистоте простыней, ушей и тарелок вольные хлеба. К слову, "хлеба" не такие уж скудные: в день маленький попрошайка зарабатывает 5--6 гривен, не брезгует благотворительными обедами. Уличные к приютским относятся с презрением, приютские при виде "собратьев" делают большие глаза: "У, бомжи!"

Находится время и для "философских" споров: что, например, лучше -- нюхать клей или пить водку? Склоняются к тому, что водка здоровее, но наливают ее реже, приходиться довольствоваться "Моментом". Нюхают почти все. Уверены, что смогут в любой момент бросить. Один из мальчишек гордо заявляет, что целых два года держался, -- ему 11.

-- Первые уличные рейды начали проводить в 95-м, -- вспоминает начальник днепропетровской городской Службы по делам несовершеннолетних Алла Литовченко. -- Дети активно мыли машины, а взрослые их за этим занятием ловили. Потом -- волна бродяг и попрошаек. За половину 98-го года было проведено 97 рейдов и задержано 606 детей. В 97-м в Днепропетровске обитали 635 детей-сирот, в текущем году их число выросло до 779. Количество неблагополучных семей увеличилось почти вдвое.

Процедура рейда органов внутренних дел и работников исполкома беспризорникам известна до деталей. "Попавших в невод" сажают в автобус, кормят и везут в приют. Там им, кстати, не рады. "У нас что, помывочный цех? - встретили бомжат в одном из городских приютов. -- Два раза в неделю привозят, и все тех же, а они помоются и снова уходят". Потом переправляют в больницу: вши и короста -- обычное дело, бывают проблемы и посерьезнее. Здоровых отвозят обратно в приют, из которого бродяги уходят играючи. Раньше прямо в автобусе детей осматривал токсиколог. Потом от этой практики отказались: врач не имеет права ставить диагноз наспех. Договорились с соответствующими лечебными заведениями, но там бомжат принимают только после санобработки (как говорится, "смотри пункт 1").

Обычный ответ уличного ребенка на вопрос о доме: "Мне там плохо". То же они отвечают работникам cлужбы по делам несовершеннолетних, когда те интересуются, почему беспризорники удрали из приюта, интерната, больницы... Хорошо им только на улице. 16-летний Рома из села Пятихатки признался, что дома ему было скучно. На улице сразу повеселел. Родители, как правило, бомжат не разыскивают и дома появляться не советуют. 11-летний Олег категорически отказывается возвращаться к себе в Днепродзержинск: "Мамка сказала, что в психушку меня сдаст". Основания у нее, в общем-то, есть: в прошлом году Олег попал под машину, а потом убежал из больницы с незалеченной черепно-мозговой травмой. Водитель, сбивший пацана, принес ему в палату палку колбасы, так что этот эпизод из своей жизни Олег вспоминает скорее радостно.

Среди беспризорников попадаются 12--13-летние без свидетельства о рождении -- родители не удосужились их даже зарегистрировать. Ребенок, который завтра попадет на учет cлужбы по делам несовершеннолетних, сегодня не ходит в школу, но родителей это не волнует. Социальный работник из Германии, приехавшая в Днепропетровск на семинар, удивилась нашим проблемам: у них непосещение ребенком школы вряд ли возможно -- родителей ожидает крупный штраф. Выплачивать государству определенную сумму обязаны и нерадивые папы-мамы, лишенные родительских прав.

С наступлением холодов бомжата забиваются по подвалам. Они говорят, что каждую зиму несколько человек среди них гибнет. Но каждый маленький беспризорник в душе абсолютно уверен, что с ним ничего не случится. "Нас никто не обижает, -- уверяют они во
все голоса. -- Мы не голодаем, не болеем. Мы хорошо живем".