КТО ИЗ НАС ДВОИХ ЕВРЕЙ?!

"У меня тут лысина замазана -- не испачкайтесь," -- заботливо изрек гримерше Ефим Шифрин и со вздохом опустился в кресло. Маэстро пребывал в состоянии аффекта: рейс из Москвы порядочно задержали, через пять минут съемки "у Сердючки", а через каких-то три часа -- сольный выход на сцену Дворца "Украина". Посему Шифрин, нервно подергиваясь, спешил "вещать", а я, соответственно, спрашивать.

-- Мы, Ефим, имели удовольствие наблюдать вас в спектаклях Виктюка...

-- Да, дорогая... А что, вы и вправду ходили? Ну надо же, какая самоотверженная!

-- Сознаюсь, я прямо-таки подвиг совершила. А для вас в этом поучаствовать тоже было подвигу равносильно?

-- Не-ет, для меня это была работа -- очень даже приятственная. (Лукаво.) Вот Феллини не успел меня пригласить, а Виктюк успел -- разве не приятно?!

-- Кто на очереди?

-- Ну, не знаю. Я же пока в разъездах -- не успеваю фиксировать. Может, приеду, а на автоответчике приглашение... от Тарантино. (Меланхолично.) Как вы думаете, я должен был бы обрадоваться, получив предложение от Тарантино? Хотя... зачем Тарантино? Вот только что прошла премьера ленты Гинзбурга "Ангел с окурком". Так меня там предостаточно. Я б сказал, много до тошноты ( после просмотра "Ангела" с последним трудно не согласиться. -- Н. Х.). Что касается телевидения, то в Москве 13 каналов, и периодически на каком-то попадаюсь и я. Меня ровно столько, сколько нужно, для того чтобы люди продолжали верить, что я не умер.

-- Я так понимаю, вы делаете немало, чтобы люди поверили, что вы еще не умерли...

-- Нет, вы мне подсказываете ответ, а я ведь этого не говорил.

-- Значит, не делаете?

-- Нет, ну вы посмотрите на нее! Кто из нас двоих еврей?!! Вообще, если серьезно, то я не задумываюсь о том, как много меня на экране. Просто делаю свое дело.

-- В рекламе доводилось подрабатывать?

-- Ни разу. Во-первых, мне не предлагали, видимо, зная, что услышат отказ. А может, я просто не гожусь для этого. Пока я в состоянии заниматься тем, чему меня учили, и нет нужды промышлять рекламой.

-- А легкие деньги не прельщают?

-- Когда говорят про рекламные деньги, то всегда сильно преувеличивают. (Язвительно.) Я не думаю, что мои открытые концерты уж так уж меньше денег дают.

-- Что из того, чем вы сейчас занимаетесь, особенно любите?

-- Работу на подмостках и на съемочной площадке. Мне жутко нравится такая разбросанность моих действий: вчера я отыграл спектакль в театре Вахтангова, а сегодня прилетел на съемки к Сердючке. Потом я представлю свой эстрадный концерт в двух отделениях, а затем вообще выступлю в ночном клубе. Все это для зрителя вещи как бы несовместимые, а на моей шкале ценностей -- абсолютно равноценные.

-- Раз уж пошла речь о шкале ценностей, поведайте читателю, что наиболее ценно для Ефима Шифрина помимо творчества?

-- Тут я рискую удариться в пафос, но... То, что для сегодняшнего семиклассника кажется безумно скучным, для меня в моем возрасте представляется самым ценным. К примеру, многолетняя привязанность людей, которые стали родными. Мне кажется важным не оскорблять память о людях, которых нет с нами. Вот мамы уже шесть лет нет рядом, а она мне все время снится. И я счастлив, ведь в этой суете постоянно казню себя, что мало думаю о ней, а она вдруг приходит сама. Еще, наверное, важно книгу хорошую прочесть...

-- И вы это успеваете?

-- Просто не засну, если не почитаю. Только я не имею в виду, что книги вызывают у меня снотворный рефлекс. У меня на столе лежит много разом открытых книг. Ужасно люблю нынешнюю серию толстой детской энциклопедии, тома которой заменили мне непрочитанные в школе учебники -- астрономии, геологии, ботаники. И всегда на столе какая-нибудь из книг Пруста. Недавно прочел "Низкие истины" Кончаловского. Думаю, это тип западной литературы, в которой художник, не вышедший еще в тираж, успел оглянуться и поделиться чем-то важным. И здоровый цинизм Кончаловского мне показался честным.

-- А самому не боязно "выйти в тираж"?

-- Вы имеете в виду потерять популярность? Нет, потому что ныне популярность мне уже не кажется ценной. Для меня наркотик -- радость от процесса, от работы. Главное, чтобы у меня не отняли зрителей, который будут ко мне приходить, -- неважно, в большой зал или маленький. А без статей и своего лица на журнальных обложках я могу обойтись. Мне кажется...

-- Так же, как и без фестивалей, тусовок, бурного отдыха?

-- Я не человек тусовки. Не вхож, не приглашаем. Последнее потому, что уже известно: я никуда не хожу, меня это не занимает.

-- Ефим, а мысль о том, что рано или поздно вы уже не сможете рассмешить публику, не вызывает порой панику?

-- Я от этих мыслей застрахован. Как только артист начинает болеть столь меркантильной рассудочностью по отношению к делу, он теряется как актер. Происходит кризис. Не то чтобы мне это совсем было незнакомо. Но я этот клин выбиваю только другим клином -- работой. Хотя порой так хочется, чтобы тебя все оставили в покое...