ХАНОК ПОСТАВИЛ НА АЛЛУ

Композитор Эдуард Ханок (автор шлягеров 70--80-х "Потолок ледяной", "То ли еще будет", "А я лягу, прилягу") долгое время считался этакой "темной лошадкой" в эстраде, которую тогда еще не называли шоу-бизнесом. На пороге выхода в тираж он взорвал общественное мнение смелыми высказываниями о достоинствах некоторых поп-идолов современности.

В один прекрасный день Ханок обнародовал теорию волны. Исходя из нее, каждый из певцов и композиторов за несколько лет (от 5 до 15) с неумолимой закономерностью переживает взлеты и падения своей популярности. Удивительно быстро, еще до публикации, теория стала известной. Теперь автор обвиняет в этом журналистов, которым всегда с удовольствием рассказывал о ней в подробностях и с примерами.

Презентация книги "Пу-га-чев-щи-на. Алла в законе волны и в окружении звезд" превратилась в творческую встречу с воспоминаниями и вопросами. Вообще для Эдуарда Ханка Киев стал поистине этапным городом. Оказалось, что членом Союза композиторов Эдуард Семенович стал именно здесь -- вместе с Юрием Рыбчинским он написал хит "Біля млина калина" для "Самоцветов" -- и что первая книга тоже вышла в киевском издательстве "Астарта". Но это все в прошлом. А что сегодня?

-- Практически я уже ушел в Москву. Завершен труд, скоро будет издан второй том. Теория волны -- она, знаете, какая? На нее можно потратить всю жизнь...

-- Не жалко?

-- Ну что вы? Это высший кайф! Что такое эстрадная песня? Сегодня ее поют -- и ты нужен, а завтра -- не нужен, и песни твои на помойку выбросили. А теория волны остается.

НЕВАЖНО, КАКОЙ Я ТЕОРЕТИК, ВАЖНО СТАТЬ ДОКТОРОМ НАУК

-- Ваша теория -- это судьба?

-- Для меня знак судьбы в том, что, сделав главное дело жизни, я могу позволить себе роскошь снова заняться песней. Это нормальное явление, потому что накопились определенные силы. Хорошо, что песни звучат, они пошли. Сейчас я работаю с Ларисой Рубальской и Ильей Резником. Мы с Ларисой, видимо, подходим друг другу в творческом плане, поэтому песни пишем, как блины печем. Естественно, надеюсь, что найдется достойный исполнитель. Хотя это не так просто, произошло некое отторжение меня как композитора. В свое время так было с Паулсом, может быть с кем угодно.

Почему-то артисты и музыканты часто говорят: все дело в том, что звезды поют плохие песни. Как правило, это ничем не обосновано. Яркий пример -- Юрий Антонов. Он очень любит хвастаться, что у него все в порядке и нет конкурентов. Это нормально, поскольку такие исполнители не накапливают новые силы, а пользуются старыми заслугами. В свое время я тоже пытался так жить. Пока не произойдет процесс перевоплощения, который вызовет новый творческий импульс, говорить о возвращении рановато.

-- Что для этого нужно сделать?

-- Ничего. Я просто работал, делал умное дело. В тот момент, когда наступила остановка, некая прострация, удержался благодаря работе.

-- Искали новые средства, слушали молодежь, учились у нее?

-- Конечно. И еще писал "Летопись советской и постсоветской эстрады". Осенью поступаю в аспирантуру Российской Академии музыки. Многие спрашивают: зачем это нужно? Дело в том, что народ у нас недоверчивый, поэтому, когда просто говоришь о каком-то законе волны -- это одно, а когда на эту тему защищаешь докторскую диссертацию -- это уже какое-то формальное подтверждение теории. Неважно, какой я теоретик, важно, что я буду доктором наук.

-- Вы изучаете творчество мэтров?

-- Извините, а что такое, по-вашему, постсоветская эстрада? Кай Метов к какой эстраде относится? А Анжелика Варум? Или "Блестящие"?

У ПУГАЧЕВОЙ УЖЕ ДАВНО ВСЕ ЗАКОНЧИЛОСЬ

-- Эдуард Семенович, вы читали книгу "Алла Пугачева"?

-- Я читаю о ней все -- такая работа. Написано очень плохо: автор пользуется чужими материалами, препарирует их, и это неинтересно. Здесь должна быть либо сама Пугачева, либо кто-нибудь из ее окружения, хорошо ее знающий.

-- В какой стадии находится Алла Борисовна сейчас?

-- То, что она сегодня делает, никакого отношения к искусству не имеет, это просто шоу-бизнес. Я утверждаю: у нее все давно закончилось. Это фарс, и не больше. Есть такое понятие "остаточное явление былой популярности". На этой стадии еще возможен какой-то взрыв, например "Позови меня с собой". Но это не уровень Пугачевой! Вот если бы такое выдала Овсиенко или Апина, это была бы сенсация. Ведь Пугачева -- певица, которая время от времени должна подтверждать свой класс. Был "Арлекино", потом -- средние песни, потом -- шлеп: "Не отрекаются любя", потом какой-нибудь "Папа купил автомобиль" и снова -- шлеп: "Короли". Таких "маяков" уже давно нет, и она сидит на уровне "хорошего допевания". Это не значит, что она не имеет права работать.

-- А вы хотели бы сейчас предложить ей свою песню?

-- Только по одной причине: ее скандальная популярность в любом случае была бы мне полезна. Она уже не способна сделать суперхит. То есть, будучи на подъеме, она могла взять любую песенку, например "Журавлик", и поднять ее. Думающему человеку должно быть ясно: когда исполнитель на волне -- говорят о его творчестве, а когда волна прошла -- начинают обсуждать, куда и с кем он пошел, во что оделся. Именно поэтому о Пугачевой давно говорят только в этом плане.

Чем отличается, скажем, Шульженко от Пугачевой? Тем, что сделала "Синенький скромный платочек". Назовите хоть одну песню Пугачевой, которую народ пел бы как свою и которая стала классикой советской песни.

-- Времена-то другие, народ мало чего поет, к примеру -- "Позови меня с собой".

-- Минуточку, вы не правы в том, что берете сегодняшний день. А ведь Пугачева на сцене уже лет двадцать, она уже "дорабатывает".

ИОСИФ КОБЗОН -- НА БЕЛОЙ ВОЛНЕ

-- Эдуард Семенович, а что вы можете сказать об Иосифе Кобзоне?

-- В нормальном состоянии. Он кобзонит себе и кобзонит. Есть такая "белая волна" -- как исключение из правила, вне времени, как Клавдия Шульженко или Марк Бернес. Он заслужил себе другие параметры.

-- И ему не помешало даже то, что в свое время он пел все партийные шлягеры!

-- Он имеет риелти "советский певец" и просто не подлежит обсуждению, так же, как Шульженко. Естественно, мы говорим о тех, что звучат сегодня. Были, конечно, супербоевики, которыми восхищались... А это все преходящее. Запомните: эстрада -- это цепь оставшихся песен.

-- Себя вы тоже причисляете к "белой волне"?

-- Нет, я должен перепроверить в себе один момент. Думаю, должно быть все нормально, потому что я вообще не работал никогда в этой области. Просто подрабатывал. Ведь у меня раньше выходила одна песня в год. Только последние два месяца началась активная работа. В нашем деле есть правило: если один боевик взрывается -- все, за ним идет второй, третий.

-- Какому направлению в музыке вы отдаете предпочтение в своем творчестве сегодня?

-- Это чистые боевики. Откровенные. Такие, как "Самурай" на стихи Ларисы Рубальской -- запомните (оказалось, это забивается в память с первого звука. -- В.М.). Когда я спел ее на "Зорной розстани", публика проскандировала песню практически полностью, и мне сказали, что это Буйнов, один к одному. Не знаю насчет Буйнова -- он стал крутым, поэтому с ним опасно иметь дело.

-- К какому из шоу-синдикатов вы решили пристать в Москве?

-- Об этом говорить пока рано. Будем пытаться работать со всеми. У меня есть предчувствие, что конкретный выбор может подвести.

В БЕЛОРУССИИ ВОСПРИНИМАЮТ МИР С ПОДАЧИ МОСКВЫ

-- Эдуард Семенович, как дела у вашей Светланы?

-- Она уже стала звездой белорусской эстрады. Ей сейчас 19 лет. И я прекрасно понимаю: в Белоруссии можно быть популярнейшим певцом и зарабатывать копейки, потому что наши зрители никогда в жизни не смогут заплатить больших денег за белорусского исполнителя. Это возможно только в том случае, если он придет "оттуда", через Москву. Поэтому, если в Москве ее возьмут в проект -- будем работать. Если нет -- значит, она уезжает учиться в Израиль.

Светлана пианистка. Она уже учит язык, а жить в Белоруссии не хочет вообще. Хотя я понимаю, что если она туда уедет -- певицей не станет. Но я бы не хотел, чтобы у нее осталась драма внутри. Жизнь -- жестока. Бизнесмены хвалят, но денег пока не дают. Поэтому, говоря о ее таланте, тембре голоса, в котором есть что-то и от Тамары Гвердцители, и от Тани Булановой, и от Анны Герман, я не кривлю душой. Но какие перспективы, если нет средств? А самое страшное в эстраде -- это, когда она нищая, а внутри начинается взаимное поедание. Хотя в Москве -- те же трудности, но Россия большая...

-- А с другой стороны, одно дело быть первой в своей стране, и другое -- дай Бог, не последней в России.

-- Быть первой в Белоруссии я ей не желаю. Наша эстрада -- это хорошая профессиональная самодеятельность. Сама страна -- изначально вторична по духу. На словах можно утверждать, что угодно, но на деле у нас в селах мир воспринимают с подачи Москвы.

-- Кстати, как вы относитесь к тому, что Международный фестиваль "Славянский базар" поделили на две части?

-- Это чисто политические игры. Я знаю, что официально все права на фестиваль принадлежат г-ну Винникову. Они делают свой "Славянский базар" в Витебске -- и на здоровье, пусть делают. При тоталитарном режиме можно открыть и закрыть все. Министр культуры предупреждал меня, что если я поеду на фестиваль "Славянский базар" в Одессу -- у меня будут большие неприятности. Мне терять нечего.

ПОКА У НАС ПРОЦВЕТАЕТ ЛУЧЕНКОВЩИНА...

-- Тему Белоруссии я вообще закрываю: пишу письмо президенту Лукашенко -- и заканчиваю. Я его очень хорошо знаю, он -- личность и сделал для культуры больше, чем все остальные за все время существования Белоруссии. В последнее время президент уже намного меньше занят этими вопросами, и бразды правления взяло Министерство культуры, с которым мы никогда не были в хороших отношениях. Те, кто пишет "официозные" песни, пользуются их вниманием и уважением, а теми, кто пишет "шлягера", как, например, Владимир Шаинский (он мне часто жаловался), грубо говоря, брезгуют. Поскольку у нас сейчас процветает "лученковщина" (Игорь Лученок возглавляет Союз композиторов Белоруссии. --В.М.), невозможна никакая, даже элементарная конкуренция, -- он этого в жизни не допустит! Поэтому у нас так сильно искривлена ситуация.

К примеру, три года подряд в Белоруссии проводился фестиваль "Золотой шлягер", и меня ни разу не пригласили. Представьте себе: приезжают Эдуард Хиль, Мария Пахоменко, Юрий Богатиков, вместе с которыми мои песни пела вся страна, а меня -- нет. Тогда на правительственном концерте в присутствии президента Лукашенко Эдуард Хиль сам усаживает меня за рояль. На следующий год ситуация повторяется. На третий год я позвонил в Могилевскую филармонию, проводящую фестиваль, и спросил: "Почему меня нет в программе?" Мне ответили: "А почему вы там должны быть? Мы приглашали только исполнителей". Это понятно, но разве Тухманов -- певец? Или Лученок -- замечательный певец советский? А Лядова что, тоже певица?

В общем, ситуация для меня была очень унизительная: я услышал потрясающую по своей циничности мысль -- министр культуры обвинил меня в том, что это якобы я уговорил Хиля пригласить меня на сцену. Меня, написавшего для него "Потолок ледяной"! С тем же успехом можно было бы сказать, что я уговорил Кобзона спеть "А я лягу, прилягу". И даже если бы это было так -- это моя работа. Иосиф Кобзон во время своего прощального тура за неделю сделал эту песню с оркестром и спел в Белоруссии.

А что касается моих обид, в своем письме президенту я напишу о том, что вынужден прекратить работать в Белоруссии до тех пор, пока здесь что-то не изменится.

ПРЕЗИДЕНТ ЛУКАШЕНКО МОЖЕТ ЛИБО ПОСЛАТЬ МЕНЯ, ЛИБО РАЗОГНАТЬ ВСЕХ ИХ

-- То есть вы собираетесь официально заявить о своей эмиграции в Россию?

-- Я хочу поставить вопрос перед президентом о том, чтобы навели в стране порядок, потому что так работать уже нельзя.

-- Вы надеетесь, что он как-то отреагирует?

-- Очень надеюсь. У нас с ним в свое время были очень хорошие отношения, и в прошлом году на "Славянском базаре" он сказал мне, что если будут какие-то вопросы, можно к нему обратиться, минуя канцелярию, и дал телефон верного человека. При этом я, конечно, не идеалист. Когда-то не было известно, что Светлана -- фаворитка, наши доброжелатели ничего не могли сделать -- Солодуха пел "Чужую милую", они набрасывались на него, а я отстаивал, воевал. Потом, когда президент взял нас под крыло, они как-то притихли, затаились. Если бы не он, Светлану "съели" бы сразу, на корню. Теперь они снова начинают ее трепать. Но уже не страшно, найден ход в Москву, ситуация изменилась. Я знаю, президент -- человек культурный. Есть два варианта: он может или послать меня, или очень крупно разогнать "их".

-- Вы не допускаете третий вариант, когда он просто "не заметит"?

-- Ради Бога. Для меня это будет подтверждением того, что я иду правильной дорогой, значит, там мне делать точно нечего.