"УНЫНИЕ -- ТЯЖКИЙ ГРЕХ. ТАК МЕНЯ УЧИЛИ"

Его день начинается в 5.30. Закончить работу старается к 21.00, чтобы пообщаться с младшим сыном. А за день успевает так много, что не перестаешь удивляться -- каждая минута, оказывается, может быть емкой. Семья для него -- "мир, в котором я живу". Этим сказано все. Мой собеседник -- Владимир Семиноженко. Ученый и фотомастер, политик и художник.

"ВСЕ МОИ УВЛЕЧЕНИЯ -- ЖЕСТОЧАЙШИЙ ПРАГМАТИЗМ"

-- Владимир Петрович, вы -- академик НАН Украины, народный депутат, председатель Комитета ВР по вопросам науки и образования. Вот перечислила почти все ваши "титулы" и подумала: ну не может быть у такого человека столько увлечений...

-- Все мои увлечения по существу -- жесточайший прагматизм. Ведь ни в науке, ни в политике нет места эмоциям. А эмоциональная разрядка нужна, чтобы остаться живым и здоровым. Я это понял, занимаясь живописью.

-- Когда вы начали писать?

-- В 29 лет. У меня как раз был пик научной формы -- максимальное количество статей, идей, опыт уже пришел, умение. Жил очень напряженно. Живопись тогда стала для меня своеобразной подпиткой. Пообщаешься с холстом 1--2 часа -- и будто день отдыхал. Потрясающее ощущение! Вот вчера в девять вечера поехал в свою мастерскую и почти написал огромное полотно. А наутро почувствовал себя человеком, впервые не проснулся в три часа ночи. Спал, пока будильник не зазвонил. А ведь накануне день был полон отрицательных эмоций, хоть и воскресенье. Это для меня тоже рабочий день.

-- Владимир Петрович, ваши картины не назовешь любительскими, они экспонировались на многих всеукраинских выставках...

-- Самое паршивое состояние, когда делаешь что-то плохо. Поэтому у меня правило: если делаешь науку -- делай ее хорошо, если организуешь какое-то новое производство -- пусть оно будет самым современным. И в увлечениях точно так же: мне нужна не только разрядка, но и результат. Когда же получилось, хочется с другими поделиться радостью. Одно дело петь "про себя" после тенниса, другое -- услышать эту песню в записи.

-- Когда-нибудь мечтали стать музыкантом?

-- В детстве. Но возможности учиться музыке не было по одной причине: родился я в Киеве, а в первый класс пошел в городе Камышине. Там была расположена летная часть, куда перевели служить отца.

-- Там не было музыкальной школы?

-- Возможно, и была в самом городе, но я и в обычную школу ходил за два километра от военного городка. Сам. И в дождь, и в пургу. Но очень хотелось петь и играть. Только когда мы переехали в Харьков, мечта осуществилась. Вначале мы занимали аккордеон у двоюродного брата, а позже удалось достать пианино. Я уж не знаю как: то ли в какой-то очереди, то ли через школу, где мама работала (она была учителем начальных классов).

"ОТЕЦ ХОДИЛ В ШИНЕЛИ БЕЗ ПОГОН: НЕ НА ЧТО БЫЛО КУПИТЬ ПАЛЬТО"

-- Вы производите впечатление человека, выросшего в обеспеченной семье...

-- Cегодня сложные времена, но и тогда они были не проще. Я знаю, что такое "не хватает денег", что значит жить впятером в однокомнатной квартире...

Отца сократили по хрущевской демобилизации, не дав фронтовику с двумя ранениями, инвалиду войны дослужить до приличной военной пенсии. Нам удалось как-то поменять две комнаты в коммунальной квартире в Грозном на однокомнатную в Харькове -- мои родители родом со Слободской Украины. Отец вначале ходил в шинели без погон: было не на что купить пальто.

-- Он тяжело переживал уход "на гражданку"?

-- Конечно! Войну закончил капитаном. Был командиром роты, комбатом в пехоте. Ему удалось "отделаться" с 1941-го до середины 1943 года "всего лишь" контузиями и несколькими тяжелейшими ранениями. Даже в 43-м его не списали, а ведь у него тогда не действовала рука. Отправили работать в военкомат в Киеве, а позже -- преподавать в Военно-морском училище. Потом война закончилась, здоровье пришло в норму и он остался в армии. Но успел дослужиться только до майора. После демобилизации пришлось переквалифицироваться и работать инспектором отдела кадров в КБ завода имени Малышева.

"В ДЕНЬ ВЫБОРОВ Я ЗАПИСАЛ ДЕСЯТЬ ПЕСЕН"

-- Говорят, вы могли стать певцом?

-- После 8 класса я поступил в математическую школу, и музыку победил рационализм. Все время уходило на учебу и спорт. А вот когда поступил на физмат университета, действительно, чуть было не сделал карьеру певца! Как-то ко мне подошла руководительница женского вокального ансамбля "Аэлита". Очень известный в то время коллектив был. Оказалось, их солист заболел, а приближалась Всесоюзная универсиада. Вот она мне и говорит, как сейчас помню: "Молодой человек, нам нравится ваша улыбка". А я в ответ: "Ничего удивительного, мне она тоже нравится". Но когда она предложила заменить солиста, я немножко, честно говоря, сдрейфил. Такой уровень! Но... 15 девушек в ансамбле -- это же стимул! До 4 курса был у них солистом. Занимался с преподавателями консерватории. Но, видимо, я недостаточно решительный человек или рационализма слишком много... Если бы не это, то одновременно окончил бы университет и консерваторию.

-- И что, никогда больше не пели?

-- Ну -- не пел! После всесоюзных научных конференций на банкете в ресторане мои друзья обязательно разыгрывали сцену. Кто-то подходил к оркестру и просил: "Ребята, разрешите, чтобы молодой человек спел". Давали им 3--5 рублей -- и я пел. А потом с музыкантами происходил примерно такой диалог: "Ты кто такой?" -- "Да, вот, нигде не работаю. Только приехал в ваш город..." -- "Устраивайся к нам". Народ потешался от души.

-- А сейчас?

-- Что-то похожее произошло в марте прошлого года. Перед выборами. Я встречался с избирателями в какой-то предпраздничный вечер. Были мои друзья артисты. Среди них и заслуженный артист Украины Олег Дзюба. И я спел. Когда вечер закончился, он предложил -- пойдем в студию, запишемся. А в день выборов в моем предвыборном штабе сказали: раньше 22.05 (в 22.00 заканчивалось голосование) мы тебя сюда не пустим. Занимайся чем хочешь. Я погулял с сыном, а потом зашел в студию. И записал 10 песен.

-- Это нервное у вас было...

-- Нет. Вроде бы положено в такой день волноваться, ходить из угла в угол. Но я просто нашел себе занятие...

-- И не волновались?

-- Ну почему нет, волновался. Выберут или нет не было для меня вопросом жизни или смерти. Но я четыре года был депутатом, хотелось узнать, как оценят мою работу люди. Оценили хорошо. Набрал голосов в два или три раза больше ближайшего конкурента.

-- Как предвыборный штаб песни оценил?

-- Всем понравилось, а мне нет. Пришлось еще поработать. А позже в Австрии выпустили мой первый диск. Я назвал его "Силуэты воспоминаний". В нем песни, которые люблю и считаю гениальными. Не гениальна ли "Черемшина"? А "Ой, висока та гора"?

И В СЕЛЕ МОЖНО УВИДЕТЬ "ЯПОНСКИЙ ПЕЙЗАЖ"

-- У вас такой напряженный график. Как выкраиваете время на увлечения?

-- "Вікна" однажды снимали, как я за два часа написал полотно, которое выставлял на всеукраинской выставке в Доме художников. В Трускавце написал 25 холстов за две недели. Бывают "аномальные всплески". Например, летом, когда выезжаю дней на 10 отдыхать. А обычно прихожу в мастерскую приблизительно два раза в три недели. Теперь считайте: час в неделю занимает живопись, еще полтора провожу в музыкальной студии. Даже если брать по максимуму, то на мои увлечения уходит три часа в неделю. А ведь можно убить гораздо больше времени.

-- На вашей фотовыставке в доме ученых мне запомнился снимок: гладь озера неподвижна, как лист бумаги. Нежные иероглифы растений. Ничего лишнего. Как в математической формуле. Вы в Японии это снимали?

-- Это село, куда мы летом приезжаем семьей отдыхать. А тогда я пришел рано утром ловить рыбу, хотелось удочку поскорее забросить. Но смотрю... Туман над рекой, солнце начинает пробиваться. Красота такая! Грех было не щелкнуть. Я ведь никогда специально не ищу сюжеты.

КАЖДЫЙ ГОД НУЖНО "ПРЫГАТЬ НА ДВА САНТИМЕТРА ВЫШЕ"

-- Вы всегда были первым?

-- Старался. У нас в 27-й математической школе были только девятые-десятые классы. То ли семь, то ли девять, сейчас не помню. На всю школу -- два золотых медалиста. И я один из них. Университет со всего моего факультета только я окончил на год раньше.

-- Вам все в жизни давалось легко?

-- Это ерунда. Ничего легко не дается. Особенно если твоя специальность -- теоретическая физика. Нужно перейти на уровень, который не связан с обыденными ощущениями, суметь рассуждать на языке абстракции и подниматься ежедневно на новую, более высокую ступень. Как в спорте: прыгун взял 2,10, а ему нужно 2,30. Вот он к этой планке и стремится. В теоретической физике если не "прыгаешь" каждый год на два сантиметра выше, ты никому не нужен. Но какие бы блестящие гипотезы ни выдвинул, если не проработал в день минимум 14 часов, результата не будет.

В этой науке царит жесточайшая логика, четкие построения. Она приучает к самодисциплине. И когда я вижу в политике какие-то совершенно бессистемные дергания, удивляюсь: как люди могут так мыслить и так поступать? Ведь все, казалось, бы просто: постановка задачи, анализ, поиск методов решения. Другого не дано."МНОГИЕ СЧИТАЮТ, ЧТО МНЕ УДАЛОСЬ РЕШИТЬ ЦЕХОВОЙ ИНТЕРЕС ЗА СЧЕТ ГОСБЮДЖЕТА"-- Мне кажется, что вы ушли из Министерства науки и технологий, не успев закончить многих интересных проектов. Вам жаль было оставлять эту работу?

-- Безусловно. Но я категорически не согласен, что министр не может быть депутатом парламента. Наоборот: каждый из министров должен доказать, что он -- фигура политическая.

-- Но почему же все-таки "ушли в депутаты"?

-- Слишком много проблем накопилось в науке. На уровне министра многие из них невозможно было решить -- не разработана законодательная база. Я это понял, посоветовавшись с Президентом Украины, с коллегами, друзьями. Избирался в Верховную Раду в том же округе, где был депутатом. Это очень сложно. Есть много примеров, когда люди не смогли пройти этот барьер. А я прошел. Считал, что должен отчитаться перед людьми там, где работал. И за Комитет по науке и образованию конкуренция была страшная. Ведь он имеет огромное стратегическое значение.

-- Удалось ли вам решить какие-то проблемы в науке на законодательном уровне после того, как вы начали работать в парламенте?

-- Думаю, что да. Самое главное, что мы сделали, -- это Закон "О научной и научно-технической деятельности". Его ученые давно ждали. Он признает науку приоритетом, определяет степень государственной ответственности за ее развитие, уровень социального обеспечения ученых.

-- У нас было много звонков от читателей по поводу пенсий для ученых. Закон уже действует?

-- Он будет введен во второй половине года. Но, думаю, как всегда, с небольшой задержкой. Проблема в том, чтобы задействовать бюджетный ресурс для этих пенсий. Он был предусмотрен при голосовании. Многие, кстати, даже опытные вроде бы политики смотрят на введение пенсий как на лоббирование Семиноженко интересов ученых. Считают, что мне удалось решить свой цеховой интерес за счет государственного бюджета. Они не понимают: реального роста экономики не будет, если не поддерживать новые идеи и разработки. Покупать их дорого, да и всегда есть риск, что продадут открытие "не первой свежести". Страна, которая делает ставку на чужой интеллект, не имеет надежды на будущее.

-- Существует ли в науке проблема смены поколений?

-- Конечно. Человек, который уже не в активной научной форме, сегодня знает: если он уйдет, то больше 50 гривен в месяц получать не будет. Вот и держится за свое место... А по новому Закону в пенсионном обеспечении научные работники приравнены к государственным служащим. Их пенсия -- 80--90% от средней заработной платы за последние два года. Учитывается и стаж работы. Такие же права получили и преподаватели вузов -- научно-педагогические работники.

-- Находите ли сейчас время для научной работы?

-- Стараюсь, но все же больше занимаюсь организационными делами, особенно в Харькове. Там научно-технологический концерн "Институт монокристаллов", филиал Института стратегических исследований при Совете национальной безопасности и обороны, Северо-Восточный научный центр, который объединяет Харьковскую, Сумскую и Полтавскую области. Во все эти организации (нет, не под меня они создавались) я столько труда вложил, что мне теперь просто общаться с людьми.

Но я максималист. Хочется реализовать как можно больше проектов. К сожалению, это сегодня зависит не только от ученых. Но думаю, что удастся начать выпуск томографических гамма-камер нового поколения и завершить организацию производства оптических сапфиров. По уровню оно будет второе в мире. (Первое ??? у кого.)

Еще очень интересный проект -- интраскопы для таможен. Это уникальные установки, они позволяют на самых ответственных пунктах (Ильичевск, Чоп и т. д.) "просвечивать" большегрузные контейнеры и трейлеры. Эффективность уникальная!

-- А что, в других странах интраскопов нет?

-- Есть, но стоит такой прибор 10--12 млн. долларов. Покупая их, мы будем финансировать развитие науки и техники чужой страны, обрекая себя на еще большую нищету. Это не только экономически невыгодно, но и аморально. Нельзя закупать высокотехнологичное оборудование, если можешь делать его сам. Наш интраскоп в три раза дешевле импортных и не хуже. Каждый из приборов окупится меньше чем за год. Рентабельность вложений -- более 100%. Это и есть та государственная политика в сфере науки и инноваций, которая нужна сейчас.

"КВАЛИФИКАЦИЯ КАДРОВ, КОТОРЫЕ УПРАВЛЯЮТ ЭКОНОМИКОЙ, -- ЭТО ПРОБЛЕМА"

-- О несовершенстве налоговой системы говорят давно. Вроде бы все понимают, что нужно ее менять. Но ничего не решается. Почему?

-- А это явная слабость того блока правительства, который отвечает за налоговое законодательство. До сих пор не создан разумный налоговый кодекс, мы не можем дождаться от правительства закона об инновационной деятельности. Из-за этого единственную льготу-стимул для инновационных программ, заложенную в Законе "О налоге на прибыль", еще не ввели в действие. Самая главная проблема Украины -- это квалификация кадров, которые управляют экономикой.

-- Что могло бы вывести нас из экономического кризиса?

-- Я думаю, последовательность действий. Ведь все сегодня "на ручном управлении". Если мы уже говорим, что строим рыночную экономику, то давайте строить ее рыночными методами. А мы продолжаем администрировать, как в былые времена.
-- Есть расхожий афоризм: "Политика -- куча мусора". Вы так не считаете?

-- Просто сказать: "Все плохо, все неспособные, бестолковые". Я ищу во всем активное начало. Главное, чтобы день был заполнен работой, а не сотрясением воздуха словами. Вечером я должен ответить себе на вопрос: что сделано? Вот это критерий. А решить, что ты ничего не можешь, -- последнее дело. Уныние -- тяжкий грех.

-- Ждете ли вы благодарности за свою работу от людей?

-- Политика -- большая сцена. И здесь действует принцип Станиславского. Если "играешь" не искренне, тебе не поверят. Если к тебе приходит человек, а ты не можешь ему помочь, будь с ним откровенен. А если можешь, не строй из себя великого благодетеля. Я не отношусь к встречам с избирателями как к обузе. Надо тянуть лямку. Красоваться на радио, телевидении -- это чересчур просто. Можно так продержаться месяц или год. Но рано или поздно люди поймут, кто ты такой.

-- Были моменты, когда вам хотелось все бросить?

-- Очень часто. Ведь так уютно можно устроиться... Но я могу в этом состоянии побыть -- ну день, -- а потом мне не хватает привычного ритма.

-- Все с вами ясно. В унынии вы не пребываете...

-- Уныние -- самый тяжкий грех. Так меня учили.

\Мужики! Старший, средний и младший

\Так хочется поделиться радостью с другими

\Первый ценитель -- жена