ХОТИМ БЫТЬ БЕЖЕНЦАМИ

В киевских подземных переходах можно встретить кого угодно: цыган (лихо изображающих чеченцев), побирающихся стариков, "круглых сирот" из многодетных семей. С ноября в этот контингент влились беженцы из Закарпатья. Актеров хватает и среди них. Семья Миклошей, занявшая место в одном из переходов в центре столицы, действительно приехала из Закарпатья.

Кто такие 27-летний Виктор и 24-летняя Магдалина -- пострадавшие от наводнения или воспользовавшиеся моментом, чтобы под общий шумок стать если не киевлянами, то подданными другой страны? "Местные власти отказали нам в помощи и не предоставили даже временное жилье", -- это одна из причин, сподвигших семью на путешествие в столицу.

"МЫ -- ЛЮДИ НЕ МЕСТНЫЕ"

Дом, в котором проживала семья Миклошей и родители Магдалины, находился в восьмистах метрах от Тисы. К тому, что в коридоре часто стояла вода, уже привыкли. Городское власти, по словам Магдалины, смотрели на проблему сквозь пальцы.

-- Вечером 3 ноября вода во дворе поднялась до 70 см, -- говорит Виктор. -- Когда проснулся среди ночи, пол был мокрым. Разбудил жену. Решили пойти к моим родителям переночевать, они живут в центре. Все-таки ребенок маленький, а в доме сыро. С собой взяли только необходимые детские вещи.

Утром Миклоши узнали, что их дом полностью снесло. Родителей Магдалины эвакуировали военные, после чего им предоставили место в общежитии. Миклошам в жилье отказали, мотивируя тем, что во время наводнения они не дождались, пока их подберут спасатели. "Получается, что мы с ребенком должны были сидеть по шею в воде, -- возмущается Виктор. -- Ушли сами -- следовательно не получили статус пострадавших. В результате остались без жилья".

Идти Миклошам было некуда: родители Магдалины ютились в общежитии, а в квартире родителей Виктора проживает еще три семьи. Без денег, одежды, документов молодая семья отправилась искать правду в Киев. Первым делом Миклоши начали оббивать пороги администрации Президента, Верховной Рады, различных министерств и посольств.

Но... В заявлениях, кроме просьбы о материальной помощи и предоставлении жилья, прошение трудоустроить главу семьи, сообщение о том, что Миклоши в дальнейшем "отказываются проживать в экологически-опасной зоне Закарпатья", а также фраза: "Если наш вопрос не будет решен на протяжении пятнадцати дней, мы обратимся в представительство ООН в Украине, Венгерское и Канадское посольства с просьбой о предоставлении нам статуса беженцев". Дата в заявлении отсутствует.

Миклоши считают, что в Закарпатье очень высокая радиация ("Во время наводнения размыло какое-то хранилище отходов в Тячевском районе, в области много химкомбинатов..."), отчего болеют и взрослые, и дети. У двухлетней дочери Тамары, кроме родовой травмы, врачи установили "тимомегалию" -- нарушение функций вилочковой железы.

-- Тома часто болела, бронхит ее измучил, -- рассказывает Магдалина. -- Когда приехали в Киев, ребенок изменился на глазах. Говорят, в Закарпатье многие дети сейчас больны лейкемией, но никто не хочет это признать.

-- Мы искали заброшенный дом возле Киева, один нашли, но в сельсовете отказали, -- сетует глава семьи. -- Нам нельзя возвращаться в Хуст, хотя бы из-за ребенка. Для нас счастье видеть дочку здоровой, даже если для этого приходится стоять в переходе...

Ни много ни мало, а имеют Миклоши "на работе" 7--12 гривен в день при том, что приходят туда лишь на два-три часа, пока Тома спит. Денег не хватает -- пришлось продать золотые серьги и обручальные кольца. Только за снимаемую комнатушку им приходится платить 140 гривен в месяц.

А на все письменные запросы в госучреждения ответ один -- проблему должны уладить местные власти. Виктора и Магдалину такой ответ не устраивает, тем более, что в конце месяца Виктор сможет подать заявление в представительство ООН о предоставлении ему статуса беженца.

Всему, что рассказали Виктор и Магдалина, можно поверить (тем более, как утверждают они, беженцев из Закарпатья в Киеве много, они группами снимают квартиры, иногда даже без мебели, и с аналогичными заявлениями стучаться в двери столичных чиновников), если бы не недоумение председателя горсовета Ивана Спичкея, к которому я обратилась за разъяснением:

-- Они ни разу со мной не встречались. У меня уже пачка запросов из министерств и других инстанций по делу Миклошей. Судите сами: в нашем городе водой снесло 36 домов, десятки в аварийном состоянии, 59 семей пострадавших отнесены к группе "А". И никто не жалуется. Более того, каждую субботу мы собираемся все вместе, чтобы решать накопившиеся вопросы по восстановлению домов, более удобному расселению (уже закупили для пострадавших шесть квартир), помогаем продуктами, одеждой, лекарствами. Если есть проблема -- мы могли бы ее решить здесь, в Хусте.

Кроме этой нестыковки, еще один момент не дает покоя: неужели Закарпатье стало "экологически-опасной зоной"?

-- Ну что вы! -- восклицает Валерий Сиренко, заместитель начальника главной государственной экологической инспекции.-- Это же девственные места, практически незагрязненные, со множеством заповедников.

Вторит ему и Галина Скибан, заведующая детской поликлиникой НИИ педиатрии, акушерства и гинекологии: "По меньшей мере странно, что в Киеве, где действительно экологическая ситуация неблагоприятная, маленькой Томе стало лучше. Диагноз"тимомегалия" встречается у детей часто. Примерно к 2--3 годам железа приходит в норму. Но бывают и исключения. За три месяца пребывания в Киеве делать вывод о том, что в столице более благоприятный климат, чем в Закарпатье, нельзя".

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Не хочется делать поспешных выводов. Сомневаться в оценках профессионалов тоже трудно, как и не доверять моим героям. Я долго беседовала с Магдалиной и Виктором, они еще очень молоды, но, видно, повидали многое. Работы в Хусте нет. Магдалина, как и сотни других, ездила в соседнее село на однодневные заработки: на частном предприятии мыла бутылки, за каждую получала 1 копейку. Работала по 16 часов. Виктор -- строитель, "халтуру" найти не так просто. На ребенка от государства не получили ни гривни. И если Миклоши сбежали не от неспокойной Тисы, а от безысходности, вряд ли можно упрекать их в этом.