ТРИЗНА О СГОРЕВШИХ В ВЕРТОЛЕТЕ...

...Наверное, мы бы никогда не встретились с человеком, о котором год назад говорил весь мир: потому что не было еще такого случая в истории -- остаться в живых в такой катастрофе...

О нем говорили разное. Его имя год назад было притчей во языцех: командир экипажа Ми-8 -- Владимир Меделян. Все двенадцать высокопоставленных пассажиров вертолета погибли -- сгорели в одно мгновение... А экипаж -- выжил.

Читатель, который помнит эту историю, возможно, и сам поражался: как такое могло случиться?.. Телевидение всего мира показывало -- из разных стран -- скорбные репортажи: похоронные процессии в Англии, Штатах, Польше... Предавали земле останки дипломатов, генералов-ооновцев, погибших в огне -- в воздухе -- в трех метрах от земли...

...Вряд ли свела бы нас судьба с командиром того экипажа, если бы не письмо.

"ГЕРДТ БЫ ВАМ ЭТОГО НЕ ПОЖЕЛАЛ..."

Один из авторов этих строк, будучи не так давно в командировке в Боснии, встретился с Верховным представителем ОНR на Балканах -- американским генералом в отставке Жаком Кляйном. Цель была благая: интервью о дне сегодняшнем...

Но, вероятно, история с экипажем украинского вертолета настолько потрясла Жака Кляйна, что он стал в подробностях вспоминать пережитое, которое, наверное, и забыть-то нельзя.

-- Мои дорогие украинцы! -- повторял генерал. -- Они ни в чем не были виноваты. И когда я понял, что кому-то очень хочется скомпрометировать этот экипаж, а затем -- поставить под сомнение вообще профессионализм всех украинских специалистов, чтобы "убрать с арены" вашу страну... Вот тогда я сказал: "Летать буду только с украинским экипажем!".

В Восточной Славонии он так и сделал...

...После встречи с Кляйном одному из авторов этих строк передали копию письма. Письмо -- годичной давности -- было адресовано Владимиру Меделяну.

Из Бонна писала вдова погибшего немецкого посла Германии Гердта Вагнера -- Сандра Вагнер.

"...Я надеюсь, что это письмо принесет вам хоть немного успокоения... Коллегам Гердта, которые пришли на похороны, я рассказала о том, что вы, как пилот вертолета ООН, очень страдаете.

И коллеги моего Гердта, и вдова Томаса Реинхардта, который тоже сгорел в вертолете, -- все они поддерживают меня и желают вам быть сильным и храбрым... Но главное -- чтобы тот ужасный день остался позади, чтобы он не мучил больше вашу память... И чтобы у вас все было хорошо.

Владимир, я знаю, как сейчас вы страдаете. Но вы не должны делать это. Потому что мой муж ехал в Боснию, зная о том, что может подвергнуться очень большому риску. И я глубоко поддерживала Гердта, надеясь, что он и такие, как он, смогут что-то сделать для мира в Боснии... Как пилот сил ООН, вы ведь тоже рисковали и рискуете жизнью.

И поэтому мы все признательны вам за вашу храбрость. Но от страшных случайностей никто не застрахован, поэтому умоляю -- не вините себя за катастрофу... Это главное, что я желаю вам, и это то, что желал бы вам Гердт... Не корите себя, вы были храбрым и мужественным..."

Вот такое письмо.

О нем Владимир Меделян лишь слышал. Поэтому, когда мы позвонили в Бердичев и рассказали о послании Сандры Вагнер, -- Владимир помчался в Киев.

Поздно вечером бывший командир эскадрильи, бывший командир экипажа вертолета Ми-8, потерпевшего катастрофу в ущельях боснийских гор, -- уже сидел в редакции.

...Еще никто никогда не слышал всех кошмарных подробностей трагедии, случившейся 17-го сентября 1997 года: ооновская полиция, следователи, международные комиссии тщательно записывали детали, факты, время по секундам, технические характеристики, -- это важно. Эмоции, душа, терзания, совесть -- этого не требовалось фиксировать документально. Это в следствии -- лишнее.

То, что чувствовал Владимир, вернувшись в Украину, сложно передать:

-- Одни бы просто не поняли, другие понимали и без слов...

СЛЕДСТВИЕ ЗАКОНЧЕНО. ЗАБУДЬТЕ

-- Владимир, о катастрофе писали практически все газеты, но украинские -- особенно... Скажите, вы ощущали прессинг, давление на следствие?

-- Нет, -- говорит он, -- давления не было.

...Когда все случилось, экипаж вертолетом отправили в госпиталь -- в пригород Сараево. И уже оттуда возили на допросы в город-- в район, где стояла франко-германская дивизия. Четверых украинских летчиков охраняли бельгийцы.

-- От кого?

-- От всех... От журналистов, от лишних взглядов, лишних вопросов...

Бригада полицейских следователей была интернациональной: один с Ямайки, второй бельгиец, третий индус.

Тот, который с Ямайки, считался не столько "самым въедливым", сколько "самым бестактным". О нем нехорошо шутили: мол, "типичный агент ЦРУ"...

"А почему вы остались живы?" -- время от времени спрашивал полицейский с Ямайки Владимира Меделяна.

Этот вопрос он сам себе задавал миллион раз. И не находил ответа.

-- Перед решающим моментом, когда уже следствие закончило работу, когда уже выводы были сделаны, и оставалось -- по правилам ООН -- только провести брифинг для специалистов, меня отвели в комнату, где не было ни магнитофонов, ни диктофонов... Там никто не мог слышать разговора...

Директор безопасности полетов ООН Джордже Бендони и ответственный за следствие ООНовских полицейских Стив Смит через переводчика сказали Владимиру: "Ты ни в чем не виноват, ты сделал все, что мог... Следствие закончено. Забудь. Тебе надо жить дальше... И помни: тебя никто ни в чем не обвиняет. Постарайся теперь жить с этой мыслью".

КАК ЭТО БЫЛО

...Экипаж вертолета пассажиров не видит. Экипаж сидит в кабине и, в принципе, знать не знает -- кто там садится в салон... Мужчины в штатском и в военном, какой-то американский генерал в белой рубашке со звездой...