ДЕТСТВА НЕ БЫЛО, ЮНОСТЬ ОТНЯЛИ, В БУДУЩЕЕ ЗАГЛЯДЫВАТЬ СТРАШНО

Двадцатилетний Володя Юрченко уже три года находится в доме-интернате вместе с психически больными. Дверь там постоянно на замке. Зайти в корпус можно только по звонку, выйти -- с разрешения медсестры. Внутри всегда возникает желание выбраться наружу. В Бородянский дом-интернат для престарелых и инвалидов юноша попал после ампутации голеней. С психикой у него все в порядке. Пока...

-- В интернат дважды телевидение приезжало. "Как живете?" -- интересовались у всех. Меня только о будущем спрашивали, хочу ли жену, детей, свой дом? Чудаки... Кто же не хочет? Но мне бы сначала с настоящим разобраться, -- так начался наш разговор с Володей.

День выдался солнечным, и Володин сосед по комнате прогуливался в интернатовском парке. Мы остались вдвоем.

-- Сейчас здесь тихо, а когда на улице дождь или морозы, все слоняются по коридору. Такая шумиха... -- я слушала красивую украинскую речь Володи и невольно содрогалась при каждом звонке (это настойчивое бренчание раздавалось всякий раз, когда кто-то хотел войти в корпус, и угнетающе действовало на нервы.) Мой собеседник это заметил. -- Нужно время, чтобы привыкнуть.

СЫН ПЯТЬ ЛЕТ УХАЖИВАЛ ЗА ПАРАЛИЗОВАННОЙ МАМОЙ

Родом Володя из села Положаи Переяслав-Хмельницкого района. Когда-то он жил там вместе с родителями и старшим братом Сашей. Злоключения начались после ухода отца, который и до этого любил "причаститься" горячительным.

-- Мама тоже пила, бросила, когда ее парализовало. Сначала правую сторону, а через полтора года -- полностью. Мне тогда не было и семи, -- вспоминает Володя.

С того времени он жил практически один: мать то в больнице, то в санатории. Брат работал в колхозе и приходил редко -- отдавал предпочтение своей компании. Отец не появлялся, но выплачивал алименты исправно. Эти копейки да мамина пенсия по инвалидности -- весь доход семьи. Поначалу соседки удивлялись: первоклассник обрабатывал огород не хуже взрослых и урожай собирал не меньший. Учился плохо, а когда мама слегла, в школу и вовсе ходил раз в неделю. Все пять лет он ухаживал за лежачей больной: готовил еду, стирал белье, даже купал сам. Мама умерла в 95-м.

Я НИКОГО НЕ ХОЧУ ВИДЕТЬ...

На Новый год участливые друзья пригласили парня к себе. Начали с шампанского... Юноша никогда много не пил. И в тот раз, когда понял, что ему больше не надо, собрался домой. Друзья провожать не стали. Володя помнит, как при выходе со двора поскользнулся. Сильная боль в голове...

-- Очнулся в сарае. Ноги замерзли -- на улице мороз 25 градусов, -- вспоминает Володя. -- Дома попробовал отпарить, но стало еще хуже. Брат вызвал скорую, и меня отвезли в больницу, -- видно, что Володе трудно вспоминать об этом. Он то и дело взбивал подушку, перекладывал ее с места на место. Старался не смотреть в глаза. -- Полтора месяца врачи пытались восстановить отмерзшую часть ног, но началась гангрена и пришлось три четверти голеней ампутировать. Из больницы меня и привезли в Бородянку, в эту комнату...

Об операции сообщили отцу. Приехал. Это была первая встреча с сыном за десять лет. И последняя. Не появлялись и друзья, которые в злополучную новогоднюю ночь затащили Володю в холодный сарай. Даже не справились по телефону о его здоровье. Из-за этого Володя возненавидел своих односельчан и готов жить где угодно, только не в Положаях. В прошлом осталась и девушка, с которой он встречался. "Я никого не хочу видеть из той жизни", -- отрезал Володя.

-- Односельчане к Володе относились жестоко, -- рассказывает Наталия Вышинская, психолог Бородянского центра социально-психологической реабилитации "Доверие". -- Как-то в разговоре проскользнуло, что к нему приходили немолодые женщины и предлагали в обмен на еду заниматься с ними любовью. В интернате я застала Володю в отрешенном состоянии. Он передвигался на старой полуразрушенной коляске, которую психбольные выбросили с третьего этажа -- пришлось заново собирать ее из отдельных деталей. Эти же ребята по ночам пугали Володю. У него уже появлялись мысли о самоубийстве.

СНОВА НА НОГАХ. ЧТО ДАЛЬШЕ?

В центре оказали психологическую помощь: глубокая депрессия осталась позади. Парню нужны были протезы. Занялись поисками спонсоров. В украинском НИИ травматологии и ортопедии его прооперировали, частник-протезист сделал Володе новые "ноги". Парень ждал этого больше двух лет.

-- Я его сразу не узнала, -- говорит главврач интерната Наталия Джус. -- Сам из Киева электричкой приехал. Зашел в кабинет -- худой и белый, как стена.

--А недавно приехал к нам в центр на велосипеде, -- добавляет Наталия Вышинская. -- "Как тебе удалось?"-- спрашиваем. А он так спокойно отвечает: как и всем.

--Я так обрадовался новым ногам! Не послушал совета -- надо было понемногу начинать ходить, -- сокрушается Володя. -- Теперь какое-то время придется в коляске кататься: колени натерты до крови.

В интернате к Володе отношение особое: он получает дополнительное питание, часто санитарки приглашают к себе на чай или отпраздновать день рождения. При этом все понимают, что Володе не место среди психически больных. Он целыми днями сидит в своей комнатушке, слушает украинскую музыку и читает книги по истории. "Слышал, что есть трилогия о Богдане Хмельницком. Пока не нашел". Володя рассказал, что хотел бы заниматься ремонтом телевизоров и радиотехники. Но устроиться на работу намного сложнее, чем сделать протезы. А Володе надо еще учиться, ведь он всего лишь радиолюбитель, даже без школьного аттестата.

-- Чтобы все усилия центра не оказались напрасными, парню необходимо начать полноценную жизнь нормального человека, -- говорит Наталия Джус. -- Я боюсь, чтобы он не запил...