ВЫЧЕРКНУТЫЕ ИЗ ЖИЗНИ

Методика очистки крупных городов от "нежелательных элементов" в бывшем Союзе была отработана до тонкостей. В поселки и деревни, расположенные за 101-м километром от города, милиция отправляла партии алкоголиков, проституток и других
"неблагонадежных". Изменились времена. У властей и милиции появились другие заботы, и роль "санитаров города" взяли на себя... агенты по торговле недвижимостью. Их усилиями недавно расформированный военный городок в поселке Рауховка Березовского района всего за несколько месяцев превратился в лечебно-трудовой профилакторий, с той лишь разницей, что ни лечить, ни трудоустраивать его переселенцев никто не собирался.

А МИНИСТР ТАК И НЕ ПРИЕХАЛ

-- Полгода в городке никакой власти не было. В декабре подписали приказ о расформировании части, а поселковый совет выбрали только 30 мая. За это время все растащить успели, -- жаловался мне председатель поселкового совета Павел Галушко. -- Сначала представители из Херсонской воинской части под видом военного имущества все казармы разорили. Вывезли окна, двери, оборудование. Вслед за ними свои стали приворовывать. Охраны никакой. А ведь людям здесь дальше жить. Ни много ни мало -- три с половиной тысячи жителей, почти половина из них -- дети, столько же женщин и пенсионеров. И только человек триста-четыреста работающих мужчин, военнослужащих. И те все время в отъезде. Кто в Одессе работает, кто в Буялыке, кто в Красноселках. А начальство из района агитирует, мол, надо субботники организовывать, на общественных началах городок в порядок приводить. А денег ни копейки не дают.

Потом Петр Васильевич в красках расписал историю о том, как в 1997 году военное ведомство выделило 15,6 млрд. крб. на газификацию городка. Но пришло известие, что передовой гарнизон собирается посетить министр обороны, и деньги бросили на наведение лоска. Министр не приехал, а жители так и остались без газа. До сих пор готовят на электроплитках или, устанавливая газовые баллоны в нарушение всех норм безопасности. Павел Васильевич целый день мог бы рассказывать о бедах поселка, но я возвращаю его к теме переселенцев или "одесситов", как их здесь называют.

-- Сделали из нас ЛТП с похоронным бюро. Вот недавно нашли на улице пожилую женщину, Скупая ее фамилия. Лежит возле дома в одном халате, белья нет, грязная, на ногах абсцесс. Оказалось, она с внучкой и приемной дочкой-алкоголичкой в начале июня приехали из Одессы. Но ни той, ни другой до нее дела нет. Говорит: "Я чувствую, что недолго осталось, попросила, чтобы вынесли меня во двор. Ноги ведь не ходят. А назад возвращаться не хочу. Я там умру, и никто даже не похоронит". Мы бабушку отвезли в больницу. Через три дня она умерла. Хоронить пришлось за свои деньги.

До этого в другом доме поселилась бабушка с двумя внуками. Она старая уже, а они -- дошкольники. Дочь детей бросила, а бабушка как могла воспитывала. Правда, кормить нечем было. Несколько дней бабушку никто не видел. Потом соседи забеспокоились, взломали дверь. Она лежит на полу мертвая, дети вокруг ходят. Мы ее похоронили, детей в райбольницу отправили. Там они и сейчас. Врачи говорят, что едят все подряд, за все годы добирают. Это я о тех, кто умер, рассказывал, а живых вы и сами увидите. Они тут бутылки и бычки по мусоркам собирают, а наркоманы -- возле цыганских домов околачиваются. В большом городе они незаметны. А здесь люди за прошлые годы к порядку привыкли. Поэтому чужие, да еще такие, видны как на ладони. Я сегодня даже не знаю, сколько у нас переселенцев. Но человек 120 есть точно.

ОНИ НАЗВАЛИСЬ ОЛЕЙ И КОЛЕЙ

Выйдя из разбитого здания, где разместился поселковый совет, я почти сразу наткнулась на женщину средних лет, сосредоточенно высматривающую что-то в траве. Представившись, я спросила, не знает ли она, где мне найти кого-нибудь из переселенцев?

-- А зачем вам искать? Я сама сюда только в апреле приехала. У меня и спрашивайте. История, которую я услышала от Виктории Алексеевны Гридневой (так представилась собеседница), могла бы послужить сюжетом для детективного романа, если б не была такой обыденной для наших дней.

До переезда в Рауховку Виктория Алексеевна жила со своим гражданским мужем и его бабушкой в трехкомнатной одесской квартире с телефоном. Муж, Валерий Владимирович Оксенюк, с которым мне довелось познакомиться позже, работал когда-то на стройках, потом потерял работу, начал пить. Ей тоже не удавалось устроиться. Бабушка 84 лет почти не могла себя обслуживать. Денег не было. Рос долг по квартплате. Стали подумывать о продаже квартиры. Но объявлений пока не давали. Однажды вечером в дверь позвонили. Вошли двое, мужчина и женщина, представились агентами, помогающими в сделках с недвижимостью. Спросили: "Вы хотите продать квартиру?"

-- Откуда эти Оля и Коля (так они назвались) узнали о нас, я не знаю, -- говорит Виктория Алексеевна. -- Тем не менее, Оле и Коле поверили. На следующий же день они привели в дом юриста (возможно, нотариуса), закрылись в комнате с бабушкой -- хозяйкой квартиры. Для оформления сделки у Валерия забрали паспорт, пообещав поменять на новый, а вместе с ним военный билет и свидетельство о рождении. Через несколько дней его и бабушку пригласили к частному нотариусу. Но самих документов о продаже и, тем более, денег никто так и не увидел. "Мы все устроим, -- твердили Оля и Коля. -- И квартиру вам подыщем недорогую, и еще деньги, тысячи две долларов, на жизнь вам останутся".

На следующий день, на универсальной бирже "Александр-N" был оформлен договор о покупке квартиры в Рауховке. Осознание того, что их нагло обманули, пришло к супругам лишь когда их и бабушку привезли в поселок и показали квартиру. Вместо обещанных хоромов и двух тысяч "на жизнь" они получили тесный угол, две палки колбасы, ящик водки и 500 долларов. Заботливые агенты после этого сделали ручкой и исчезли, так и не вернув Валерию паспорт. Через пару месяцев он отправился в Одессу, на биржу, и учинил, по рассказам Виктории Алексеевны, скандал, потребовав немедленно вернуть паспорт. Там от всего открещивались, но паспорт ему все же привезли.

Позже в разговоре со мной директор Суворовского филиала "Александр-N" заявил, что к этой сделке фирма не имеет никакого отношения. "Возможно, сделка просто регистрировалась на нашей бирже, -- сказал он, -- но агенты наверняка были частниками". Так это или нет, но поселок Рауховка благополучно пополнился еще одной безработной, нищей и пьющей семьей.

"МОРЯЧКА" И "ЧЕЛОВЕК ЗА ДВЕРЬЮ"

С другой известной в Рауховке семьей мне лично познакомиться не удалось. Зато немало о ней рассказали жители поселка. Мать и дочь недавно перебрались сюда из Одессы. Насколько добровольным и честно оформленным был этот переезд, неизвестно, но с их появлением в Рауховке загорелся первый красный фонарь. Еще не старая мать и дочка-шестиклассница зарабатывали на кусок хлеба проституцией. Говорили, что отец этого семейства плавал на судне, поэтому мать и прозвали "морячкой". Былую красоту и даже холеность этой женщины я увидела на старом портрете, единственном украшении стен в ее большой и грязной трехкомнатной квартире. Самих хозяек не было. Дверь квартиры с поломанным замком осталась открытой. Хозяйки воров не боялись. В квартире из обстановки были только две солдатские кровати, кучи грязного шмотья да портрет. Впрочем, это и не удивительно. По рассказам жителей, многие переселенцы, голодая, продавали даже двери, оконные рамы, унитазы и раковины из своих квартир.

-- А "морячка" с дочкой еще на кладбище дежурят, -- рассказывала мне учительница из рауховской школы. -- Как только похоронят кого-нибудь, тут же венки подбирают и несут на базар их продавать. Девочка почти не учится. А ведь ей всего двенадцать.

Еще один мой собеседник из переселенцев минут двадцать разговаривал со мной через приоткрытую дверь, но так и не решился назвать своего имени. Его адрес мне подсказали соседки на маленьком базарчике. "Человеку за дверью" было около 65-ти. В манере разговаривать и держаться просвечивали следы былой интеллигентности.

-- Была у меня в Одессе квартира, тоже однокомнатная, но ухоженная, -- рассказал он. -- А потом меня с толку сбили, квартиру продали, привезли сюда. А здесь газа нет, замок в двери сломан, смеситель в ванной не работает. И где я возьму деньги, чтобы это чинить, если у меня на хлеб нет? Вот вы спрашиваете, кто меня с пути сбил, кто квартиру продал? Это долгая история, да и не стану ее рассказывать. Я как начинаю говорить, у меня потом неприятности -- приходят, пугают. Не важно кто. Мне уже все равно.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Как известно, операции с недвижимостью -- один из самых криминальных видов бизнеса. От рук "черных маклеров" чаще всего страдают самые беззащитные -- одинокие пенсионеры да спившиеся, опустившиеся люди. Иногда они просто бесследно исчезают. Эти, слава Богу, живы, их просто вычеркнули из жизни большого города. И еще. По нашим сведениям, такая же судьба ожидает и некоторые другие бывшие военные городки области. "Зачистка" городов продолжается?