"ВСЕГДА БЫЛ ГОТОВ СТАТЬ ДОНОРОМ. НО ТЕПЕРЬ БЫ ЗАДУМАЛСЯ"

Закона "О трансплантации (пересадке) органов и тканей человеку" и медики, и больные ждут с нетерпением. Первым приходится руководствоваться приказами и инструкциями Минздрава. Это не только вызывает недоверие к работе трансплантологов, но и мешает развитию этого направления медицины. Вторым, для кого трансплантация -- вопрос жизни и смерти, выпала участь еще более незавидная: выпрашивать деньги на спасительную операцию, а потом долго ждать своей очереди. Наши больные не могут рассчитывать на помощь международных банков донорских органов. Ведь Украина не входит в общеевропейскую систему "Евротрансплант" по одной простой причине -- не принят Закон.

Первый проект закона трансплантологи подали в Минздрав Украины в 1992 году. С 96-го почти три года над ним работали в Верховной Раде. Парламент предыдущего созыва принял его в первом чтении. В конце последнего дня работы сессии. Затем наступила пауза, в парламент пришли новые депутаты. И вот проект Закона вынесли на второе чтение. Снова в конце рабочего дня и под другим названием -- "О трансплантации органов и других анатомических материалов". Его не приняли, а значит, через какое-то время снова будут обсуждать.

Этого дня и больные, и врачи ждут с тревогой. Профессор Евгений Баран, главный трансплантолог Минздрава, например, считает, что в проекте, вынесенном на второе чтение, нечетко сформулированы очень важные положения.

-- После первого чтения я разослал проект закона с замечаниями, которые внесли депутаты, специалистам пяти трансплантологических центров страны. Они проанализировали проект. И возникли некоторые вопросы. Например, первоначально проект закона назывался "О трансплантации (пересадке) органов и тканей человеку". Какая была необходимость менять название? Тем более что такое предложение от депутатов не поступало. Мне объяснили: так закон станет более всеобъемлющим. Но хотели как лучше, а получилось как всегда: в законе теперь много не относящегося непосредственно к трансплантации. Чем более широкий круг вопросов он охватывает, тем больше возникает различных толкований. Мне кажется, более эффективным был бы закон прямого действия. А в представленном варианте много вопросов, решение которых перекладывается на Кабмин и Минздрав.

-- Но так ли уж важно название?

-- Изменение это несущественно лишь на первый взгляд. Речь в законопроекте теперь идет не только о заборе органов, но и анатомических материалов. Дело в том, что различные ткани применяют для производства лекарственных препаратов -- противораковых, нормализующих обмен веществ, омолаживающих, а также косметических средств. Если закон примут в таком виде, многие из тех, кто могли бы стать донорами, этого не сделают. Например, я постоянно сталкиваясь с болью и горем. Поэтому всегда был готов в случае смерти отдать свои органы для трансплантации. Но теперь я бы задумался. Одно дело, когда ты знаешь, что своим благородным поступком спасаешь жизнь человеку, и совсем другое, когда отдаешь частичку себя для изготовления лекарства от импотенции или крема для разглаживания морщин.

-- Мне кажется, людей всегда больше пугало то, что органы могут стать предметом купли-продажи для трансплантации... Как решается этот вопрос в проекте закона?

-- В проекте закона, вынесенного на первое чтение, отдельной статьей было сказано, что купля-продажа органов для трансплантации запрещена. В поданном для второго чтения эта статья исчезла. Как объяснили мне в Комитете ВР по вопросам охраны здоровья, материнства и детства, эта норма будет в проектах гражданского и уголовного кодексов. Но ведь они еще не приняты! Трансплантологи считают, что необходимо оставить запрет на куплю-продажу органов именно в Законе о трансплантации, а в гражданском и уголовном кодексах указать меру наказания за его нарушения. Тем более что в проекте закона забор органов допускается не только у близких родственников, но в исключительных случаях и "у другого живого донора". Эта статья -- лазейка для торговли органами. Ведь желающих продать их сколько угодно. Вот только что от меня вышла женщина, которая приезжала к нам, чтобы продать почку. Прочитала в прессе о том, что одной известной актрисе вроде бы необходима почка. Минут сорок меня уговаривала. И собиралась ехать искать нашу больную, чтобы договориться прямо с ней.

-- Как же вам удалось ее отговорить?

-- Начнем с того, что это противозаконно. Во всем мире продажа органов запрещена. К тому же выяснилось, что у нее удвоенные почки, то есть аномальные. Их даже ее близким родственникам нельзя пересадить. А она думала, что сможет заработать $100 тысяч.

-- Вы не допускаете, что найдутся люди, которые совершенно бескорыстно захотят помочь не родственнику, а близкому человеку, другу или просто незнакомцу? Пусть это редкость, но все же...

-- Допускаю. В некоторых зарубежных центрах такая процедура -- пересадка от не родственников -- разрешена. На это идут, как правило, люди, которых объединяет религия. Но там эти вопросы решает медико-этический комитет. И если наш закон такое допускает, то нам обязательно нужно записать, что должен быть создан независимый комитет по медицинской этике, очевидно, при Кабмине или при Президенте Украины. Решать эти вопросы должны юристы, биологи, психологи, священнослужители, представители общественных организаций, медики, не связанные с трансплантацией. Они могли бы разобраться: решился человек на этот поступок по убеждению или он только прикрывается благородными намерениями.

-- Сейчас можно забирать органы для пересадки у погибших, не спрашивая согласия их родственников. А как сформулировано это положение в проекте закона, вынесенном на второе чтение?

-- Нечетко. Разве в экстремальной ситуации близкие люди способны принять адекватное решение? Да и не обязаны они это делать. Каждый должен определиться сам, пока здоров и думает о будущем. После того, как закон примут, надо бы дать людям время на размышления, чтобы они могли обсудить все в семье. Трансплантологи считают, что в демократическом обществе большинство граждан готовы пожертвовать после смерти свои органы для пересадки. А тем, кто по каким-то причинам -- религиозным или другим -- не хочет этого, закон должен гарантировать, что их органы не будут забраны. Но в таком случае они заблаговременно должны оформить свое решение документально.

-- Евгений Яковлевич, почему вы настаиваете на том, чтобы статья о финансировании была более конкретной?

-- Трансплантация -- самый дорогой и сложный вид медицинской помощи, высший пилотаж. Она требует стабильного государственного финансирования. Достаточно сказать, что себестоимость пересадки почки в развитых странах в среднем $120 тысяч, сердца -- до $150, печени -- $250 тысяч. Мы подсчитали, что за пересадку почки можем браться, имея минимум 12,7 тыс. у. е. Где большинство наших пациентов могут достать такие деньги? Их должно выделять государство. Всех, очевидно, оно обеспечить не сможет, но нужно хотя бы определить какой-то минимальный уровень помощи. Чтобы люди не обивали со слезами пороги, чтобы хотя бы знали, сколько им ждать.

В законе записано: "Целевое финансирование субъектов деятельности в сфере трансплантации государственной и коммунальной форм собственности осуществляется за счет средств госбюджета и местных бюджетов". Но эта фраза ни к чему никого не обязывает. Будет следующее: один начальник облздравотдела скажет: "У меня нет денег на трансплантацию. Мне нужно лечить кардиологических больных", а другой возьмет и отдаст половину. Если речь идет о целевом финансировании, то нужно указать, какую долю из средств, выделенных на здравоохранение, необходимо передать на трансплантацию. В развитых странах на нее идет 1--2%. Вот и нам нужно так сделать. И сказать: вот вам деньги, дорогие врачи, решайте, какую аппаратуру купить, сколько операций выполнить...