ТРИДЦАТЬ ЛЕТ СТРАХА

Когда машина остановилась возле дома с выцветшими от дождя и солнца стенами, во двор тут же высыпали ребятишки. "Правнуки", -- подумали мы. Оказалось, что о Трегубенко крохи даже не слыхали. А много лет назад трагическая судьба этой семьи потрясла все взрослое население села Озера. И доселе, сидя вечерами на скамейках, любопытные кумушки, щелкая семечки, со смаком сплетничают об этом "детективе". Невероятная история обрастает немыслимыми подробностями, все более неправдоподобными. "Такого в нашем селе никогда не было", -- то ли с радостью, то ли с сожалением поведала нам одна жительница.

Около тридцати лет в собственном доме скрывался хозяин Николай Платонович. На глаза соседям попадался редко, исключительно в нарядах своей жены. Для конспирации. Причина невольного затворничества -- побег с фронта во время Великой Отечественной войны. Посему никто и не догадывался, что он жив. Когда 60-летний старик пришел "сдаваться", его даже не арестовали. "Ты сам себя наказал", -- сказали в милиции. Чувство вины испытывал не только он: немного погодя повесилась жена Екатерина, а дочь Галя, лишившись рассудка, умерла в двадцать пять.

"ЕСЛИ МОЙ БРАТ ЖИВ, ЧТО ЕМУ БУДЕТ?"

Пожалуй, самый уважаемый и авторитетный человек в селе -- Павел Петрович Шевченко, проработавший председателем сельсовета ровно тридцать лет. К нему мы и направились, но наша просьба рассказать о Николае Трегубенко была воспринята холодно. Дескать, много воды утекло с тех пор, поди знай теперь, что заставило этого человека прожить треть своей жизни вдали от людских очей.

-- Когда в 1952 году я принимал дела, Трегубенко числился в списке погибших,-- видя нашу настойчивость, начал свой рассказ Павел Петрович. -- В 43-м его жена получила известие, что Николай пропал без вести. Не исключено, такой ход событий устраивал семью. Дочь, как полусирота, без экзаменов поступила в медучилище. Жена была передовой звеньевой, ее все почитали. "Солдатская вдова" регулярно получала продуктовые пайки, а что значила такая помощь в голодные послевоенные, говорить излишне. Странности в поведении обеих женщин замечали многие. Как-то пришла к нам дочь Галя. Потребовалась ей автобиография, а писать-то надо по-честному. Села. В глазах слезы. Несколько раз переписывала, а потом порвала и выбежала из кабинета. Тогда наше недоумение списали на то, что девушка тоскует по погибшему отцу. Минуло много лет.

Однажды, поздним вечером, ко мне заглянула Галя. Говорит, что кто-то меня ожидает у ворот. Выхожу -- мужчина, представился родственником погибшего Трегубенко. И с ходу мне: "Павел Петрович, а если мой брат жив, что ему будет?" "В тюрьму посадят. А почему спрашиваете?" -- говорю, а у самого мороз по коже. "Он... жив. Точно, жив. Привести?" Подходит Трегубенко. Я его и не узнал -- сам как из воска слеплен, лицо ого-го (показывает), на пухлых руках ни одной морщинки. На все мои вопросы отвечал охотно и искренне, дескать, во время войны был ранен, лечился в госпитале, а оттуда поехал не в воинскую часть, а домой. Пока они жили на окраине соседнего села Чаплища, Николай спокойно оставался дома -- никто из чужих к ним не наведывался. А потом переселились в Озера.

НА НОВОЕ МЕСТО ЖИТЕЛЬСТВА -- В СТАРОМ СУНДУКЕ

"Расскажи, как его из Чаплищ перевозили", -- вмешивается в разговор жена Петра Павловича.

-- Как-как... В сундуке, -- невозмутимо продолжает председатель сельсовета. -- Чаплища-то затопили (в 50-х годах при строительстве водохранилища Кременчугской ГЭС затоплению подверглись многие села. Жителей выселяли в ближайшие районы. -- Авт.) Семью Трегубенко переселили к нам. Кум помогал перевозить вещи. Говорит: мол, тяжелый сундук у вас. Откуда он знал, что там Николай прячется? (Впервые за весь разговор мы дружно хохочем.)

-- Катерина... м-да... как бы это помягче сказать... встречалась с этим кумом, -- хитро ухмыляется хозяйка. -- Когда все раскрылось, я шутила над ним: "Николай Иванович, вы что не знали, что в доме муж?" Люди говорят: кум знал, что Трегубенко жив.

-- А кто-то еще догадывался о тайне этой семьи? -- спрашиваю.

-- Соседи.

ОБНЯЛ ЛЮБОВНИЦУ, НО В ЖЕНСКОМ ПЛАТЬЕ ОКАЗАЛСЯ ЕЕ МУЖ

Возвращаемся к бывшему дому Трегубенко, где по соседству больше сорока лет живут Александр и Любовь Громовы.

-- Кроме нас, о "партизане" знал их кум, который недолго встречался с его женой, -- рассказывает Александр Андреевич. -- Как-то раз, заглянув к Катерине "на огонек", кум нашел ее во дворе, обнял. А когда "любимая" повернулась -- увидел ее мужа в женской одежде, с перекошенным лицом. Эту историю нам рассказывал сам Николай Платонович.

-- Говорят, кроме кума только вы и знали, что Трегубенко жив?

-- Пожалуй, да. С улицы дом окружал огромный забор -- никакими судьбами не войдешь, да и собака всех чуяла за километр. Из нашего двора было видно все. За хатой росли высоченные осокоры, которые глушили мой сад. Прошу хозяйку: "Срубите, они вам не нужны, только дом когда-то завалят". Ни в какую. Пожаловался участковому. После его визита, как стемнело, смотрю -- баба в платке лихо машет топором, рубит осокоры. Вот тогда и закралось подозрение -- откуда в женщине столько силы? Дальше стали замечать еще большие чудеса. К примеру, утром вижу спешащую в город Катерину, а через полчаса она же в платке и длинной юбке хозяйничает во дворе. "Не успела на автобус", -- думаю. Ближе к обеду соседка шагает огородами домой с той же кошелкой, что и утром... Большое хозяйство держали, пасеку, где проводил дни переодетый хозяин. Когда еще был жив отец Николая Платоновича, затеяли стройку длинной веранды. Видимо, для того, чтобы "партизану" было ближе к пасеке. Строители удивлялись -- придут утром, все кирпичи аккуратно сложены. Для женщин или старика это нелегкая работа. А когда дед умер, Николай был на кладбище в женской одежде. Прощался с отцом...