На расстрел выводили трижды: пастор из Донецка рассказал о пытках в "ДНР"

Пастор Александр Хомченко, которого боевики жестоко избивали и пытали за то, что он в центре Донецка молился за свою страну, на этой неделе дал показания в Брюсселе. Там перед заседанием в Международном суде в Гааге прошло предварительное слушание дела о преступлениях российских военных в Украине.

Как рассказал Александр в интервью изданию "Факты", днем в Донецке он занимался тем, что вывозил на украинскую территорию семьи с маленькими и больными детьми, а по вечерам проводил службы.

"Каждый день я шел на площадь, как на Голгофу, — вспоминает пастор. — В тот день мы, кроме обычной молитвы, еще поздравляли с днем рождения двух прихожанок. По этому случаю я купил два букета цветов и конфеты. Понимаете, тогда в Донецке я каждый день жил так, как будто он последний. И радовался всему хорошему, что происходило. Мы молились, а мимо по улице проезжали танки, БТРы… Когда люди начали расходиться, я постарался проследить, чтобы все спокойно разошлись по домам. Как вдруг увидел — ведут именинницу Роксану. Она, может, и уехала бы из города, но ее отец, профессор, категорически отказался: "Библиотеку не брошу". А в библиотеке пять тысяч томов. Подходят ко мне: "Мы разведка украинской православной армии. Вы арестованы. Кто позволил вам собираться на площади?" Я показал разрешение, полученное в мэрии. Но боевик его порвал. Нас отвезли в здание областного управления милиции. Там обвинили: "Да на вас креста нет. Какие же вы православные?" И тут Роксана показывает: "На мне есть крестик". Ее вскоре отпустили. Отдали цветы, коробку конфет… А меня и моего помощника Валеру отправили в Макеевку. Когда увидел надпись, которую сделали бандиты на здании, подумал, что мне мерещится. Там было написано: "НКВД", – рассказывает мужчина.

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

По словам Александра, его били, пытали, связав руки за спиной, подвешивали на дыбу. В одной из комнат этого "НКВД" он увидел полный набор инструментов для пыток. "Вспомнилось все, что читал об инквизиции", — говорит он. В карманах у пастора боевики нашли талоны на бензин, а в техпаспорте на машину увидели днепропетровские номера и начали допытываться, на кого он работает, кто его спонсирует, кому отчитывается…

"Затем меня повезли в областное управление МВД Донецка, — продолжает Александр. — Пытавший меня бандит сказал, что сам приехал из Белгорода бороться с фашизмом. Я в очередной раз удивился: за православие у вас сражается человек с позывным "Бес", с фашизмом борется некто "Абвер". Все у них там перепуталось".

За четыре дня плена Александра трижды выводили на расстрел. "Когда первый раз поставили к стенке, автоматная очередь прошла над головой, — вспоминает пастор. — Хотя, честно говоря, я был готов к тому, что меня убьют. За первые сутки моего плена слышал и видел, как убивают украинцев. Кого-то расстреливали из автомата, на ком-то испытывали гранатомет. Одного поставили на колени и застрелили в затылок из пистолета… Второй раз меня вывели убивать в Макеевке. Поставили на краю ямы, заполненной телами расстрелянных пленников. После войны мы найдем еще много таких братских могил… Когда стоял над телами, перед глазами пролетела вся жизнь. Понял, где недолюбил, кому что недодал… В тот момент я покаялся. И сказал четырем отморозкам, стоявшим напротив меня: "Спасибо вам, друзья мои. Я знаю, куда иду, а ваша дорога — в никуда". В этот момент раздались автоматные очереди. Но пули пролетели мимо", – говорит мужчина.

По его словам, бог вмешался. "Начальник контрразведки внезапно отдал приказ: "Батюшку не трогать". Думаю, побоялся огласки. Ведь под "НКВД" собрались прихожане нашей церкви, стали громко молиться. И меня им отдали", – рассказывает Александр и добавляет, что бандиты были постоянно пьяными. – "Знаете, где они брали водку? Ловили женщин с длинными волосами, стригли их под ноль, косы сдавали — и получали деньги на выпивку".

Пастор рассказывает, что ему нельзя появляться в родном Донецке, потому что занесен в расстрельные списки. "Люди, оставшиеся в городе, говорят, что из тех, кто меня пытал, никого уже нет в живых", – добавляет Александр.

Освободившись из плена, он уехал в Мариуполь к ученикам. Там его уже ждали дочь с внуками и зять. Сыновья пастора остались в Донецке. Сейчас он служит в Николаеве. Живет в комнатке при церкви. Довольствуется малым. Главной своей миссией сейчас считает поездки в зону боевых действий к украинским военным, защищающим страну.

"В окопах мне часто задают не совсем религиозные вопросы: "За что мы здесь воюем?", — рассказывает Александр. — И я объясняю: не путайте страну с государством, а правительство с народом. Я не поднимаю патриотический дух бойцов. Моя задача — спасать души этих ребят".