Как папа Одессы Измаил брал

1/6

Граф Суворов не раз говорил, что на такое дело, как штурм Измаила, можно рискнуть лишь раз в жизни. Между тем взятие турецкого форпоста было далеко не легкомысленной авантюрой. К крепости русские войска подбирались несколько месяцев, занимая выгодные позиции и окружая Измаил со всех сторон. Еще в октябре флотилия Иосифа де-Рибаса, будущего основателя Одессы, под покровом ночи захватывает турецкие батареи в устье Дуная. Затем, "подвиг за подвигом", флотилия завоевывает крепости Тульча и Исакча, уничтожив все прибрежные батареи и защищавшие Измаил турецкие суда. После взятия турецкой крепости Килия в октябре 1790 года русские войска окружили Измаил с суши. В конце ноября прибыла и флотилия де-Рибаса.

СПОР ПОД БРЮХОМ. Десант испанца быстро занял остров Чатал напротив Измаила. Тут на клочке суши де-Рибас ставит артиллерийские батареи, которые огнем должны были уничтожить мощные прибрежные бастионы крепости "Табия" и "Кавалер". Своими орудиями он залез как бы под брюхо туркам, тем более что с суши крепость была зажата в тиски войсками генералов Самойлова и Потемкина.

Испанец не раз настаивал на немедленном штурме крепости, однако сухопутные генералы медлили. Де-Рибас же пытался справиться своими силами. Так, 19 ноября флотилия де-Рибаса даже сумела нанести удар по турецкому флоту, высадить десант у стен крепости и временно захватить бастион "Табия". В ответ турки пытались высадить десант на острове Чатал, но тщетно. Мало того, со своих позиций на острове нетерпеливый испанец постоянно пощипывал крепость, как утку перед закланьем.

Вскоре все три генерала (Потемкин, де-Рибас и Самойлов) перессорились между собой. Общего командования так и не было, время проходило в спорах. Самойлов с Потемкиным решают вообще осаду снять, дескать, пришла зима. Турки ликовали, видя отход войск русских генералов. Но упертый де-Рибас все же остался с флотилией на прежних позициях.

То ли для того, чтобы поблагодарить испанца за преданность и смелость, то ли, чтобы наконец занять Измаил, но видя разброд и шатание своих войск, Потемкин решает отдать командование операции по взятию крепости в железные руки. На рассвете 2 декабря 1790 года к русским аванпостам под Измаилом подъехал на казацкой лошади маленький сухопарый старичок в куртке из толстого солдатского сукна. Сзади за ним поспешал казак с узелком в руках и с длинной офицерской саблей под мышкой. Аванпосты пропустили всадников, и в один миг разнеслась по русскому лагерю весть, что приехал Суворов.

УЛЬТИМАТУМ. Испанцу оставалось только потирать руки. Зная характер великого полководца, де-Рибас разрабатывает план штурма Измаила "под него". Тактика молодого генерала понравилась графу. Он немедленно разворачивает полигоны для тренировки войск: каждый солдат отрабатывал свой маневр. В распоряжении Суворова — 31 тысяча человек и свыше 500 орудий. Суворов и де-Рибас также потребовали, чтобы ночью русские военные инженеры тайком от турок влезали на стены крепости и зарисовывали ее внутреннюю планировку. Наконец диспозиция войск определялась по трем направлениям наступления: две линии атаки разворачивались на суше, третья – решающая, со стороны реки. Через пару дней после прибытия Суворов отправляет сераскиру (воинское звание в турецкой армии) Айдозле требование сдать крепость: "Сераскиру, старшинам и всему обществу: я с войсками сюда прибыл; 24 часа на размышление для сдачи и воля, первые мои выстрелы – уже неволя, штурм – смерть, чего оставляю вам на рассмотрение". Один из подручных пашей, который принимал это письмо, ответил: "Скорей Дунай остановится в своем течении и небо упадет на землю, чем сдастся Измаил".

ТУРЕЦКОЕ "КАМЕННОЕ БРЮХО"

К концу XVIII века Измаил — крупный военно-политический и административный центр Турецкой империи. Крепость была модернизирована по последнему слову фортификационного искусства и считалась неприступной. Ее окружал вал высотой до 8 метров и глубокий, до 10 метров, ров, который местами заполняла вода. Протяженность крепостных стен — более 6 км. Самое слабое место находилось со стороны Дуная: турки считали реку достаточным препятствием, посему возвели здесь всего лишь земляной вал с 10 батареями. Ширина Дуная напротив Измаила составляет 500 метров, и можно было не опасаться эффективной атаки с этой стороны.

К началу осады в крепости находилось много знатных чиновников и представителей правящих династий. Гарнизон состоял из бывших защитников Хотина, Аккермана, Бендер, Килии и достигал 25 тысяч весьма опытных воинов. Вместе с гражданским населением число обороняющихся достигало 35 тысяч человек. Запас продовольствия был рассчитан на полтора месяца.

КЛЮЧНИК – ВЕЛИКИЙ ВИЗИРЬ

Комендантом крепости Измаил был прожженный в боях Айдос-Махмед-паша, человек твердый, бесстрашный, знавший свою силу. Султан дважды предлагал ему звание Великого визиря, и оба раза он отказывался, теперь же поклялся отстоять последний оплот Турецкой империи. Айдос объявил своим подчиненным волю султана: кто переживет падение Измаила, тому отрубят голову.
Между тем, под Измаилом русская армия потеряла убитыми и ранеными десять тысяч человек. Потери султанских войск по тем временам огромны: 26 тысяч убитыми и 9 тысяч пленными. Часть погибших похоронили на острове Чатал и в братских могилах за пределами крепости. Убитых же турок попросту сбрасывали в Дунай "во избежание заразы", но трупов было так много, что полностью очистить город удалось лишь через неделю. Часть пленных была роздана российским офицерам как крепостные. Остальных отправили под конвоем в Николаев, но многие погибли в пути: первые десятки километров дороги были буквально усеяны трупами.

КРЕПОСТЬ ПАЛА ВСЕГО ЗА 10 ЧАСОВ, А ВЗЯТЬ ЕЕ ПОМОГЛИ ТУРЕЦКИЕ ЛОШАДИ

На рассвете 21 декабря начался массированный обстрел крепости из всех видов артиллерийского оружия, находившегося в распоряжении русских. К вечеру был подавлен ответный огонь турецкой артиллерии. Для психологического давления на осажденных пальба велась и всю ночь до рассвета, причем холостыми зарядами. Утром 22 декабря начался уже настоящий штурм.

ВСЕ РЕШИЛ "КАВАЛЕР". Суворовым атака русских войск с суши была задумана как отвлекающая. Основную задачу должна была выполнить флотилия де-Рибаса. За два часа до рассвета 145 легких судов и казачьих лодок с десантными войсками приступили к форсированию реки. Высадку прикрывали 58 более крупных кораблей огнем своих орудий. Бой за овладение валом и батареями продолжался до 8 часов утра. Каждому солдату было строго приказано — забраться лишь на крепостной вал, но внутрь города не соваться, стоять на крепости до повеления от начальства.
Одновременно на десант возлагалась и самая сложная задача – овладеть прибрежным бастионом "Кавалер", взятие которого приравнивалось к взятию всего Измаила. Этот бастион прикрывал своим огнем всю береговую часть крепости, как бы компенсируя слабость укреплений со стороны реки. Атака на эту часть крепости с суши под командованием Михаила Кутузова захлебнулась, поскольку взошедшие на вал русские войска попали под орудийный обстрел с "Кавалера". Ситуацию спасли отряды казаков из флотилии де-Рибаса под командованием Головатого и Чепеги, которые пошли на бастион с берега и ворвались в него. Во многом это и решило судьбу штурма.

ПОТОМОК ЧИНГИЗХАНА. Уже к 11 часам Суворов двинул в бой резервы через захваченные Бросские, Бендерские и Хотинские ворота крепости. Отсюда русские штурмовые колонны начали наступление на центр города, сражаясь с турками за каждый дом и улицу. В бой вступали даже женщины: с кинжалами они бросались на русских солдат. В какой-то момент с привязей сорвались тысячи лошадей крымчаков: табуны носились по улицам, сметая все на своем пути. Не одна сотня людей погибла под лошадиными копытами. Наконец, лошади сумели вырваться из города через распахнутые ворота.
Последние очаги обороны удалось погасить, лишь применив полевую артиллерию. Добравшись до середины города, русские наткнулись на тысячу татар, вооруженных пиками и засевших за стенами Армянского монастыря. С ними находился Максуд Гирей, потомок Чингизхана. Он сдался, лишь когда солдаты вынесли ворота и перебили больше половины его отряда.

К НОГАМ ЕКАТЕРИНЫ! К часу дня город был занят, турки держались лишь в мечети, двух ханах (гостиницах) и редуте. Сераскир Айдос засел в каменном хане близ Хотинских ворот с двумя тысячами янычар. Его атаковал батальон фанагорийцев. Через два часа пушками выбили ворота, и гренадеры ворвались внутрь хана, перебив многих турок и взяв пленных. Среди таковых был и сераскир. Пленных вывели во двор и стали разоружать. Вдруг кому-то из егерей захотелось поживиться богатым кинжалом паши, он протянул было руку, чтобы вырвать его из-за пояса, как стоявший сзади янычар выстрелил, да вместо егеря убил офицера. В суматохе рассвирепевшие русские солдаты перекололи почти всех турок. Так погиб комендант Измаила.
Наконец к 16 часам город был полностью взят. С разрешения Суворова он был отдан на разграбление солдатам. Одну из уцелевших мечетей – Ханскую, немедленно пересвятили в православную церковь и отслужили молебен в честь взятия Измаила. Она сохранилась до сих пор. Не мешкая, Суворов послал донесение императрице: "Гордый Измаил пал к стопам Вашего Императорского Величества!".

ДЕ-РИБАСУ — ШПАГУ, А ПОТЕМКИНА – В ОТСТАВКУ

На третий день после успешного штурма генерал Суворов обедал на борту корабля де-Рибаса и "высказал ему много комплиментов, приписывая наибольшую долю чести этого подвига".

За взятие крепости генерал-майор де-Рибас был награжден орденом Георгия 2-й степени и шпагой, осыпанной бриллиантами. Такая награда доставалась лишь тем, "кто, лично предводительствуя войском, возьмет крепость". Атаман Антон Головатый получил в награду именную саблю за храбрость, Зиновий Чепега был удостоен ордена Георгия 3-й степени. Кутузов получил Георгия 3-й степени. Герцог Арман Ришелье – Георгия 4-й степени. А вот Суворова произвели лишь в подполковники Преображенского полка, того самого, полковником которого являлась сама Екатерина. По всей видимости, императрица считала участие полководца в этом деле лишь "ситуационным".

При этом Екатерина осталась очень недовольна князем Потемкиным. Судьба его после Измаила была полностью сломана: в феврале 1791 года бывший фаворит вызван в Петербург "на ковер". Его отставка была решена. Вскоре Потемкин умер от горя и унижения в возрасте 51 года.

ЯНЫЧАР ДАРИЛИ ОФИЦЕРАМ

Победителям досталось такое количество ценностей, что они не знали, куда их девать. Многие щеголяли в турецких знаменах, иные запахивались дорогими турецкими шалями. Бывшие запорожцы кидали горстями золото, серебро, топтали ногами драгоценные сосуды. Суворов по своему обычаю ни к чему не коснулся. Офицеры привели к нему арабского коня в полном и богатейшем убранстве и попросили принять в память об этом славном дне. Суворов отказался: "Донской конь привез меня сюда, на нем отсюда и уеду".
В дальнейшем крепость неоднократно переходила из рук в руки в результате многочисленных войн и по условиям мирных договоров, пока, наконец, не была срыта по Парижской конвенции 1856 года.