Директор Национального института рака: "Для профилактики рака не надо много денег"

— Игорь Борисович, если верить мировой статистике по онкологии, Украина занимает одно из первых мест в Европе по количеству больных и смертности от онкозаболеваний. Почему?

— В Украине не самые высокие показатели по заболеваемости раком. Лидирует в этом Венгрия, за ней идут Австрия, Германия, Франция, Швеция, Финляндия и только потом — мы. Если же говорить о смертности, то, да, здесь мы находимся в пятерке лидеров. Прежде всего это связано с тем, что рак у нас выявляют на поздних стадиях, когда бороться с ним намного тяжелее и дороже, чем на ранних. Кроме того, онкослужба в Украине недостаточно снабжена необходимыми средствами для борьбы с этой болезнью.

— Чего ей не хватает?

— Что касается химиотерапии, то в этом онкослужба напрямую зависит от госфинансирования. И даже при ежегодном его росте на 20—25%, на сегодня за бюджетные средства могут лечиться только 25—30% больных. Поэтому многие не могут оплатить лечение самостоятельно и вынуждены отказываться от него. Также еще совсем недавно в Украине не было ни одного современного линейного ускорителя (устройство, с помощью которого проводят облучение и удаляют злокачественную опухоль. — Авт.) Но, к счастью, в последние 2 года они начали появляться в профильных медучреждениях, в частности и в Национальном институте рака. Благодаря этому в прошлом году нам удалось увеличить выживаемость онкобольных детей на 15%.

— А что сейчас делается для того, чтобы ситуация в онкологии улучшилась?

— В 2011 году завершился аудит онкослужбы Украины, во время которого мы проверяли медучреждения, где оказывают помощь онкобольным. После проверки все области приняли региональную программу по борьбе с раком, были выделены средства из местных бюджетов. Я не хотел бы, чтобы эта информация воспринималась бюрократически, мол, приехали, проверили и уехали. Например, после этого аудита были созданы новые радиологические центры в Донецке, Киеве, Ровно и Львове. Также изменения, которые позитивно повлияют на ситуацию, произойдут и в Институте рака. Например, в этом году на его территории начнется строительство современного радиологического корпуса.

— Существует мнение о негативном влиянии таких строений на окружающую среду.

— Это неправда. Ведь ни один такой корпус не создается без экспертиз, которые проверяют правильность проведения проектных и строительных работ для исключения любого вреда окружающей среде и людям. И наш радиологический корпус — не исключение. На этапе разработки проекта специализированными организациями проводятся расчеты для выполнения необходимых стационарных и динамических защитных барьеров. А после ввода объекта в эксплуатацию осуществляется систематический контроль службами института, а также соответствующими госорганами. Также хочу сказать, что в новом корпусе будут функционировать такие же медаппараты, что и в "старом". Деятельность последнего регулярно проверяется соответствующими службами, и никаких повышений радиологического фона за все годы обнаружено не было. Кроме того, украинские нормы безопасности одни из самых жестких в Европе и в большинстве европейских стран аналогичные строения устанавливаются не на отдельно выделенных территориях, как в нашем случае.

— Одной из причин высокой смертности от рака вы назвали позднее его выявление. С чем это связано?

— В основном с боязнью людей узнать правду о своем здоровье. Поэтому они и не идут к врачу. Еще одна причина — низкая культура украинцев по отношению к своему здоровью. У человека могут быть видимые даже другому проблемы со здоровьем, но и это не заставит его обратиться к врачу. А если бы каждый хотя бы раз в год или два года обследовался (например, делал флюорографию, для женщин важено каждый год делать УЗИ и маммографию молочной железы), то ситуация была бы иная: опухоли выявлялись бы на ранних стадиях и, соответственно, излечивались.

— Думаю, многих останавливает дороговизна медуслуг.

— Для проведения профосмотра не нужно никаких дорогостоящих процедур. Ведь большинство опухолей можно нащупать руками или увидеть глазами. Например, у женщин 80% диагнозов, касающихся рака молочной железы, ставятся при визуальном осмотре и пальпации (ощупывании). Конечно же, если у человека уже есть какие-то жалобы и подозрения, то здесь нужны допобследования, которые, да, могут стоить денег. Но, опять-таки, если человек захочет обследоваться, то, уверен, он найдет способ сделать это. Не в дороговизне основная причина. Приведу пример: у нас в некоторых областях есть авто с маммографом, гинекологическим креслом. Так вот когда они выезжают в села, то местным администрациям приходится заставлять (!) людей пройти бесплатное обследование.

— Как, по-вашему, может ли переход на страховую медицину позитивно повлиять на сложившуюся ситуацию в онкологии? Например, сделать ту же профилактику более доступной для населения.

— Не думаю, что это панацея. Страховая медицина — удел богатых стран. Ведь если начинать брать с людей деньги, то, следовательно, нужно и предлагать им качественную медпомощь. А если мы думаем, что с введением страховой медицины и с первым страховым взносом в нашей стране поменяется все, например, появится масса современных лабораторий, больниц, и сразу же изменится культура и уровень квалификации медработников, то это большое заблуждение. Чтобы изменить инфраструктуру медицины Украины, нужны годы и миллиарды вложений. Следовательно, если люди не будут получать ничего качественно нового, то это будет вызывать только социальное недовольство.

— Если говорить о лечении онкозаболеваний, то, как известно, у нас в Украине не проводят трансплантацию стволовых клеток от донора, а только аутотрансплантацию, т. е. пересадку собственных клеток. Поэтому многие больные вынуждены ехать на лечение за границу, где это можно сделать. Например, в Беларусь. Почему у нас до сих пор ничего не меняется в этом вопросе?

— С одной стороны, внедрению пересадки костного мозга от донора мешает законодательство Украины: сегодня трансплантация от донора запрещена. Однако не в этом основная загвоздка. Если изменится законодательство, возникнет другая проблема. Например, в Киеве существует городской центр пересадки стволовых клеток современным оборудование. Его загруженность — только 20%: лечение здесь дорого стоит. Есть еще момент: лечение за рубежом — хорошо налаженный международный бизнес, приносящий колоссальные доходы его организаторам. И, очевидно, им выгодно не развивать вышеупомянутую отрасль в своей стране, а продолжать отправлять больных за рубеж.

— В какой из стран, по вашему мнению, сейчас существует идеальная система борьбы с раком?

— Во Франции. Чтобы бороться с раком, там создали Национальный институт рака (что впоследствии сделали и мы), где разработали Национальную программу борьбы с онкозаболеваниями. В ней идет речь не только о лечении и ранней диагностике (например, женщинам даже присылают письма с оповещением о том, чтобы те обследовались у гинеколога и маммолога. — Авт.). Программа прежде всего направлена на то, чтобы воспитать у населения страны понимание того, что рак — это национальная проблема. А также — что борьба с ним не является только лишь задачей онкологов, но также и представителей бизнеса, промышленности, деятелей культуры, спортсменов и т. д.