ДЕВЯТЬ ДНЕЙ, КАК НЕ СТАЛО ТЕЛЯТНИКОВА

Сегодня исполнилось девять дней, как не стало Леонида Петровича Телятникова, легендарного пожарного, Героя Советского Союза, бывшего начальника пожарной части города Припяти, который одним из первых в1986 году принялся тушить пожар на Чернобыльской АЭС. Ему было 53...

ДЕТИ НАЗЫВАЛИ ЕГО "ПЕТРОВИЧ"

Я был знаком с Леонидом Петровичем. Четыре года назад мы встретились в его кабинете. Говорили о разном: Чернобыле, лечении. Телятников часто повторял: "Это не для прессы". Словом, небольшое интервью "Сегодня" было последним, которое он давал с 1987 года. Мы нашли общий язык и эти несколько лет встречались как старые друзья.

Этот человек навсегда останется для нас загадкой. И не потому, что был немногословен. Он не любил говорить о прошлом — аварии на ЧАЭС, трагедии. Ему нравилось размышлять о будущем, о молодом поколении, хотелось сделать его добрее, душевнее, искреннее. И самое главное — Телятникову это удавалась. После того как в городе начали проводить конкурс "КВН юных пожарных", резко сократилось количество возгораний из-за детской шалости с огнем. А чтобы поучаствовать в финале конкурса под Аркой Дружбы народов, между столичными школами каждый год разгораются маленькие войны. Дети обожали этого человека, а он никогда не обижался, когда ребята называли его "Петрович".

Что же теперь? Конкурс будет продолжаться и, скорее всего, носить имя Леонида Телятникова. В одной из школ столицы собираются создать его музей. Главное управление МЧС Украины в Киеве будет поднимать вопрос о присвоении одной из новых улиц города имени легендарного пожарного. На доме, где он жил, появится мемориальная доска. А в будущем, возможно, и памятник.

ПОСЛЕДНЕЕ ИНТЕРВЬЮ

Добровольное пожарное общество было создано в Киеве еще в 1896 году после грандиозного пожара, охватившего чуть ли не всю губернию. Градоначальники, придя к выводу, что виной всему — пожарная безграмотность горожан, обществу всячески способствовали. Даже вступили в него всем миром во главе с тогдашним городским головой. Дело поставили "на широкую ногу". При СССР — особенно: в Киеве насчитывалось 150 тысяч добровольцев и 2 тысячи общественных контролеров пожарной безопасности. И только в начале 90-х привычные плакаты с красным петухом исчезли, а об обществе подзабыли. Но оно заработало! В полную силу — в 1998 году, с приходом Леонида Телятникова, почетного гражданина Киева, бывшего начальника пожарной части Припяти. Той самой, чьи огнеборцы первыми бросились ликвидировать аварию на ЧАЭС, даже не подозревая, что спасают весь мир.

О страшном 1986-м я даже не начинал разговор — коллеги Леонида Петровича предупредили, что для него это тягостная тема... Устроившись в уютном кабинете Леонида Петровича, пью чай из фирменной чашки с надписью "Пожежна охорона". Разглядываю игрушку — каштанчик в пожарной каске.

— Это символ детского фестиваля юных пожарных, который как раз сейчас проходит в Киеве, — объяснил Леонид Петрович. — Дети — это главное, чем сегодня занимается общество. Если раньше дружины юных пожарных пытались предупредить опасность, охраняя поля от пожаров, то сегодня в опасности наши квартиры: чего стоят бомжи, ночующие в подъездах и на чердаках. Если высок риск, дети должны знать, как себя вести в случае пожара. Согласитесь, родители забывают об этом напоминать. А мы малышей всему необходимому обучаем с помощью игр, шуток, интересных историй.

Леонид Петрович мог рассказать массу историй. О самых трудных пожарах, которые ему доводилось тушить. Или о том, как его в 1987 году принимала в Лондоне Маргарет Тэтчер. Тогда в рейтинге популярности лондонской газеты "Стар", которая освещала события в Украине после аварии на ЧАЭС, Телятников был назван "Человеком года" и получил от газеты "Золотую звезду" — награду, которую до него не получал ни один иностранец.

В Англии Леонид Петрович был всего три дня, но вспоминал о ней часто — не без улыбки о том, как имел на руках всего 19,5 фунтов стерлингов, а газета заплатила счет за гостиницу в 3000(!) фунтов. Побывал Телятников и в Японии, Болгарии, Югославии, Латвии, а в США ему присвоили звание почетного командира батальона пожарной охраны города Балтимор.

— Многие наши граждане считают добровольные пожарные общества архаизмом, на Западе же, наоборот, их появляется все больше. Это разумно: добровольцы следят за пожарной безопасностью и в домах, где живут, и на предприятиях, где работают. В выигрыше все, — был уверен Леонид Петрович. — Кто теперь вступает в наше общество? Энтузиасты, те, кому не безразлична пожарная безопасность в городе. Взносы? Да, по-прежнему существуют. Для обычных членов — 3 гривни в месяц, для пенсионеров — 1 гривня. Идут эти деньги на печать календариков, плакатов, брошюр, которые бесплатно распространяются по жэкам, школам, жилым домам и организациям.

"ПОСЛЕ АВАРИИ ОТЕЦ НИ РАЗУ НЕ ПРИЕЗЖАЛ В ПРИПЯТЬ"

Нам удалось пообщаться с сыном Леонида Петровича — Михаилом.

— Последнее интервью отец давал вам, поэтому я и согласился поговорить об отце только с вами. Скажу честно, мы готовились к худшему. Отец болел и в этом году вернулся из Германии, где находился на лечении. Врачи говорили, что шансов выздороветь нет. До последнего папа ходил на работу, хоть на пару часов...

— Михаил, что вам запомнилось с детства?

— Жили, как любая в то время семья офицера. В 1982 году отца перевели в Украину из Казахстана. Спустя год мы переехали в Припять, его назначили начальником пожарной части. Сначала ютились в служебном жилье, позже получили квартиру. Чего-то особенного не помню. Отец, правда, подолгу пропадал на работе: в семь утра уходил и поздно ночью возвращался. Когда выпадал свободный денек, все вместе ездили в лес на пикники. Иногда отправлялись в путешествие в Канев, Корсунь... Да, отец не забывал о родителях, которые остались в Казахстане — бывало, брал отпуск и ездил их проведать. Он ведь там родился, моя бабушка — украинка, дедушка — русский.

— А день аварии помните?

— Конечно. Папа тогда был дома. Он как раз вернулся из отпуска. Ему позвонили из дежурной части, сообщили, что произошла внештатная ситуация. Машин не было, а от того места, где мы жили, до станции — порядка четырех километров. Отец позвонил в райотдел и попросил машину. На ней он прибыл на станцию и возглавил тушение пожара — все произошло в течение 20—30 минут... После ликвидации пожара его направили в больницу. Сначала — в Припять, где прошел первоначальную терапию, а потом — самолетом в Москву... После этого я увидел отца только в конце лета, когда он вернулся в Украину.

Наша семья уехала из Припяти через пару дней после аварии. Помню, как эвакуировался город: людей вывозили автобусы, грузовики. Мама уехала с папой в Москву. А меня со старшим братом Олегом вывезли соседи — у них была машина. Мы с братом собирались еще в школу идти. Пару ночей провели в соседних селах, а потом приехали в Киев. Из нашей семьи после аварии в Припяти была только мама. Вернувшись из Москвы, она на БТРе ездила в город за документами и семейным фотоальбомом. Это все, что мы забрали оттуда. Кстати, дом, где жили — снесли, это я заметил на фотографии, напечатанной в одной из газет. Отец после аварии так ни разу не ездил в город-призрак.

— Что вспоминал Леонид Петрович, что рассказывал вам о тех событиях?

— Дело в том, что на тот момент отец знал, что произошла авария. Но не представлял ее объем и масштабы. О радиационной опасности тогда даже разговоров не было... Никто не представлял, насколько все серьезно. Буквально 3—4 месяца назад я с отцом говорил на эту тему. Он мне объяснил, что не в его компетенции было отдать приказ о развертывании средств противорадиационной защиты. Для этого начальник станции должен был отдать приказ и выдать дозиметры, необходимые средства защиты. Но при том уровне радиации средства защиты вряд ли помогли бы. Максимум, что было на территории — костюмы химзащиты, респираторы и противогазы. Словом, отец и его подчиненные тушили пожар, а не ликвидировали последствия аварии.

"ДРУГ, ВЫПЕЙ ЗА МОЕ ЗДОРОВЬЕ"

— Что было потом, когда отец вернулся из Москвы?

— Когда отцу присвоили звание Героя, я как раз отдыхал в "Артеке". Помню, об этом нам рассказал корреспондент "Нью-Йорк Таймс". А уже приехав в Киев, увидел сообщение об этом в программе "Время", где огласили список людей, которым присвоили это звание. Вообще с зарубежными журналистами у отца были хорошие отношения, многие стали его друзьями. После аварии отец побывал в Великобритании по приглашению газеты "Стар".

Что привозил из сувениров? Все, что дарили. Но чего-то особенного не припомню. Да, отец вспоминал часто лондонского пожарного, который подошел к нему и, всучив 50 фунтов, сказал: "Друг, выпей за мое здоровье!". Денег отцу не надо было — он приехал туда по приглашению и жил в одной из лучших гостиниц мира. А пожелание пожарного исполнил...

Отец побывал в Японии, США, Болгарии, Югославии... Для этих стран последствия катастрофы были ужасны, там сразу говорили о катастрофе и ее реальных последствиях. Людей пугало происшедшее, и они воспринимали отца как героя, участника событий.

— Вы с братом не пошли по стопам отца — он на вас не обижался за это?

— Нет, конечно. Кстати, он и сам не планировал быть пожарным. Занимался боксом, мечтал поступить в институт физкультуры, но не получилось... Его товарищ уговорил поступить в пожарное училище — попытка оказалась удачной, а дальше втянулся и уже не мог жить без службы.

Помню, отец брал нас с братом на работу. И мы пару раз бывали на ЧАЭС до аварии. Впечатляло место, где работает папа. Трудно ли быть сыном героя? Знаете, как-то все гладко проходило, в том, смысле, что мы с братом этого не афишировали. Учились, как все. Отцу особо времени не хватало нами заниматься. Впрочем, это с виду он казался таким строгим, особенно — в генеральской форме. В домашней обстановке он был гораздо мягче.

— Чем увлекался Леонид Петрович?

— Папа любил читать детективы и исторические романы. Увлекался ушу. Очень тяжело сходился с людьми. Дружил лишь с теми, кого знал много лет. В основном — это работники пожарной охраны из бывшего Союза, Киева. Он не был замкнутым, а, пожалуй, скупым на эмоции.

— Он о чем-то сожалел?

— Тех, кто пошел вместе с отцом, было 28 человек. Шесть погибли сразу... Остальные всегда собирались 26 апреля в Вышгороде. Поминали ушедших, выпивали. Скажу откровенно, люди умирали не от болезни — они просто спивались... Это были обыкновенные пожарные, а не космонавты. Поэтому у многих просто не сложилась жизнь. Сожалел ли отец о своем поступке? Трудно сказать. Может быть. Но никто бы об этом не узнал. Даже мы.

— Леонид Петрович собирался написать воспоминания о событиях 1986-го?

— Мемуары? Нет, отец был категоричен в этом вопросе. Ничего не писал и не собирался. Ему очень нравился Киев. Хотя до этого папа жил в Москве и ему предлагали уехать в Белокаменную, но он категорически отказался.