Шурочка из "Служебного романа": "Я хотела любви, а Рязанов послал собирать взносы"

— Людмила Ивановна, на каникулы в Крым вы приехали буквально со съемочной площадки. Что это за проект?

— Да, действительно, я с семьей обычно приезжаю на дачу в июле, а в этот раз задержалась. Я снималась вместе с Арменом Джигаржаняном, Тамарой Сёминой Анатолием Равиковичем в фильме "А любовь не кончается" — возможно, это только рабочее название. Будет восемь серий. Автор идеи и продюсер картины Валентина Пиманова, которую многие знают как ведущую программы "Кумиры". Она занялась этим, чтобы показать как живут когда¬то любимые всеми актеры. Это не придуманная пронзительная история – ведь много ужасных примеров, как погибают в нищете и одиночестве вчерашние кумиры Анастасия Георгиевская, Инна Ульянова… Тамару Носову нашли мертвой – объели крысы. Ну что ж тут делать, это мы знаем. Мы знаем, как старые актеры живут, а как старики других профессий – они просто не на виду. А их тоже, наверное, бросают дети и государство. Дом, в котором живут ветераны¬актёры, снимали в Виноградово, это бывший дворец Ганнибалов – сейчас на Дмитровском шоссе. Роскошный деревянный дворец с дубовыми колоннами, арками, резными дверями, который совсем обветшал внутри и рушится. Мне было интересно там работать, потому что я, как человек, преклоняющийся перед Пушкиным, знающий его биографию, знаю, что это за дворец. Когда¬то я туда приезжала с концертами, а сейчас мы снимались там. Условия жуткие: жара, кондиционеров нет и кроме солнца еще ведь софиты! Жуть. А артисты все старые, и уже здоровье не то. И мы терпели, и послаблений нам никаких не было – смены по 12 часов! Но работа того стоит…

Смотрите ВИДЕО: Людмила Иванова рассказала о немецкой бомбежке

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

Знаменитая Шурочка. Утешает героиню Немоляевой

— От кого у вас этот несгибаемый характер с таким запасом прочности?

— В основном всё от моей бабушки, и, прежде всего, терпение, которому всегда удивлялись мои друзья и коллеги. Она меня учила с пониманием и уважением относится к людям, прощать их недостатки. Белорусы же люди очень добрые. А у меня корни белорусские, мои бабушка и дедушка по маме — из Могилевской области. И прадед оттуда – у него мельница была на Днепре, и его как колдуна в округе знали. Думаю, мне и от его силы тоже передалось в наследство – я же тоже коечто могу. А как же! Вы думаете, зал держать – это просто? Это тоже волшебство!

Ну и от родителей досталось "приданное". Мама всегда поддерживала и поощряла мои занятия музыкой, ритмикой, балетом. Ну и конечно же по выходным она водила меня в театр или в кино. Я уже тогда грезила сценой, и в детстве у меня не было сомнений – кем я хочу стать: только артисткой!

Смотрите ВИДЕО: Звезда "Служебного романа" показала в Коктебеле "Сваху"

"Добровольцы". Немой порыв комсомолки, хотевшей сказать речь

— И с театром вам повезло. Вы ведь практически со дня основания в "Современнике"?

— Первый сезон был в 56¬м, а я в "Современнике" с августа 57¬го, когда меня позвал Олег Ефремов. Всё начиналось как студия молодых актеров под его руководством, и костяк составляли выпускники школы¬студии МХАТ, мои однокурсники: Галя Волчек, Игорь Кваша, Света Мизери, Женя Евстигнеев. Нас взяли на договор во МХАТ, было всего 15 человек сначала. И мне посчастливилось быть рядом с возникновением этого чуда. Ведь в 60¬70¬е к нам все бежали смотреть правду о нашей жизни, талантливо показанную. Я помню, когда мы приехали на гастроли в Ленинград, то перед кассами стояли раскладушки: люди ночами стояли, ждали своей очереди, чтобы купить билет! Людей же везде и во всем обманывали – вокруг фальшь, и вдруг появился кто¬то, кто говорил правду. Чего стоила только наша постановка "Голого короля"?! Люди ахнули, когда увидели, как откровенно, остро и смешно были показаны и правительство, и его министры нежных чувств, и генералы. А вот сейчас все молчат – нравится, не нравится, творятся какие¬то, на мой взгляд, ужасающие вещи, а все молчат. Конечно, мы осознавали, что мы делаем, но и предположить не могли как это всё подействует. У нас был настоящий вожак – Ефремов Олег Николаевич. Он же не просто руководил, он жил этой студией, создавал театр поколения. И мы также любили этот театр. Я помню, что уже на десятый день после родов танцевала фрейлину в "Голом короле", а позже наши дети спали в кабинете Ефремова, пока мы репетировали новогоднюю сказку. И я счастлива, что играла во всех его спектаклях – пусть это и были не самые главные роли…

В "Двух капитанах". Маленькие роли превращала в большие судьбы

— А уйти за главными ролями в другой театр у вас не было мыслей?

— Никогда! "Современник" – это мой театр и я в нем служу уже более полувека. Я однолюб. В моей жизни и театр один, и мужчина один. С мужем мы вместе уже более сорока лет. Я же сейчас написала книгу – обо всем об этом, но еще ее не напечатала. Боюсь прочитать: вдруг не всё понравится?!

— Каким вышел ваш дебют в кино?

— Когда я была совсем молодая, никто меня не брал в кино. Брали только, чтобы фотографию взять – для отчета. Первый раз у меня был совсем маленький опыт в "Добровольцах". Я бы сыграла там роль, но в "Современнике", тогда, в 57-м, не разрешали нам сниматься. Поэтому у меня в "Добровольцах" всего лишь крошечный эпизод. Причем его все видят, запоминают и если по телевидению показывают, то обязательно сразу звонят (смеется). Но я там комсомолка в берете, даже ни одного слова не говорю, только хочу сказать речь – такой немой порыв. И это почему-то заметно. За свой дебют я получила 400 рублей и на память купила себе торшер, чтобы он мне светил и было красиво. Один грибок у него был красный с белыми горошинами, а другой желтый. Я подумала, что это первые деньги, которые я заработала, и я буду все время видеть это и надеяться, что у меня еще будет много фильмов (смеется). Но следующий фильм, не считая каких-то эпизодов, случился, когда мне уже было больше 30 лет. Это "Учитель пения". И у меня там сразу большая главная роль. Я снималась в Ленинграде. Мы приехали туда на гастроли с театром и меня там пригласили.

— И это была ваша первая Клавдия…

— Да, Клавдия Петровна Соломатина. В фильмах меня действительно почему-то часто зовут – Клава. По-моему я раз пятнадцать сыграла Клаву, а еще раз шесть Марию, четырежды Зинаиду, трижды Шуру…

— Вы эти персонажи и вправду поименно помните?

— Ну что вы, кончено помню! Я же их всех люблю. Над всеми, даже если это небольшой эпизод, я работала очень подробно, вот как будто диссертацию писала. Почти у каждой есть прототип. Я никогда не относилась к маленькой роли как к эпизоду, я всегда старалась сыграть судьбу. Я характерная артистка, но мне никогда не давали играть про любовь, что¬нибудь романтическое. Я даже в "Служебном романе", где все влюблены, тоже хотела смотреть на кого-нибудь влюбленными глазами. Но Эльдар Александрович Рязанов сказал: "Идите, собирайте взносы!". И я пошла… Еще в кино я всегда играю очень добрых, любящих, бесконечно заботливых жен. Я начала с этого в "Учителе пения" и моим партнером был Народный артист СССР Андрей Алексеевич Попов, а дальше "Суета сует", "Шанс", где я играла с изумительным артистом Бориславом Брондуковым, потом с потрясающим актером Виктором Павловым. А особенно я люблю фильм "Кот в мешке" — там Брондуков играл алкоголика, который приехал на заработки в деревню и обещал на мне жениться. В финале он уплывает на теплоходе, я все бежала по берегу за ним, а он мне кричал: "Я вернусь!". Роли эти небольшие, но я никогда не страдала оттого, что они не самые главные, ведь у меня всегда были в партнерах лучшие актеры и я этим богата. За всё, что мною создано, я заплатила сполна своими эмоциями, нервами, горестями (говорит со слезами на глазах).

— Но наибольшего успеха у зрителей снискала ваша Шурочка из "Служебного романа"…

— У меня ведь хорошие роли были и до, и после "Служебного романа". Вот сам Рязанов мне признавался, что на окончательный выбор (а конкурентками Ивановой были Римма Маркова и Нина Агапова – прим. авт.) повлияла моя Надежда из фильма "Помни имя свое" ¬ его взволновала сцена в телефонной будке. Но люди запомнили именно эту роль и меня до сих пор Шурочкой называют – это как приставка к моим званиям и достижениям (смеется). Ведь у меня фамилия еще такая, знаешь, абсолютно ее никто не помнит. Фамилия эта, как будто и нет фамилии… И поэтому раньше при решении каких¬то вопросов по телефону уточняла, что я Шура из "Служебного романа" — и это всегда срабатывало.

— "Общественница" у вас получилась образцовой, очень убедительной…

— Но я же хорошо знала эту работу! Я же в театре много лет и парторгом была, и председателем месткома – помогала нашим сотрудникам решать вопросы с детсадами, телефонами, квартирами, и деньги собирала к праздникам. Так что я сразу была в образе. Ну и на съемках же была бесподобная, живая атмосфера – все хорошо друг друга знали. Я дружила с Петром Ивановичем Щербаковым, знала и Фрейндлих, и Немоляеву, и Ахеджакову. А с Андреем Мягковым мы к тому времени уже пятнадцать лет играли на одной сцене. Мы были единой командой, настоящими соавторами Рязанова, он нам позволял импровизировать. Неудивительно, что мы сняли материал, которого хватило бы на три фильма. Жаль, тогда не было таких сериалов как сейчас, и поэтому многое пришлось в итоге вырезать. Вырезали и мою любимую сцену, в которой Шурочке видит живого Бубликова. Я бежала по институту и кричала: "Я не виновата. Умер однофамилец, а позвонили нам! А мне что теперь делать – самой умереть? Я же на общественные деньги уже оркестр заказала, венок купила!.." А Петя за мной с кулаками, и когда догонял меня, я как закричу: "Да здравствует живой товарищ Бубликов!" И он с растерянным лицом кланялся и говорил: "Спасибо вам, товарищи, за всё!". Жаль — вырезали, а мы так замечательно это сыграли.

— Потом у Рязанова вы снимались лишь однажды…

— Да, в "Небесах обетованных" я играла кошатницу. И тоже была в своей роли. Я же безумно люблю животных. И природу люблю, и вообще жизнь люблю. И сочувствую животным, поскольку они беспомощны, без нас им трудно. На съемочной площадке был смешной и трогательный одновременно момент. Когда мне принесли этого рыжего кота, который сидел у меня на плече – мне сказали: "Он старый, пенсионер уже, живет в клеточке, на заслуженном отдыхе, в уголке Дурова. И очень дисциплинированный! Так что не волнуйтесь, никуда он не сбежит". На мне было зимнее пальто, а вокруг все знаменитые актеры Гафт, Русланова, Ахеджакова – все¬все были. И перед кадром, конечно, отбили дубль хлопушкой: "Хлоп!" А бедный старый котик от неожиданности никуда не соскочил, он просто обделался от страха – прямо на это пальто, у меня на плече. И всех артистов тут же смыло с площадки: "Фу! Невозможно здесь находиться!". Мне так стало жалко кота и я ему говорю: "Котик, я тоже не молодая уже и вполне тебя понимаю. Ты уж, ради бога, не волнуйся и не стыдись. Ну что тут? Сейчас все выстирают, вымоют". Пришли костюмеры, раздели меня, вымыли пальто, высушили феном, и я попросила: "Пожалуйста, только перед моим лицом и котом больше не хлопать!"

— В блестящей мозаике ваших небольших и неглавных ролей, до сих пор остается одна, которую так и не увидели зрители на экранах – в "Мастере и Маргарите" Юрия Кары…

— Гениальный фильм, мне очень жалко, что его не показывают. Там же такая замечательная команда собралась – все единомышленники, великолепные актеры. И все понимали смысл того, что мы делали! Булгаковский смысл! Ведь Воланд – он же не представляется нам каким¬то злым чудовищем, его взгляд на людей кажется справедливым. Как вы считаете? Я считаю, что это одна из самых интересных работ Вали Гафта. А у меня там совсем маленькая роль – Пелагеи Антоновны, жены председателя жилтоварищества Никанора Босого. И я играла такую заботливую жену Лёни Куравлева. Я кормила его, как написано у Булгакова, борщом с мозговой косточкой, и мне хотелось показать эту преданность и заботу. Я понимаю, что он сшельмовал, где¬то приобрел эти доллары и будет наказан, я кричу ему: "Повинись, покайся" и тут же его продаю. Ну это же крошечка, я прикоснулась всего чуть¬чуть. Наши сцены снимали в Москве, никуда мы не выезжали. И Куравлев был, конечно, замечательный партнер – он мне вообще безумно нравится, он очень добрый человек.

— Не все ведь знают, что ваши песни исполняли и записывали на пластинки настоящие звезды эстрады Анна Герман, Майя Кристалинская, Гелена Великанова…

— Я с ними дружила. Когда услышали мою первую песню, захотели и вторую, и третью… Жаль, Анна Герман успела спеть только одну мою песню "Пожелание счастья", а хотела спеть все мои песни – это правда. Еще она спела две песни моего мужа – Валерия Александровича "За стеной пиликает гармошка" и "Приходит время". Увы, нам пришлось недолго дружить. Помню в один из приездов в Москву, Анна позвонила мне и сказала: "Милочка, мне очень плохо, я не могу встать на ноги, найди мне врача". А Стася Садальский тогда только что вышел из больницы Склифосовского ¬ он на съемках упал с балкона… Ведь у нас, артистов, очень опасная профессия. Он упал – переломал себе руки и ноги, поэтому у него были знакомые врачи. У меня же тогда вроде не было бед никаких, я позвонила ему, говорю: "Стасик, давай, помогай. Анне Герман вот нужен срочно врач". И мы нашли врачей. Они сказали, что немедленно надо либо в больницу, либо домой, потому что это был уже рак… Да, она спела мое "Пожелание счастья" — такая послевоенная песня, когда женщина вспоминает, видя, как танцуют молодые, как она провожала своего любимого и "мы с тобой, любимый, не дотанцевали" и желает счастья молодым…

— С чем сравнимо ощущение, когда вы слышите как поют ваши песни?

— Я помню, когда спели мою первую песню со сцены "Современника". Женя Евстигнеев попросил меня написать стихи для спектакля "Пять вечеров". Там музыка не моя, только стихи, и главная героиня пела под гитару: "Уехал милый в дальний край, да только меня не взял…". И у меня было такое ощущение счастья, необыкновенное, как будто я ребенка родила. А было вообще время, когда вся демонстрация весной пела: "Может быть, может быть, я не современная". И я видела и слышала, как поет тысячная колонна, все радостные, праздничные проходили мимо, а я стояла на тротуаре и плакала. Это, конечно, ощущение счастья.

— Вы ведь и с мужем своим спелись на долгие года…

— Когда мы с ним познакомились, я же еще в кино не снималась, меня никто не знал, при нем состоялся мой кинодебют. А тогда Валерий Саныч был уже знаменитым бардом. Это же он со своим товарищем Валерой Канером написал замечательную смешную оперу "Архимед". Как мы познакомились? Я вела театральный кружок в физическом институте Академии наук и мы его пригласили к нам писать новогодние песни. Наверное, я ему приглянулась, и он пригласил меня покататься на лыжах… С тех пор мы вместе. Он человек серьезный, бардовские песни и юмористические рассказы — это его увлечение, а так он настоящий ученый, доктор физико—математических наук. Мы часто выступаем вместе на концертах, вместе песни сочиняем, он мне помогает по работе в моем музыкальном театре для детей "Экспромт". Мы разные по темпераменту, но оба терпеливые люди, всегда понимали друг друга и если надо — уступали. Назвать нашу семью типично актерской нельзя, я всегда всё успевала делать по дому – и утром завтрак приготовить, и за детьми проследить. Мы воспитали двоих сыновей, у нас есть внук и внучка, которых мы очень любим. И вместе стараемся отдыхать на природе, в деревне, а не в санаториях…

МУЖ: "ДОМА ЕЕ СПЕЦИАЛИЗАЦИЯ — БОРЩ!"

Пользуясь случаем, мы задали пару вопросов и мужу актрисы, барду и физику Валерию Миляеву.

— Когда я познакомился с Людмилой Ивановной, — вспоминает он, — то понял, что ее внимание одними формулами и законами физики не удержать, поэтому старался всегда ей соответствовать и дальше сочинял песни. Но физику никогда и не думал забрасывать ради выступлений на сцене. Физика для меня основное, и в этой области все открытия еще впереди, ведь за последние 10—15 лет выяснилось, что все, что мы изучили и изучаем — это всего лишь 5 процентов из того, что мы знаем о Вселенной. Да, а вот о лирике: одно другому не мешает.

— Какая из киноролей Людмилы Ивановны ваша любимая?

— Сложный вопрос… (После паузы). Ну, наверное, та, что из "Служебного романа". Ей удалось линию провести свою — пунктир такой. Это для нее был родной материал, своя степь. Она же была и секретарем парторганизации, и депутатом. А так ей же всегда дают играть микродозы…

— Дома она такая же заботливая и уютная хозяйка, как на экране?

— Да. Она любит готовить и это у нее великолепно получается. Особенно борщ — это ее специализация. Вкуснее еще не пробовал. А в последнее время ей еще блины стали удаваться. Она, видимо, олицетворяет и в кинематографе, и в общественном сознании какую-то устойчивость в семье. Всегда в этих телепередачах Малахова, например, она отстаивает семейные ценности. И делает это совершенно искренне, и народ ей поэтому верит.

В РОЛЯХ — ЖЕНА И ОБЩЕСТВЕННИЦА

Имя: Людмила Иванова

Родилась: 22.06.1933 в Москве

Карьера: Народная артистка России (1989)

Закончив школу с медалью, решила пойти в артистки, и ее взяли в школу-студию МХАТ. После двух лет работы в Московском передвижном театре оказалась в молодежной труппе Олега Ефремова, ставшей ядром легендарного театра "Современник". Иванова участвовала во всех эпохальных спектаклях и по сей день служит в "Современнике". А в 1990 г. она основала при ГИТИСе музыкальный театр для детей "Экспромт", где ставит спектакли и сочиняет либретто, иногда на пару с мужем — бардом и физиком Валерием Миляевым.

В кино она снимается с 1958 г. и сыграла более 60 ролей. Зрители любят и другие ее образы смешных и добрых "теток", например, Клавдию Михайловну ("Самая обаятельная и привлекательная"), Ксения ("Шанс"), Матрена Совкова ("Про бизнесмена Фому"), Клавдия Матвеевна ("Бабник") и многих других… Людмила Иванова — профессор Славянской академии гуманитарных наук, кавалер орденов Почета (2001) и Дружбы (2009).