Музеи маленьких историй

Любую историю, а особенно историю нации, легче понять, когда она максимально субъективирована. Когда наряду с сухими фактами используются свидетельства очевидцев, цитаты из личной переписки и дневников.

"Лувр, Метрополитен, Топкапы, Британский музей, Прадо — это сокровищницы человечества. Но я бы не хотел, чтобы большие и величественные сокровищницы стали образцом для музеев будущего. Эти музеи показывают, что история нации (то есть, исторический процесс сам по себе) важнее, нежели история отдельного человека. Но именно на примере истории отдельного человека легче показать духовную высоту человечества".

Это — слова из "Скромного манифеста для всех музеев", который в 2013 году написал нобелевский лауреат по литературе, турецкий писатель Орхан Памук. В своем послании он пояснял, почему в будущем будут популярны не величественные дворцы, открытые для посетителей, а "музеи маленьких историй", главной целью которых станет рассказ не о государстве, а о человеке. Ведь любую историю, а особенно историю нации, легче понять, когда она максимально субъективирована. Когда наряду с набором сухих фактов и документов используются свидетельства очевидцев, цитаты из личной переписки и дневников, вырезки из статей или телесюжетов. Словом, все те способы, что добавляют контекст и позволяют понять, что думали люди, что они чувствовали и чем руководствовались в тех или иных исторических периодах.

Такой способ гуманизации исповедует известный британский журналист, писатель и историк Макс Гейстингс, чью удивительно сильную книгу о Второй мировой войне недавно перевели на украинский язык. Он описал исторические события, выстроив сюжет на многочисленных свидетельствах очевидцев.

Светлану Алексиевич, нобелевского лауреата по литературе, называют "хранительницей памяти": все ее книги написаны по рассказам людей, переживших личную трагедию. И у всех она лично брала многочасовые интервью.

Этот прием использовал и российский писатель Михаил Зыгарь: свой нашумевший роман "Империя должна умереть" он написал, основываясь на дневниках свидетелей событий начала прошлого века.

Такой подход к описанию событий прошлого — намного глубже, чем могут дать сухие документы. Он сохраняет человека в центре рассказа. Его настроение, мысли, страхи и надежды. Через призмы, оптику разных людей.

Эти личные истории дают возможность погрузиться в эпоху и буквально прожить ее — вместе с людьми, которые точно так же ходили по земле. Дышали, смеялись или плакали от горя.
Именно поэтому музеи будущего — это "музеи-романы", где собраны истории простых людей, их исповеди и рассказы, судьбы, достойные мирового кинематографа. Музеи, в которых каждый найдет что-то для себя и поймет, как жило человечество в ту или иную историческую эпоху, прочувствует крах и расцвет целой нации, страх и боль людей, оказавшихся в центре боевых действий.

Я познакомилась с концепцией музеев маленьких историй, музеев-романов, когда мы готовили прелонч онлайн-музея "Голоса Мирных". Он создаётся именно как музей историй от первого лица, историй оказавшихся в центре войны на Донбассе. Это — музей историй, каждая из которых достойна романа. А на самом деле — уже роман.

Он станет крупнейшим архивом свидетельств мирных, рассказанных от первого лица: к 2025 году в собраниях музея будет 100 тысяч историй. Эти рассказы дадут максимальный контакт с реальностью. Максимально достоверно. С минимального расстояния. Обеспечат доступ не к документам, а к судьбам.

Музеи эпохи гуманизма должны апеллировать к ценности жизни каждого человека. Музеи эпохи войн — рассказывать истории мирных. С их болью, с их страхами, с их надеждой.