Луганск: когда жизнь осталась позади

Иногда я езжу с таксистом. Он всегда работает днём в этом месте. Я бы и не заметила, что он там работает, но искала такси и меня к нему направили. Вежливый пожилой армянин. Машина старая-престарая, а он выглажен до накрахмаленных стрелок на брюках. Я как-то спросила, отчего он так – в белом и настолько ухожен, оказалось – привычка. Всю жизнь работал в конторе бухгалтером, выработалась привычка за годы. Хотя есть в этой белоснежной опрятности какой-то изъян, почти неуловимый… Как будто он сам готовит себе одежду как может.

Оказалось, так и есть. Жена умерла. "Сейчас без жены", – как будто это состояние короткое и временное. И остался он с двумя сыновьями. Квартиру снимают. Он еще в том веке бежал из Азербайджана в Луганск во время той войны. От одной войны сбежал к другой войне. Здесь были братья, сестра. Он приехал с семьёй, а на свою квартиру так и не разжился. До 2014-го долго жил в Станице, снимал там дом. И гараж там был, и удобно. И даже договорился с хозяином о покупке этого дома. Начал понемногу делать ремонт – отопление поменял, котел купил. Все равно ведь для себя, вопрос с покупкой был решён. А потом нагрянуло лето 2014 года, в дом попали, сгорел дом. А с ним и отопление, и новый котел. Хозяин остался без дома, а мой знакомый армянин без мечты. Живет с сыновьями, снимает двухкомнатную квартиру в Луганске. Машина кормит. На оплату квартиры хватает и на жизнь кое-как хватает. Своего, понятное дело, уже никогда не будет. Раньше жизнь была впереди, а сейчас ежедневная работа дает возможность только снимать жилье. И, знаете, что меня впечатляет отчего-то – его вежливость. Такая же как и его опрятность. Не равнодушие или отстраненность, а именно вежливость перед нами – клиентами его стареньких жигулей. У него что-то с ногами, он плохо ходит, но он выходит всегда навстречу, открывает багажник, берет сумки. Это какая-то почти невидимая радость от того, что день принес работу, работа дает возможность жить и питаться, а еще, что день – это сама жизнь.

И я езжу с ним, хотя заказ через агентство экономит мне 15 рублей, а мой знакомый армянин берет всегда с меня 100 рублей за этот короткий маршрут. И все равно я езжу с ним. Наверное, в те округленные 15 рублей до 100 входит и эта неистребимая годами и трудностями вежливость, и радость, и умение быть независимым, а не заискивающим… Целая гамма всего. И еще огромное достоинство, сохраненное и преумноженное за годы… Я намеренно хожу к тем, кто умеем радоваться работе. Кто не воспринимает ее бременем или испытанием. Сегодня я услышала: "Вы там под кондиционерами сидите, а я на солнце". Конечно, это сказал местный парень, нашедший работу и сразу же разочарованный тем, что она у него не офисная. И в этом такая пропасть между тем как умеют радоваться самому малому те, кто терял и кому есть, с чем сравнивать  с теми, кто может только завидовать изюму в чужой булочке…. Мои знакомые армянки – продавцы рыбы – могут рассчитывать на меня, потому что для меня у них всегда найдется улыбка – в морозный день, когда руки стали красными и потрескавшимися и в жару, когда рыбой пахнут их волосы и одежда. Также как и тот таксист, который собираясь на свою странную работу, надевает белоснежную рубаху и брюки, чтобы взять чужие сумки и внести их в чужой дом.