Интервью с Раду Поклитару: "Пошел учиться балету, чтобы избежать армии"

Имя: Раду Поклитару
Ро­дил­ся: 22 марта 1972 в Кишиневе
Карьера: хореограф, создатель театра "Киев модерн-балет"

Родился в семье солистов балета Молдавского академического театра оперы и балета Людмилы Недремской и Виталия Поклитару. Учился в Московском академическом хореографическом училище (1983—1984), Одесской балетной школе (1984), Кишиневском музыкальном училище им. Штефана Няги (1985). В 1986 году Раду поступил в Пермское государственное хореографическое училище, которое окончил в 1991 году по специальности "артист балета". В 2006 году создал "Киев модерн-балет". На данный момент в качестве балетмейстера создал 39 постановок. Неоднократно был членом жюри различных танцевальных талант-шоу ("Танцы со звездами", "Танцюють всі!"). В 2014-м стал хореографом церемонии открытия Олимпийских игр в Сочи. В 2016-м был удостоен Шевченковской премии.

— Раду, в этом году "Киев модерн-балет" празднует свое 10-летие. Помните, с чего все начиналось? 

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

— Идея пришла в голову не мне. Первый антрепризный спектакль, который назывался La forza del destino, был создан по заказу Фонда искусства Владимира Филиппова, и в нем участвовало восемь артистов балета. После премьеры (а это был 2005 год) мы сидели у Филиппова дома, и он предложил мне создать свой театр. То есть это была идея мецената, и я согласился, еще не зная, на что подписываюсь (улыбается). И вот с 2006 года мы функционируем как театр. Но мы отсчитываем свою годовщину не с подписи документов или контрактов с артистами, как в бизнесе, а со дня премьеры спектакля "Кармен.TV", которая состоялась 25 октября 2006 года.

— Почему именно Киев, а не Минск, Кишинев, Москва?

— Все просто: нашим меценатом был киевлянин, поэтому, собственно, и театр в Киеве.

— По случаю юбилея своего коллектива вы решили подвести итог, взявшись за грандиозную постановку "Жизель". Почему эта история?

— Когда мы произносим слово "балет", то на первом месте, конечно, стоит "Лебединое озеро", а за ним прочно обосновалась "Жизель". И находится она там с 1841 года. Из всех балетов, которые идут на мировых балетных сценах, этот — самый старый. Когда я задумался о том, что пора создать новую постановку и ремейк классического балетного произведения, то практически сразу решил, что это будет "Жизель". Во-первых, я сам танцевал в этом балете на сцене Белорусского государственного театра оперы и балета. Во-вторых, там совершенно замечательная музыка Адольфо Адана. Кстати, Чайковский высоко ценил музыку Адана и считал, что это лучшая балетная музыка в мире. А услышать такое от Чайковского — дорогого стоит! Самым мучительным было пройти первую репетицию. Мне всегда сложно начинать, поначалу чувствую себя бездарным.

— Сколько сегодня артистов в труппе?

— На данный момент у нас работают 22 артиста. Еще у нас есть люди, которые следят за функционированием театра: офис-менеджер, пиар-менеджер, художники по свету, звукорежиссер, костюмер — все те, кто делает и отвечает за всю красоту, которую зрители потом видят на сцене.

— Знаю, что вы не только главный постановщик всех спектаклей театра, но и ответственны за организацию гастролей. Почему не возложите эти обязанности на кого-то другого, чтобы больше времени уделять творчеству?

— Я не могу себе позволить огромный штат. Кроме того, мы — часть муниципального театра, соответственно, зарплата у наших сотрудников такова, что мне даже стыдно ее называть. Вторая причина — если хочешь, чтобы все было сделано хорошо, сделай это сам.

— То есть артистов вашего коллектива состоятельными назвать нельзя?

— Можно, если вы способны назвать состоятельным человека, который получает четыре тысячи гривен в месяц. Но я так не считаю. К тому же почти все наши ребята иногородние, им нужно снимать жилье.

— Помните свой первый в жизни гонорар, который вы получили за танцы?

— Мне было лет 13, я поехал с родителями первый раз на гастроли. По-моему, это был Киев. Или Минск? Выступал с балетом, выполнял самые простые партии — к примеру, выходил с палкой. И за это платили пять рублей.

— Как вы считаете, человек без специального хореографического образования может стать успешным артистом?

— Наверное, но не в нашем театре. Сейчас существует множество разновидностей современного танца; наверняка человек, являющийся талантливым актером, но не имеющий натренированного тела, может стать интересным для того или иного автора. Но у нас знание азов балета все-таки необходимо.

Вместе с Оскаром. Его Раду берет на гастроли и интервью.

— Читала много ваших интервью, где вы говорили, что к классическому преподаванию в институтах относитесь скептически. Почему?

— Про классическое образование я говорил не так. Я говорил, что институты не создают актера для современного балета, а создают их для академического театра оперы и балета. Мои слова стоит воспринимать только в таком контексте.

— Вы суровый преподаватель? Повышаете голос на подопечных?

— Стараюсь поддерживать дисциплину. Не думаю, что зверство ради зверства имеет какой-то смысл. Тем более человек — это существо, которое все равно привыкает ко всему. Если бы я постоянно орал, люди бы привыкли и к этому, и это перестало бы действовать. В основном я стараюсь, чтобы на репетициях царила уютная атмосфера.

— Где сейчас выпускники вашего балета?

— Они не могут закончить наш балет и не могут быть выпускниками, потому что это не учебное заведение. По поводу бывших участников могу сказать кратко: у всех совершенно разнообразные судьбы.

— А как вы относитесь к романам в коллективе — запрещаете?

— Вообще не вижу проблемы в романах. Это вещь, которая чаще помогает, чем мешает. Никаких табу у нас нет. У нас и пары есть, и семьи — все как полагается в любом коллективе.

— В балете семьи часто формируются прямо на паркете. Вас эта участь как-то коснулась?

— Конечно. Моя первая жена — русская балерина. Мы с ней работали вместе, у нас была семья. Это очень часто происходит в балете.

— Я нигде не нашла данных про ваших детей...

— А их у меня нет, и я этого не скрываю, но о личной жизни предпочитаю не говорить.

— Вы следите за физической формой артистов? Поставили весы в репетиционном зале?

— Их вес — на их совести, но если он выходит за рамки, могу обратить на это внимание, причем при всех, вслух. Но нашим артистам не обязательно быть худышками и анорексичками, как в классическом балете. По этому поводу очень хорошо говорил знаменитый пианист Святослав Рихтер: "Не люблю классический балет за то, что в нем нет ни одного толстого, ни одного лысого — все не так, как в жизни".

— После присуждения Шевченковской премии (в марте Порошенко вручил Раду эту награду в номинации "Музыкальное искусство") ваша жизнь как-то изменилась?

— Нет, а должна была? Жизнь после премий не меняется. Ты все так же ходишь на репетиции, покупаешь продукты, выгуливаешь собаку. Это, конечно, замечательно, и я очень благодарен, что мои заслуги в таком виде искусства, как современный танец, были замечены. Ведь мы живем не одним только классическим танцем.

— Переживали перед встречей с президентом?

— Нет. В тот день я закончил в пять часов утра видеосъемку, и сил переживать уже не было. Я мог просто прийти и получить премию — это все, на что меня хватило.

— В этом году премия составила 192 тыс. грн. На что собираетесь ее потратить?

— На самом деле я уже ее потратил, потому что театр — очень затратная вещь. Он пожирает все.

Шевченковская премия. Получил из рук президента в марте 2016-го.

— Расскажите о самом процессе создания балета. Сперва вы находите музыкальный материал, потом подбираете артистов и продумываете план?

— По-разному бывает. Иногда приходит идея спектакля, а потом слушаешь музыку; иногда находишь сначала музыку, к которой потом придумываешь спектакль. Бывает, идеи приходят после просмотра фильма.

— Вы танцуете каждую партию?

— Конечно. Откуда же артисты будут знать, что им делать? Когда я ставлю что-то в других театрах, работаю с ассистентом.

— А приходилось кого-то подменять за час до начала?

— Это было один раз на "Щелкунчике". Я выходил в партии Дроссельмея. После первого акта ушел за кулисы и спросил, кто вообще это все поставил (смеется).

— Вы стали хореографом потому, что карьера танцора не сложилась? Или по другой причине?

— Я пошел учиться не по какой-то возвышенной причине, мол, душа так возжелала или я представлял себя танцующим в темноте под звуки пластинок. Ничего подобного! Меня из года в год, и весной, и осенью, в Белорусском театре оперы и балета пытались сдать в армию. Моя тогдашняя жена тогда сказала так: "Раду, ты мне надоел. Иди учиться танцевать, ведь когда ты закончишь учебу, тебе будет 28 лет, и в армию тебя уже не призовут". Вот поэтому я и пошел учиться. А там вдруг оказалось, что я неплохо умею это делать. Дальше была такая ситуация, когда ты понимаешь, что то, что ты делаешь, нравится кому-то еще помимо тебя.

— Если бы был выбор другой профессии, кем бы вы стали?

— Никогда не отвечаю на вопросы, включающие в себя частичку "если бы". Меня отдали в балет в четыре с половиной года, а этой осенью я отмечу 40-летие со дня прихода в профессию. Думаю, все было предрешено.

— Вам часто предлагают поставить балет на современную тематику. Почему отказываетесь?

— Для меня искусство, которое строится на злобу дня, немножко деструктивно. Мне кажется, балет должен основываться на каких-то мощных категориях любви, метафорах.

— В Большом театре в Москве вы поставили "Гамлета", в Мариинском театре в Санкт-Петербурге — "Симфонию в трех движениях". Какая судьба у этих постановок?

— Прекрасная. Недавно прошел очередной блок "Гамлетов". В отличие от наших академических театров, там пять дней идет одно и то же выступление. Потом через полгода — еще пять дней. Вот сейчас жду новый период.

— Во время Евромайдана вы находились в Сочи, где ставили танцы для церемонии открытия Олимпийских игр. Не боялись гонений в свою сторону?

— Я считаю, что искусство должно быть выше политики, и его задача — наводить мосты, а не взрывать их. Знаете, я совершенно дистанцирован от негатива, который выливается на людей со всех сторон. За все годы, которые занимаюсь своей работой, заработал к этому всему мощнейший иммунитет. Поэтому просто не реагирую.

— Сколько дней тогда ушло на подготовку номеров?

— В общей сложности три месяца, и это очень мало для такой масштабной постановки. При этом на последнем этапе мы уже не знали, чем заниматься: все уже было готово, и мы репетировали различные части.

— Все ли получилось из того, что планировалось?

— Все было очень вольготно. Мне была поставлена точная задача, а дальше было чистое творчество. Для меня это очень хороший опыт — руководить 440 артистами на стадионе.

— Может, банальный вопрос, но все же: как думаете, почему украинские артисты балета едут в Россию?

— Мы должны понимать, что Мариинский театр носит категорию А, то есть входит в пятерку лучших театров мира. Поэтому туда едут люди с амбициями, техническими возможностями и данными, и никому не важно, какой они национальности. Люди ищут свою творческую реализацию там, где они считают правильным это делать. Не вижу в этом ничего плохого.

Телешоу "Танцюють всі!". В девятом сезоне снова будет судить.

— Думаю, не ошибусь, если скажу, что именно после вашего участия в шоу "Танцюють всі!" вас стали узнавать на улицах. Уже привыкли к этому?

— Честно говоря, я вообще не помню, когда меня стали узнавать — для меня это вообще не имеет значения.

— У вас есть собака по кличке Оскар породы вест-хайленд-уайт-терьер. Это правда, что он вас сопровождает даже на репетициях?

— Да, Оскар всегда рядом. Мы ходим вместе на прямые эфиры, он сидит со мной в балетном зале. Первоначально я хотел назвать его Йогуртом, но меня переубедили (улыбается). Появился он у меня два с половиной года назад, и я ни капли не жалею об этом, даже когда появляются проблемы куда-то его пристроить во время гастролей.

— Как вы отдыхаете?

— Конечно, совершено не думать о работе в отпуске не получается. В любом путешествии немножко работаю — отвечаю на звонки, письма и так далее. Для меня не важно, какой именно отдых, активный или пассивный: стараюсь объединять оба варианта. Например, когда я был в Таиланде, то нашел там самое уединенное место, где вообще нет туристов, брал мотороллер и мотался по всему острову: к водопадам, слонам. Ведь долго на пляже выдерживать не могу. Прошлым летом вообще сел в машину и проехал 10 400 километров: Венгрия, Австрия, Швейцария, Германия, Италия, Франция, Монако, Испания, снова Франция, Голландия, Германия, Польша и родной Киев. Я этакий планировщик, поэтому сразу распланировал маршрут, забронировал гостиницы. Несмотря на творческую профессию, я могу быть очень скрупулезен (улыбается).

— А можете назвать себя таким и в работе?

— Не знаю, я просто стараюсь быть профессионалом, как бы пафосно это ни звучало. Профессия хореографа — это в первую очередь ремесло.

— У вас есть вредные привычки, с которыми вы боретесь?

— К сожалению, я курю и сильно мечтаю бросить это дело. Начал курить очень поздно, в 35 лет, когда все уже бросают. Полтора года не курил, а потом снова начал. Постоянно планирую бросить снова.

— В новом фильме по роману Дины Рубиной "Синдром Петрушки" вы поставили танец главным героям, которых играли замечательные актеры Евгений Миронов и Чулпан Хаматова. Расскажите, как проходили репетиции с ними?

— Когда я с ними работал, то не показывал ничего готового. Мы все разрабатывали вместе. Они невероятные Артисты с большой буквы. Поэтому при работе с ними не было совершенно никаких проблем. Они даже сложные поддержки исполняли с первого раза. Весь номер был поставлен всего за два дня. Потом уже была отработка, репетиции — моя ассистентка специально для этого ездила в Москву.

— В фильме "Черный лебедь", в котором главную роль сыграла Натали Портман, зрители увидели непрекрытую жизнь артистов балета. Скажите, она сильно отличается от настоящей?

— В фильме она категорически не похожа на настоящую. Легенды об ужасе балетных труп — это чисто кинематографический элемент, взять хотя бы стереотип о стеклах, подкинутых в пуанты. Я считаю, что отношения в балетных коллективах ничем не отличаются от театральных или журналистских.